«Был получен приказ о назначении на должность командира 56‑го корпуса Харьковского военного округа… Уже купил билет, но в это время приехал командующий армией Андрей Иванович Еременко. Я с ним случайно встретился, и пока мы разговаривали, к нам подошел генерал армии И. Р. Апанасенко, командующий Дальневосточным фронтом.
— Товарищ Чистяков, я знаю, что вы собрались уезжать, но я вас временно задержу. Вы будете у меня помощником в учениях с моряками.
— Какой я моряк?!
— Разработайте учения.
— Я даже в морской карте не разбираюсь!
— Научитесь.
Пошел к товарищам в штаб флота, попросил помочь.
Видимо, моряки чересчур постарались, и командующему фронтом так понравилась разработка, что после учений он сказал:
— Я тебя в Харьков не пущу совсем, останешься тут, через два дня приказ.
И стал я командиром 39‑го стрелкового корпуса»{109}.
Утверждение автора книги о направлении его в Академию Генерального штаба не находит подтверждения в его учетно–послужной карточке. В этом документе отмечено, что с августа по ноябрь 1941 г. полковник И. М. Чистяков являлся слушателем Военной академии им. Ворошилова. В то время при академиях были организованы краткосрочные курсы для старших офицеров и генералов с целью повышения их военной [136] квалификации. Обучаясь на этих курсах, он и встретил войну.
После их окончания военная карьера будущего командарма пошла по замысловатой траектории. С должности командира корпуса после повышения квалификации он назначается со значительным понижением — командиром 64‑й отдельной морской стрелковой бригады (омсбр) Западного фронта. В некоторых источниках это обстоятельство объясняется кадровой чехардой, но это не так. Решение было принято членом Военного совета Западного фронта H. A. Булганиным в сложной боевой обстановке.
Дело в том, что по прибытии из Куйбышева, где в то время располагались все основные государственные учреждения, переведенные из Москвы, в том числе и военные учебные заведения, И. М. Чистяков назначается заместителем командира северного сектора обороны столицы. Вскоре группу расформировали, и его направили в резерв, прикомандировав к штабу 20‑й А. В первых числах декабря 1941 г. он был направлен в качестве проверяющего в Подмосковье, в район Горки, Долгопрудный. Здесь и занимала оборону спешно сформированная из моряков Тихоокеанского флота 64‑я омсбр. Ее личный состав был снят прямо с кораблей, командование не имело общевойсковой подготовки, поэтому организовать оборону на суше, тем более противотанковую, было не в состоянии. В момент проверки в бригаду приехал H. A. Булганин с начальником штаба 20‑й А генералом Л. М. Сандаловым. И. М. Чистяков вспоминал:
«Они заслушали командира бригады, который доложил все как есть. Л. М. Сандалов задал несколько вопросов о взаимодействии и противотанковой обороне. Ответы командира бригады не удовлетворили Сандалова. Тогда H. A. Булганин обратился ко мне и приказал доложить о том, как организована оборона бригады.
Я доложил:
— Бригада имеет достаточно вооружения, и люди здесь прекрасные, но вряд ли она сможет остановить наступление противника, особенно его танков. Видимо, надо заменить командование бригады…
Сказал, а через несколько секунд крепко потужил о последней фразе, потому что после небольшой паузы H. A. Булганин обратился ко мне:
— Товарищ полковник Чистяков, покомандуйте временно бригадой, пока мы подыщем для нее командира.
Я растерялся от неожиданности и только смог сказать:
— Товарищ член Военного совета, я никогда не только не [137] командовал военными моряками, но даже на гражданском пароходе не плавал. Я общевойсковой полковник…
— Знаю. Временно покомандуйте бригадой.
Мне оставалось одно:
— Слушаюсь. Благодарю за доверие. Задача будет выполнена.
Они пожали мне руку, сели в машину и уехали, а я долго еще сидел и думал: с чего начать, как мне, пехотинцу в серой шинели, командовать теми, кто в черных…»{110}
Месяц пришлось повоевать ему в должности комбрига. За это время моряки приобрели боевой опыт. Командование 20‑й А отмечало, что бригада успешно действовала на правом фланге армии, показала себя как сплоченное боевое соединение. В ходе контрнаступления первой ворвалась в Волоколамск. Под Москвой приобретал свой первый боевой опыт в этой войне и И. М. Чистяков. С Московской битвой связан и эпизод первого знакомства, хотя и заочного, полковника И. М. Чистякова с будущим Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым, в ту пору командовавшим Западным фронтом. Командарм вспоминал:
«…Когда мы заняли Ивановское{111} и не успели еще закрепиться как следует, начальник штаба бригады дал телеграмму в штаб армии, что село занято и в нем имеется большой склад с мотоциклами и велосипедами. Прошло часов пять или шесть, получаем телеграмму от Г. К. Жукова:
«Командиру 64‑й отдельной морской стрелковой бригады полковнику Чистякову.
Вам высылаются грузовые машины. Немедленно погрузите мотоциклы и велосипеды. Отправьте по указанию представителя штаба фронта».
Через полчаса после того, как была получена телеграмма, налетели фашистские самолеты и начисто разбомбили весь склад.
Грузовики приехали, а грузить нечего. Ладно еще водители хорошие попались. Я их попросил сходить со мной, убедиться, что хоть колеса валяются, и доложить Жукову, что телеграмма, мол, наша была не пустая. Понятно, и сам послал Жукову телеграмму. Через некоторое время получаю от него ответ: «Впредь, когда занимаете село, немедленно вывозите склады в безопасное место». Прав он был. Могли мы это сделать, а не сделали. Потом под Сталинградом, когда я уже командовал [138] 21‑й армией и меня представили Жукову, он заметил:
— Ах, это тот самый Чистяков, который проспал велосипеды. Жаль, что не всыпал тогда, надо бы»{112}.
За успешную подготовку личного состава и умелое руководство боевыми действиями в декабре 1941‑январе 1942 г. полковник И. М. Чистяков награждается орденом Красного Знамени. Это была его первая боевая награда. 17 января 1942 г. он получает звание генерал–майор, а 18 января — новую должность: командира 8‑й гв. сд, больше известной как «панфиловская».
В тот момент дивизия еще находилась под Москвой. Затем была передана в состав 2‑го гв. ск Северо — Западного фронта, и в конце января ее войска прибыли на Валдай. В это время фронт проводил Торопецко — Холмскую наступательную операцию, поэтому сразу же была поставлена сложная боевая задача. Требовалось выйти в тыл основной группировки врага, прорвавшись вдоль трассы Старая Русса — Холм.
В ходе обсуждения плана прорыва, который руководство дивизии предложило скорректировать, произошло знакомство комдива с начальником штаба фронта генерал–лейтенантом Н. Ф. Ватутиным. После этой встречи Ивану Михайловичу еще не раз прошлось служить под началом Николая Федоровича, в том числе и в двух крупнейших битвах войны — Сталинградской и Курской. Уже после войны, характеризуя этого полководца, он обращал особое внимание прежде всего на его высокую культуру, широкий оперативный кругозор и дар предвидения оперативной обстановки. Предложения комдива‑8 были признаны верными, и новый план начальник штаба фронта утвердил. В течение февраля — марта 8‑я гв. сд совершила тяжелый рейд по тылам врага в условиях лесисто–болотистой местности. Ее действия в операции были признаны успешными, соединение удостоено ордена Ленина.