Неужели конец?..
Все произошло так быстро, что я едва не подумал о начале покушения.
В лесу взвыли волки – обнаглели, твари, средь бела дня, рядом с трактом, охотников на них нет. Обмылок захрипел. А потом из леса что есть дури вылетел белый комок. Промчался по полю, на миг замер у дороги, и я успел его разглядеть. Заяц. Белый, летом… странно. Они такие по зиме, а летом-то серые…
Заяц замер у дороги, сжавшись в комок. А волки, вконец обнаглев, вылетели из леса. На людей они не напали бы, наверное, не то число. Но беляк-то этого не знал. И Обмылок тоже.
Конь свечкой взвился на дыбы, прыгая вперед, заяц тоже сиганул с места – и со всей дури врезался в бок Обмылка, который от такого подарочка на минуту опешил.
И я успел перехватить узду плотнее, сжал ногами бока, зашептал на ухо нечто успокаивающее… в одного из волков ударила стрела.
Второй оказался умнее – и удрал в лес, пока тоже не подстрелили.
Я спрыгнул на землю, погладил коня по умной морде, тихо заговорил…
Обмылок прядал ушами, но хотя бы не рвался, умница моя, мальчик мой хороший…
Твердая рука Шарка перехватила под уздцы коня, и я смог оглядеться. Один из людей капитана направлялся к волку, все спешивались, радуясь поводу размяться после нескольких часов в седлах.
Заяц так и лежал в пыли, распластав лапы. Бока его судорожно вздымались и опадали. Я наклонился и поднял его за шкирку. Второй рукой перехватил за шкурку на толстенькой попке, чтобы не дернул лапами.
– М-да. Задал ты хлопот, косой.
Тушка безвольно обвисла в моих руках.
Так, ну для начала это не заяц, а зайчиха. Вся беленькая, глаза черные с красноватым отливом, на шее…
Что у нее на шее? Похоже на небольшой мешочек… посмотрим.
Второй рукой я примерился к мешочку. Ан нет, не все так просто, он не привязан, а продет на кожаный шнурок и тот завязан каким-то хитрым узлом.
– Давайте эту тварь сюда, господин…
Капитан протянул руку. Был бы кто другой – отдал бы, но тут…
– И зачем вам моя добыча?
Капитан даже опешил. Зачем ему заяц? Так сразу и не ответишь. Пару минут он жевал ус, потом нашелся:
– Так шею сверну, в суп на привале пойдет.
Заяц вздохнул как-то очень по-человечески, почти всхлипнул от ужаса. А я…
Дурак я, да?
Я тоже так подумал, но вдруг понял, что на суп животинку не отдам. Она от волков вырвалась, сбежала бы, если б не Обмылок, да и в эту пору… может, у нее дети есть, она волков от зайчат уводила… как моя мама в свое время…
Я перехватил зайчиху поудобнее, чтобы не вырвалась.
– Уберите руки от моего питомца, капитан.
Ошаление на усатой морде было как медом по сердцу. Ну не нравился он мне, не нравился…
– Пи… том… ца?
– Вот именно. Я буду в Торвальде разводить зайцев. Шарк, что с конем?
– Все в порядке.
Перехватываю свободной рукой поводья, вскакиваю в седло.
– Тогда поехали.
– Лорд, а шкура…
– С зайца?
– Вот, волк же…
Да вижу я, как один из его людей обдирает шкуру, а второй помогает ему…
– Догонят, как закончат.
Устраиваю зайца поудобнее, придерживая за уши, и чуть ударяю пятками по конским бокам. Обмылок опять начинает движение, а следом подтягиваются все остальные. Шарк, по-моему, в полном восторге. Да и остальные дядюшкины солдаты не злятся. А капитан… а кто сказал, что мне этот усатый боров на службе нужен?
Я тряслась на спине лошади и раздумывала: как бы дать понять человеку, что ни кусаться, ни убегать не собираюсь? Тем более драться…
А то все уши уже измочалил, чай, не казенные…
И по шерстке меня гладит, и разговаривает… хорошо, что меня животные любят.
В человеческом облике скотина оборотней терпит. В зверином же… Бесятся – это еще слабо сказано. С ума сходят, и часто – это не преувеличение.
Но меня лошади да и другая скотина признавала в любом виде. Выяснилось это совершенно случайно, когда я, перекинувшись, пряталась от той же Лайсы с ее насмешками – и умудрилась забраться в коровник. Хоть бы одна буренка мыкнула…
Одним словом, конь со смешным именем Обмылок терпел меня на своей спине, а его всадник даже по голове гладил – и это было приятно. Кажется, есть меня не собирались. Я уже и с жизнью попрощалась – не перекидываться же при всех? Вот представьте, то у вас в руках был заяц – и вдруг он начинает расти, превращается в обнаженную девушку, которую вы так же держите за шкирку…
Веселье обеспечено. Людям. А мне – костер или сначала стрела под лопатку, а потом – костер.
Так что я собралась умереть, только жалко себя стало до боли. Я ведь ничего не видела, не знаю, пожить не успела… а парень решил меня не убивать.
Ну и я пока убегать не буду.
Что я – дура, такой шанс упускать?
Да и о людях ничего толком не знаю – как они говорят, как поступают, как одеваются… Даже поесть купить не смогу. Наделать глупостей мне раз плюнуть. Поэтому поживу у парня, посмотрю, как и что…
Предупреждать ли его о своей второй ипостаси?
Смешно.
Вот еще не хватало.
Отблагодарить могу, если случай представится, а сообщать, что я оборотень, – ищите других дураков. В обличье зайца я могу находиться долго, очень долго. Дня три-четыре точно, потом перекинусь на пару часов – и опять в зверя.
Разум я не теряю, контроль над ипостасью тоже… почему бы нет?
Только, надеюсь, меня кормить будут?
Я перевела взгляд с дороги на парня.
Симпатичный. Темные волосы чуть ниже плеч ложатся красивыми кольцами, яркие глаза странного цвета… словно золотую монетку кто-то обвел по краю синим ободком, а вокруг зрачка решил изобразить солнышко, спохватился, что монетка и так золотая, – и снова сделал его синим. Красиво.
Но какой-то он… почти как я. Пальцы тонкие, запястья изящные, у той же Лайсы – и то толще будут…
Как девчонка.
И все равно – симпатичный.
Зайка, ты о чем думаешь, а? Нет, мозги у тебя все-таки заячьи. Нет бы подумать, как удрать со временем, а вдруг тебя вообще в клетку посадят или собакам скормят, а ты на парня загляделась!
А как же Райшен?
А так!
Ему можно, а мне нельзя? Пусть катится к лешьей матери! И вообще, зайцы с рогами – это неправильно. Волкам рога пойдут намного больше… да, и вот тут еще тоже погладь, и под подбородочком почеши…