– Мне так больно и обидно из-за твоих слов, – проговорил Саша с весьма нехорошей улыбкой. Он был разъярен и едва находил в себе силы сдерживаться. – Да отойти от него, дура! – крикнул он Нике, стоящей за спиной Кларского. Карлова в испуге замотала головой, ничего не понимая.
– Идиотка, – ноздри Саши раздувались от гнева. Он все еще считал, что Никки может причинить девушке очень большие проблемы. Наверняка использует ее. Несмотря на предательство невесты, Саша не хотел оставлять ее в опасности, на растерзание мартовскому псу.
Ника, которую уже второй молодой человек прогонял из этого места, наполненного соблазнительными кофейными ароматами и неспешной джазовой музыкой, исполняемой оркестром под руководством Глена Мюллера, опять упрямо помотала головой.
– Ребят, – храбро сказала она, выглядывая из-за плеча Никиты. – Вы… знакомы, да? В чем дело?
Оба парня посмотрели на нее волком, единогласно желая, чтобы Ника побыстрее покинула это местечко. Та же, однако, делать этого не собиралась. Ника буквально кожей чувствовала, что эти двое просто мечтают вцепиться друг в друга, и хотя давным-давно, в бурном подростковом возрасте, девушку драки сверстников во дворе или в школе забавляли, то сейчас ей совершенно не хотелось, чтобы Саша и Никита устроили в этом заведении потасовку. Она даже не понимала, кому бы пришлось хуже. Дионов всегда отлично дрался – из-за этого они, когда еще встречались раньше, часто ссорились, потому что Карловой не хотелось в очередной раз лицезреть разбитое лицо друга – она элементарно боялась, что однажды Саша победителем из драки не выйдет. И попадет в больницу. А о Кларском, как Ника помнила, ходили едва ли не легенды. Да и видела она однажды, как он дрался со здоровенным парнем-рокером, и это было хоть и не так эффектно, как в фильмах, но выглядело очень жестоко. Никиту воспитала улица, и бойцом он был, надо признать, отменным.
– Я сказал тебе, уходи, – сказал Никита сквозь зубы.
– Отойди от него, – одновременно прошипел Саша, держащийся из последних сил.
– Я не могу уйти, – сказала с сожалением Карлова, глянув на Никиту. – Он – тот, кого я люблю. Саша, прости меня, мне действительно нелегко и стыдно, но я…
Ее не слушали.
– Отойти от меня? – весело переспросил Кларский, услышав очередную реплику Саши, адресованную Нике. Эти реплики его, если честно, напрягали. Парень не понимал, почему Дионов себя так ведет. – По-твоему, я ей что-то сделаю, малыш?
Ответом ему было несколько нецензурных выражений, скомбинированных в замысловатую фразу. Все кафе, включая его работников, с огромным интересом уставилось в их сторону.
– Ну же, ударь меня первым, – продолжал подначивать Сашу Никита. – Я разрешаю. Дарю удар, бестолочь. Компенсация за то, что она теперь, – светловолосый парень кивнул на Нику, – со мной, а ты – в пролете.
И взбешенный Дионов все-таки его ударил – со вкусом и с силой, так, что Никита, позволивший это, отлетел на аккуратный круглый столик под крик Ники и вместе с ним упал на пол. Делал он это намеренно, хотя мог спокойно увернуться от удара. Рассуждал Никита следующим образом.
Дионов, ходящий под Максом, опасен. Есть лишь два варианта: или заставить его молчать о том, что он видел их в компании с Никой, или же убежать с ней до того момента, когда рядом с Дионовым окажутся его люди или люди Максима.
Первый вариант хоть и казался таким привлекательным, но для Ника был неосуществимым. Поэтому он выбрал второй – если отключить Дионова, можно будет быстро смотаться. Но при этом Кларский отлично осознавал, что сделать это будет нелегко. Действовать напролом нельзя, нужно сделать некий ложный выпад.
Перед тем, как разрешить Саше ударить себя, Никита уже знал, что будет делать дальше после того, как упадет. Взбешенный Дионов кинется добивать его дальше, он сделает обманное движение рукой, отвлечет внимание, а другой хлестко ударит недруга по сонной артерии – чтобы отключить хотя бы секунд на сорок. Этого хватит на то, чтобы они с Никой смогли скрыться.
Если он не сможет таким способом вырубить противника, то тогда попытается сделать это ударом ребра ладони по горлу или как-нибудь еще – в зависимости от ситуации.
«Давай же, наклонись ко мне», – смотрел с пола на Сашу Никита, делая вид, что приходит в себя после сильного удара. Чтобы спровоцировать и без того уже злого от двойной порции гнева Сашу, Никита вновь сказал ему что-то обидное. Вновь о том, что кое-кто делает все, что скажет ему хозяин.
– Ты попал, приятель, – почти не раскрывая губ, прошептал Саша, и Никита понял, что тот на пределе. Он развязно улыбнулся окровавленными губами и подмигнул Нике, прижавшей сжатую в слабый кулак руку ко рту.
– Не надо… – только и сказала девушка.
– Прекратите! – выскочила откуда-то менеджер кофейни, которая испугалась, что эти двое сейчас все здесь разнесут. – Или мы полицию вызовем!
И тут план Никиты вновь потерпел фиаско. Саша не бросился на поверженного врага, а склонился над Ником, у которого была сильно разбита губа, успев едва заметным движением вытащить из-под пиджака верный «Crosman 1008» – компактный пистолет, который всегда был при нем. Никто из посетителей не видел, что в руке у Дионова оружие, и им казалось, что он хочет вновь ударить упавшего. Люди с беспокойством зашумели, менеджер вновь истерично потребовала «остановить беспредел», кто-то стал возмущаться и сказал, что неплохо было бы вызвать вневедомственную охрану.
– Ты думаешь, я идиот? – спросил, ухмыляясь, Саша, поигрывая оружием.
Убивать Никиту, который пистолет видел очень даже отчетливо, а потому не шевелился, он, естественно, не собирался. Дионов просто хотел припугнуть ублюдка и доставить его Максу. А вот Ника оружие тоже видела, и замерла как вкопанная, чувствуя, что еще немного – и она сойдет с ума.
Если из-за нее случится непоправимое, она не переживет.
– Ну же, стреляй, – прошептал Никита, думая только о том, как защитить Нику в этой ситуации. – И тебя будут ждать там, где ты уже однажды побывал.
– А тебя там не было, – отозвался Саша с недоброй усмешкой, глядя на него сверху вниз. – Хорошо иметь такого… старшего брата, да?
– Я не знал этого. А когда узнал, ты уже сидел, – произнес Кларский, не сводя глаз с черного дула. Оно завораживало. Андрей недаром часто говорил ему, что смерть – как красавица из самых потаенных грез и фантазий. Она околдовывает. Подчиняет. И хочется ходить рядом с ней все чаще и чаще, чтобы вновь и вновь попадать под ее опасное обаяние. А когда она начинает ходить по пятам – это самый кайф. Уже не ты гоняешься за ней, а она за тобой, как безумно влюбленная – за кумиром.
«Кумир смерти – это кайфово», – говорил он Нику. И тот только мрачно слушал, зная, что не может уйти или перебить Андрея – тогда огребет по полной.
– Заткнись, – велел Дионов. Он, не осознавая этого, бросил беглый взгляд на Нику. Боялся, что она обо всем узнает. Ему и невдомек было, что девушка уже в курсе его темного прошлого.