– Я затребовал поддержку. Сейчас мы им покажем карательный рейд!
– Подкрепление придет через станцию?
– Естественно. Не гонять же транспортный корабль, когда можно обойтись… Ты думаешь, они повторят свой фокус? Вряд ли. Мы уничтожили те платформы, и…
Полковник отвлекся, а когда вернулся на связь, был уже не так категоричен.
– Если я правильно понял, ты хочешь участвовать.
– Пока есть время. Нашим дай отбой. Пусть или транспортник готовят, или вообще не суются. А мне нужен доступ к управлению лифтом и еще полноценный выход в сеть.
– Этого не получишь, – быстро ответил он.
– Тогда гоняйся за конкурами в одиночку.
– Люди гибнут.
– А я уже. И, представь, нормально себя чувствую.
Тихона окатило валом невнятного гомона, словно из ушей вывалились затычки. По смежным каналам лилась чья-то речь, и он мог вклиниться в любой разговор. Если б только было желание.
Танк подал назад и, съехав с постамента, развернулся. Широкие ворота были слишком простым механизмом, чтобы их включили в общий контур. Скромный выстрел в верхний угол, и створ рассыпался ворохом металлических реек.
Черный тоннель, плавный подъем. Тихон перешел на инфразрение. Быть танком и подражать человеку – это просто смешно. Развилка – налево. Перекресток – опять налево. Интересно, что в других коридорах? Такие же узники, как и он?
Тоннель вел дальше, но туда Тихону было не нужно. Он затормозил у квадратной ниши и осветил ее прожектором. Стоп! Это ведь тоже платформа переноса. Что, если конкуры перекодировали и ее? Вынесет его сейчас не на поверхность, а куда-нибудь…
Было бы неплохо.
Пароль – команда – старт – финиш. Низкая двускатная крыша. Птичьи крики вперемешку с человеческими. Когда страшно, они вопят почти одинаково.
Вот и я!!!
За время стоянки Тихон накопил много сил. Возможно, больше, чем это требовалось.
Над планетой висел погожий солнечный денек – как раз для неспешной прогулки по набережной. Или для первого свидания. Или для прыжка с обрыва. Полковник ошибался, ехать полторы тысячи километров Тихону не придется. Обрыв его может ждать за каждым поворотом. Пара точных залпов из конкурских орудий, и для него все кончено. Уворачиваться он не станет.
– Сто семнадцатый, не спи! – поторопил Игорь. – Держи на Восток, ясно? Блокировку пушек одолел?
– Давно.
– Молодчина. Только вот что, Тихон. Не баловался бы ты с интервидением. Все равно мы их найдем.
– Кого?
– Всех, с кем ты свяжешься. И всех сбросим. Придется.
– Как меня?
– Да.
– И Влада, и Карла, и Зенона?
– Вас много было.
– Но зачем?
– А как же, дорогой ты мой? Чтоб паники не возникло.
Тихон вышел в тыл полковнику и зафиксировал его на радаре. Электронный прицел схватил мишень и уже не отпускал, лишь доложил, что объект имеет метку «свой». Сзади броня тоньше, чем спереди. Он уделает его одним выстрелом. Только при чем тут танк? Это ведь не Игорь. Настоящий Игорь лежит в кабине. Тьфу!
Тихон почувствовал, что сам себя сбивает с толку. На планету прорвались конкуры, а он занят мыслями о какой-то расправе. Выполнить долг а потом уж поквитаться. Но сначала – защитить.
На пригорке рядом с трассой стояло современное здание общественной станции переноса, за ней простиралась зона сплошных разрушений. Не распыляясь на редкие дома вдоль берега, киты двинулись вглубь материка.
Четыре крупных города и множество поселков, всего – свыше десяти миллионов жителей. И никаких средств обороны, даже нормальной системы эвакуации. Похоже, здесь считают, что война – это страшная сказка. А в сказки, между прочим, нужно верить.
Равнина была перепахана так, будто на ней опробовали новую сельскохозяйственную технику. Вековые газоны, со вкусом разбитые цветники, дорожки из натурального гравия – все превратилось в черное, готовое к севу поле.
– Они достигли первой деревни, – сообщил Игорь.
Взлетев на холм, Тихон увидел шесть танков: три волка и три тарана.
– Это и есть наша рать?
– А ты хотел целую бригаду?
– Мы с тобой сотни стоим, – весело и зло отозвался Влад.
Неуклюжие Т-12, явно укомплектованные молодыми сержантами, послушно плелись у него в хвосте.
– Разбежались! – приказал Тихон. – В куче не топтаться!
Танки вильнули в стороны и изобразили что-то вроде цепи. Тихон нагнал шеренгу и пристроился справа. Выданный Игорем раздел карты говорил о том, что до ближайшего населенного пункта километров пять.
То, что издали выглядело симпатичной рощицей, оказалось буреломом: деревья были скошены и распилены на неравные суковатые чурки. Киты прошли верхом, спрессовав стволы в непролазные дебри.
Объезд мог занять слишком много времени, поэтому чащу пришлось сжечь. За следующим склоном открылся вид на поселок, вернее, на то, что когда-то им было.
Дома, построенные из розовой, с прожилками породы, лежали, как капли разбавленной крови: груда здесь, груда там, сплошная насыпь руин, а за ней – снова отдельные кучи. Ни одно из зданий не сохранилось выше, чем на три метра, но и те, в которых первый этаж остался нетронутым, вряд ли могли кого-то уберечь. Провалившаяся внутрь кровля, рухнувшие перекрытия и какие-то пестрые осколки заполнили коробки стен под завязку. Из выдавленных рам на лужайки высыпались пыльные языки щебня.
Тихон свернул на главную улицу. Десятки трупов лежали вповалку, кто как, но все – головами вперед. Люди куда-то убегали, надеялись спастись, и даже падая, широко раскидывали ноги, словно стремились сделать хотя бы один лишний шаг – прочь от наползающего ужаса.
В застывших лицах была боль, но пуще того – удивление. Возможно, они так и не поняли, кто и зачем пришел на их землю. Война, представленная интервидением, как досадное недоразумение, на этой колонии казалась и вовсе игрушечной.
Конкуры уже оставили поселок и двигались к городу, их путь легко было проследить по вздыбленной почве и вывернутым наружу слепым белесым корням.
Через несколько минут расстояние сократилось до прямой видимости. Сорок девять машин, игнорируя погоню, неслись вперед. Стрелять в спину было до омерзения просто, по паре конкуров укокошили даже неумехи на Т-12. Раненые киты запоздало разворачивались и оказывали вялое сопротивление, но если ситуация становилась хоть на грамм опасной, противника немедленно добивали вшестером.
С каждой новой победой Тихон все больше осознавал, что его гибель откладывается на потом. Впрочем, желания залезть под электромагнитную пушку у него поубавилось. Вновь проснулись инстинкты, и прежде, чем оценить огневую мощь своего потенциального убийцы, Тихон впарывал ему в брюхо щедрую струю голубого искрящегося пламени.