Народ собирался быстро. Прибежал из леса муж, я тут же огорошила его известием, что у нас пропал ребенок, появились дети, которые получили по ушам: чего плохо за младшенькой смотрели…
Наконец собрались все – и я изложила ситуацию.
Два дня назад моя дочь пропала. Что, как – неизвестно… Кто-то что-то знает?
Кто-то что-то видел, слышал, унюхал…
Нет, нет, нет…
Райшен?
Если Зая забегала домой, то обязательно завернула бы к мальчишке. Нет, мне он никогда не нравился, слишком самовлюбленный и безмозглый, но… Мало ли?
Заю он тоже не видел. Но… чем-то таким от него тянуло… Страхом? Стыдом? Я тряхнула мальчишку, как грушу.
– Признавайся! Ты ее обидел?
Райшен отрицал истово, и я верила. Не обижал. А чего тогда смущаться?
– Ма-ам… а от него лисицей пахнет, – сообщила старшая дочь, которая как раз вернулась.
– Ну и что?! – огрызнулся Райшен. Но взгляд его метнулся, я проследила за ним… ага!
Там в толпе стояла одна хищная рыжая девка, на которую у меня давно уже когти точились. Лайса мне с детства не нравилась. Ни ума, ни таланта, зато сисек и наглости в достатке. С другой стороны – и что с того, даже если они спаривались?
Муж перекинулся и взял Райшена за шкирку.
– Спал с Лайсой?
Долго Райшен отпираться не стал – и подтвердил, что да, было. Когда?
Да вот два дня назад как раз и…
Во сколько? Так с утра, как все из деревни ушли…
– А я видела…
Все посмотрели на малышку лет восьми. Кажется, Люша… не помню, как зовут.
– Зая шла к дому Райшена, а потом оттуда бежала. Быстро так… и плакала, потому и меня не заметила. А я сказку хотела. – Девочка явно была обижена такой несправедливостью. Верно, Заинька обожала возиться с маленькими, рассказывала им сказки, мастерила куколок из соломы, с искренним удовольствием играла в их игры.
И вот тут до меня дошло. Разумеется, если девочка вернулась в деревню, она не могла не зайти к Райшену. А он с этой…
– Спали?! – выдохнула я.
Наверное, что-то Райшен почувствовал, потому что закивал и попятился. Лайса попыталась удрать, но сын словно из воздуха соткался у нее за спиной, перекрывая пути отхода.
– Далеко собралась? Умела пакостить – умей и отвечать…
Лайса дернулась, но даже во второй ипостаси она была слабее – старший сын у меня волк. Матерущий, чуть ли не полтора метра в холке, лиса ему на один зуб и две минуты…
Я переглянулась с мужем.
Ну разумеется, девочка была в шоке. И естественная реакция – удрать из деревни. Но куда?
– Я пробегусь к медведям, сын, давай к лисам, – сориентировался муж.
– Я к травнице.
– А с этой что? – подала голос старшая дочь, нехорошо разглядывая Лайсу.
– Потом разберемся, – отмахнулась я. – Куда эта дрянь денется? Успею еще шкуру на половик снять…
– Так, сначала домой за оборот-травой, – решил муж.
Я кивнула.
Настой оборот-травы помогал, усиливал способности к трансформации, часто его пить было нельзя – раз в два-три месяца, – но сейчас особенный случай.
Где моя девочка!?
За три дня пути капитан достал меня до печенок.
Отчим этого идиота что – специально нанял? Нам умные не надобны, нам нужны тупые и верные?
К-кретин…
Хотя чему удивляться, умом Рыло не блещет.
Капитан лез куда надо и не надо, нажирался каждый вечер, орал матерные песни, лез к служанкам и вообще вел себя так, словно он не капитан замковой стражи, а глава помоечной шайки.
Устрою я ему пакостей, определенно. А пока – переговорил с Шарком, и два наших отряда перестали смешиваться. Люди капитана даже и своего командира не слушались. Люди Шарка тоже не желали выполнять приказы всяких дураков, в результате единственным связующим звеном остался я. Хотя капитанский отряд поглядывал… нехорошо.
Не кровожадно, нет. Но у них на лбу было написано: «Жертва». Меня собирались убить, все об этом знали, и помогать не собиралась ни одна сволочь. Ну разве что Шарк, но тут другое…
Раздражение копилось глубоко внутри, собираясь вырваться наружу…
По Лесу я шла уже несколько дней. Естественно, в заячьем обличье. Скорость у зайца вполне приличная, но это если бежать по ровной дорожке, а ее-то мне и не предоставили. Лес же…
Завалы, буреломы, болота, которые приходилось обходить. Сильно помогало, что я могу прыгать на три метра в длину, но опять-таки не везде и скорость теряется.
И время тоже.
Пару раз я даже думала, что надо бы вернуться домой, но потом…
Нет уж.
Родители, конечно, немного погрустят, но у них еще четверо детей. Хороших, сильных, не таких… позорных, как я. Райшен пусть будет счастлив с Лайсой.
Отпускаю тебя, радость моя лживая. Иди с миром… в болото!
И я упорно шла к опушке Леса.
Все было неплохо, когда…
Вой раздался неожиданно. Я обернулась…
Ох, Лес!
Пара волков. Диких. А в середине лета, когда у них молодняк… перекинуться и на дерево влезть не успею, да и толку с того дерева…
Ноги оказались умнее головы. Я думала, а они уже мчали туда, где было светлее… Волки, не желая оставаться без обеда, мчались следом, и приходилось петлять, благо заячье тело знало все лучше меня. И как подпрыгнуть, и куда, и когда… оторваться не удавалось, но ведь пока еще и не съели…
Лес закончился так внезапно, что я не сразу это поняла – и по инерции летела дальше. До дороги, по которой ехали… люди?
Да, определенно, люди на конях…
Кто-то из них рассмеялся, потянул лук, волки взвыли сзади…
Я тоже взвыла от страха, зажмурилась – и прыгнула вперед. Перелететь через них, хоть как-то… сейчас вот приземлюсь перед тем конем…
Я не учла только, что конь, испугавшись волчьего воя, прянет вперед. Я врезалась в его бок – и стекла вниз. Лапы не держали. Столкновение с такой тушей оказалось тяжеловатым…
Я распласталась на дороге, понимая, что сейчас меня убьют…
– Тихо, тихо, Обмылок…
Человек спрыгнул с коня, успокаивая его. А потом наклонился и поднял меня за шкирку.
А у меня глаза так разъезжаются, что понятно, почему зайцев косыми называют. И лапы тоже. Вырваться не смогу. Перекинуться пока тоже, голова кругом…