И моментально катер стало высоко подбрасывать на высоких волнах.
На юте, где Федоров примостился рядом с кап-два, было не так ветрено, как на баке или на мостике, но сейчас оба стояли в кожаных летных куртках, которые Соколов прихватил с собой.
– Если мы с тобой улетим из Датч-Харбора на самолете как канадские граждане, ты не будешь против? – неожиданно спросил Соколов.
– Лучше взять с собой Купцова или Краснова, – внес встречное предложение Федоров, смотря на широкий кильватерный след катера.
– Я бизнесмен, который внезапно заболел. А ты мой племянник, который меня сопровождает, и тоже бизнесмен.
Отдельно полетит Усияма, как гражданин Кореи, которая сейчас вообще нейтральная страна и пока не примкнула ни к одному лагерю.
Три человека – это группа, а два человека и один кореец – это просто три совершенно незнакомых человека, – выдал Соколов, по-прежнему не смотря на Федорова.
– За нами, по идее, в Датч-Харборе будут смотреть в восемнадцать глаз.
– А мы только придем и на следующий день улетим. Кто знает, сколько пришло моряков на подводной лодке? Подводная лодка – территория Советского Союза вне зависимости от того, в каком море или океане она ходит! И даже если на ней появятся пограничники, то в самом крайнем случае можно уйти через торпедные аппараты. Но, думаю, до этого дело не дойдет, – махнул рукой Соколов.
– И какая у меня будет легенда? Что такое бизнесмен? – спросил Федоров.
– Помнишь, в поезде ты смотрел американские технические журналы? – спросил Соколов, растирая свою больную ногу.
– Конечно, помню. Именно тогда мы начали разрабатывать ножные перепонки. Там еще были картинки с движителями на доске, – ответил Федоров, лицо которого приняло мечтательное выражение.
– Ты получишь десять тысяч долларов и откроешь мастерскую по изготовлению таких досок. Человек, который ведет какое-то дело и зарабатывает на нем деньги, и называется бизнесменом, – отрывисто заявил Соколов и замолчал, о чем-то напряженно раздумывая.
– Но это же не основная наша задача? Зачем-то же надо было тащить через полмира трех водолазов-разведчиков и устраивать еще их безбедную жизнь, – немного раздраженно спросил Федоров.
– Пока тебе надо знать только то, что там, куда мы приедем, будет работа по твоей основной специальности. Если мы поедем как канадские граждане, то никому не будет до нас дела, особенно в Америке и южноамериканских странах! – сморщившись, выдал Соколов.
– Советский человек не должен быть бизнесменом! – удивился Федоров, поворачиваясь всем телом к кап-два.
– Только не надо забывать, что ты сейчас не просто человек, а лейтенант Смерша, – напомнил Соколов, вставая со своего места.
Полтора часа хода, и буксир вошел в извилистый залив, который справа и слева окружали высокие каменные сопки, поросшие лесом.
Ширина пролива не превышала трехсот метров, а слева были еще камни, которые выглядывали из-под воды.
Кабельтовых через двадцать катер вошел в продолговатую бухту длиной мили четыре и шириной минимум в две мили.
Если справа и слева бухту окружали каменные сопки, то спереди сопки расходились, открывая двухсотметровый галечный пляж, от которого отходила грунтовая дорога, уходящая в лесистые сопки.
Прямо на пляже стояли черная «эмка» и трехтонный «ЗИС».
– По идее, в бухте должно быть неглубоко, но как сюда вошла подводная лодка? Пролив очень извилистый, и надо или прекрасно знать фарватер, или иметь местного лоцмана, – констатировал Федоров.
– Ты меньше разговаривай. Времени уже много потеряли! Нам еще обратно идти! – поторопил Соколов Федорова.
– Краснов, ты страхуешь! – только успел сказать Федоров, берясь руками за фальшборт у водолазного трапа, как налетел порывистый ветер и в правом углу бухты образовался высокий смерч, который начал медленно перемещаться в сторону пляжа.
По поверхности воды, практически ровной, пошли метровые волны, которые увеличивались прямо на глазах.
«Только ухудшения погоды мне не хватало! Как сейчас идти под воду?» – сам себя успел спросить Федоров, сделав шаг к фальшборту и собираясь для большей устойчивости прижаться бедром к мощной стойке, как катер тряхануло и он практически лег на правый борт.
С левого борта катера вспучилась огромная волна, метров восьми, которая и положила катер на борт, оборвав якорь, как тонкую нитку.
Все стоящие на борту посыпались в воду, как оловянные солдатики из коробки.
«Мы с Красновым находимся в самом выгодном положении! На нас гидрокостюмы, ИДА, и можно уйти на глубину. Да и Федоров со Звягинцевым тоже не лыком шиты. Сумеют выбраться, если их не приложит головой о надстройки судна», – прикинул Федоров, первым делом уходя глубоко под воду.
Краснов оказался в пяти метрах левее и тоже вовсю работал перепонками, вытянув руки вперед.
«Грамотно работает парень! Чувствуется, что пловец!» – оценил Федоров технику плавания страхующего, переводя взгляд вниз и резко выдыхая. Пора было восстанавливать дыхание.
Еще пару раз неторопливо вдохнув и так же медленно выдохнув, Федоров медленно поплыл вправо, внимательно осматриваясь.
Дно бухты было песчаным, с редкими камнями, торчащими из песка наподобие последних зубов во рту старухи.
«Или старика? На кой ляд нам нужна эта подводная лодка, непонятно какой принадлежности, когда у нас важное правительственное задание? Да и неясно, нашу лодку мы ищем или иностранную! Верить Соколову нельзя ни на грош! Он с такой же легкостью расстанется с нами, как с надоевшими игрушками! Для него люди – только инструменты для выполнения заданий!» – ругал последними словами кап-два Федоров, не замечая, как вокруг потемнело.
Краснов тронул его за плечо, показывая наверх.
Подняв голову, Федоров обнаружил, что сверху на них падает приличных размеров судно, и моментально шустро заработал перепонками, стараясь уйти в сторону. А вот в метре от дна обнаружилась висящая спинка деревянного стула с привязанным тросом, уходившим вертикально вниз.
На другом конце троса была привязана какая-то железяка, рассматривать которую не было настроения.
Стоило только Федорову схватиться за спинку, как трос оторвался и деревяшка оказалась у него в руках.
Приблизив на двадцать сантиметров спинку стула к маске, Федоров обнаружил жестяную бляшку с надписью, которую моментально выдрал, поддев лезвием ножа и сложил в пустое гнездо грузового пояса, дав себе слово обязательно сшить из брезента сумку, в которую будет удобно складывать подводные находки.
А вот обрывок троса Федорова чрезвычайно заинтересовал.
Отпустив спинку стула, которая моментально рванула наверх, Федоров отрезал кусок странно лохматившегося конца и, махнув рукой, сунул его в карман.