Второй матрос забрал вещи у Краснова, и они оба рванули по коридору.
– Не торопитесь, товарищ капитан второго ранга! Вам нельзя делать резких движений, – посоветовал Краснов, обнимая кап-два за талию.
Через две минуты вся команда торпедного катера перешла на подводную лодку.
Федоров думал, что путешествие на подводной лодке будет протекать гладко и спокойно.
Уйдет лодка под воду и тихо-мирно дойдет до Петропавловск-Камчатского, который все подводники называли просто Петропавловск, мечтал Федоров, лежа в носовом кубрике большой подводной лодки.
Но не тут-то было!
Оказывается, все на ПЛ не так просто и легко, особенно с изношенными аккумуляторными батареями и с «дружественными» японцами, которые прочно обосновались и укрепились на островах Курильской гряды.
Не прошло и суток, как лодка попала в сильный шторм, который и не думал прекращаться в течение двух дней.
Тем более что морские волны, постоянно наваливающиеся на подводную лодку, попали в снарядный погреб, залили электроприборы, и в кубрике сильно запахло горелой изоляцией и электролитом. Единственный вентилятор с трудом подавал свежий воздух, но не мог очистить его от запаха электролита, горелой изоляции и едкого мужкого пота.
«Амбре от нас еще то! Вот придем в порт, и два часа из бани не вылезу!» – мечтал Федоров, лежа на нижней койке на юте лодки.
– Нам надо спокойно пройти Первый Курильский пролив и не сесть на мель! А там уже и до порта рукой подать, – пояснил местонахождение судна широкоплечий старшина второй статьи, снимая с себя насквозь мокрую одежду.
– Давай я помогу снять мокрый тельник, – предложил Краснов, продолжавший щеголять в робе со знаками различия краснофлотца.
Краснов расположился на втором ярусе, а Федоров, как офицер, на первом.
– Садись на мою койку, – предложил Федоров, кидая второе шерстяное одеяло на постель.
– Спасибо, товарищ лейтенант, – поблагодарил Коренастый, плюхаясь на койку.
– Наклонись вперед и подними обе руки! – приказал Краснов, используя опыт снятия гидрокостюма с водолазов.
Ловко сдернув тельняшку, Краснов встал на одно колено и снял сначала правый резиновый сапог, потом левый, вылив из них не меньше трех литров воды в подставленный обрез.
Сдернув штаны от робы, помог снять кальсоны, и вот уже через минуту Коренастый сидел на койке в чем мать родила и громко стучал зубами, выбивая замысловатый ритм.
Накинув шерстяное одеяло на плечи Коренастого, Федоров не глядя приказал:
– Принести сухую робу, теплый тельник, кальсоны, трусы и шерстяные носки!
– Где я возьму сухую робу? – презрительно сморщил лицо худенький старшина первой статьи, укладываясь на нижнюю полку.
– Встать, когда говорите с офицером! Чтобы через минуту была форма и горячий чай! – рявкнул Федоров, испытывая желание смазать по физиономии наглого старшину первой статьи.
Вынув из правого кармана металлическую фляжку со шнапсом, Федоров протянул ее мокрому старшине второй статьи.
– Только не очень увлекайся! Три глотка – максимум, – предупредил Федоров, ловя в полутьме торпедного отделения завистливые взгляды матросов.
Забрав сильно похудевшую фляжку, Федоров завинтил крышку и засунул в карман кителя.
Худой принес новую робу белого цвета, тельняшку, трусы и кальсоны.
– Где носки? – сурово спросил Федоров, вынимая из рундука свой вещмешок.
– Носков в каптерке нет. Я новые портянки принес, – доложил Худой, с ненавистью смотря на лейтенанта.
– Достать у себя из рундука носки и теплый тельник! – приказал Федоров, щупая тонкую тельняшку.
– Слушаюсь! – скрипнул зубами Худой, развязывая плотно набитый вещмешок размером с упитанного поросенка.
Федоров вынул у себя из вещмешка толстые шерстяные носки и передал Краснову, который надел их на красные ноги моряка.
– Спасибо большое, товарищ лейтенант, – поблагодарил старшина второй статьи, с испугом смотря на Худого, который протягивал ему теплый тельник и синие носки.
Забрав тельник и носки, Федоров сунул в правый карман брюк матроса синие носки и тут только увидел матроса с чайником и тремя жестяными кружками.
Жестом приказав налить в кружку чая, обернул ее полотенцем и, усадив Коренастого на свою койку, сунул в правую руку импровизированный термос.
– Расскажи, как там наверху, – попросил Федоров, присаживаясь справа.
– Наверху черт-те что творится! В Первом Курильском проливе сталкиваются воды Охотского моря и Тихого океана. Лодку швыряет, как спичку. Много водоворотов, и вода кипит как кипяток. Если мель или камень попадется, то будет полный кирдык!
– Отставить панические настроения, старшина! – внезапно вступил в разговор Худой, зло сверкая глубоко посаженными глазками.
– Тут надо проскочить около японского острова Шумшу, который может простреливать весь пролив с горы Высокой, – вступил в разговор Краснов, тоже присаживаясь на койку Федорова.
– Тебе слово никто не давал, матрос! – презрительно заявил Худой, открывая рот для нового вопроса.
– Старшина, организуйте краснофлотцу, только что прибывшему с дежурства, вещевой мешок! – попросил Федоров, благожелательно улыбаясь.
– Не маленький – сам в каптерку сходит! – отмахнулся Худой, укладываясь на свою верхнюю койку.
– Старшина! Встать! – приказал Федоров, подходя к койке, на которой разлегся строптивый Худой.
– Сейчас сходите вместе в каптерку и соберете один полный комплект рабочей одежды! Мои моряки не успели собрать свою форму, и поэтому надо моряка экипировать! Пять минут хватит? – вежливо приказал Федоров, слыша, как подводная лодка снижает скорость.
Правый дизель заработал громче, а вот левый продолжал работать в прежнем режиме [69] .
Едва только подводная лодка пришвартовалась, о чем свидетельствовало выключение двигателей, как Федоров вскочил со своего места:
– Всем оставаться на своих местах! Подводная лодка пришвартовалась к плавбазе «Север»! Выход на берег только по специальным пропускам!
– Экипаж лодки работает по аварийному расписанию! – приказал уверенный командирский голос по громкоговорящей связи.
– Значит, будем отдыхать в лодке, – свесившись сверху, констатировал Краснов.