– Есть обходной путь. – Он едва заметно пожал плечами. – Саул не слишком внимателен. Я уже несколько дней работаю с настоящими машинами. Гляжу их глазами, заставляю двигаться – так, чтобы никто не заподозрил, но достаточно, чтобы вспомнить ощущения управления настоящим роботом.
Белла посмотрела по сторонам – Саул был в другой комнате:
– Но нас выбросили из «Шипнета».
– Мне он не нужен. Единственный способ «выбросить» меня из моей сети – это воспользоваться циркулярной пилой или огреть молотком по черепу.
Крэбтри смотрел рассеянно, глаза остекленели – часть его сознания и чувств уже была снаружи, с флаером.
– Ты успеваешь за нами?
– Да. Жгу топливо очень быстро, но смогу преследовать «Хохлатый пингвин» еще десять минут.
– И что ты можешь сделать?
– Кое-что очень грубое, – ответил он и зажмурился.
Белла вызвала Светлану в медицинский отсек.
* * *
Двигатель заглох. Маневровые движки выдали обратный импульс, развернули корабль, чуть не переломив несущую колонну.
– Верните нас к начальной точке! – приказал Крэбтри. – Верните нас на Янус!
Им не осталось другого выбора – только подчиниться. Теперь численное превосходство не значило ничего. Связь Тома с роботом было невозможно перекрыть – она шла целиком вне сети. Конечно, если бы противники поработали несколько часов или дней, они отыскали бы возможность блокировать Крэбтри, пусть даже и таким примитивным способом, как отключение антенны, обеспечивающей связь с флаером. Но у них не было не то что часов – даже минут.
Крэбтри продемонстрировал полный контроль над роботом, едва не таранив «Хохлатый пингвин», показал, как легко нанести смертельный удар. Он поддерживал угрозу, пока хватало топлива. Прошел час, затем другой. К этому времени даже наиболее оптимистичные сценарии показывали: вернуться домой шансов нет.
Постепенно самые упертые сторонники Шроупа поняли: битва проиграна. Они по-прежнему оставались сильнейшей стороной, и многие, несомненно, тешились мыслью выместить зло на всех людях Беллы. Но в глубине души понимали: рано или поздно понадобятся опыт и умения противника. Они могли отомстить капитану, ведь от нее не было непосредственной пользы, она не обладала уникальными навыками, какими не владел никто другой. Но Линд, пусть формально, оставалась командиром, и ее не захотели трогать, будто прикосновение к ней нарушило бы негласное табу.
Зато отыгрались на Томе Крэбтри. Взяли его тогда, когда мысли о мести начали остывать. Выждали момент, когда Том остался один, среди корабельной ночи, схватили его умело и тихо, и никто не пришел на помощь.
Его увели вглубь корабля, спрятались за герметичной дверью переборки.
Это были Коннор Херрик и Джон Шантиклер, оба – шахтеры Перри. Они всегда казались Белле надежными, разумными работниками. Капитан и представить не могла, что эти люди способны на убийство.
Убийцы нашли старый скафандр, древний «Орлан-15», почти сорокалетней давности, безнадежно испорченный, но сберегаемый ради запчастей. Шахтеры сунули Тома в него, нашли и выдрали стенную панель, за которой открывалась сеть гибких разноцветных труб и кабелей. Одна – с перегретым паром.
Камеры обзора наблюдали за происходящим. Все члены экипажа, где бы они ни были, видели убийство.
Херрик с Шантиклером закрыли клапан и разорвали трубу. Конец ее присоединили к аварийному входу воздухопровода на «Орлане», использовав изоленту и гекофлекс для герметизации. Даже тогда Крэбтри еще не мог взять в толк, что с ним хотят сделать. Сквозь замызганную лицевую пластину шлема Белла видела удивленное, озадаченное лицо Тома.
Перри взял своих людей и попытался остановить мучительную казнь. Как бы сама Белла к ним ни относилась, они на самом деле пытались спасти Тома, пытались искренне и отчаянно. В конце концов взломали герметичную дверь отсека – но слишком поздно. Ошалевшие от адреналина и стероидов, убийцы чуть не прикончили самого Перри.
Когда Крэбтри перестал корчиться в агонии, убийцы вытряхнули его из «Орлана-15». Непристойно выглядящий сваренный труп подтащили к ближайшему шлюзу и вытолкнули наружу. А скафандр сохранили. Сейчас не время выбрасывать ценные вещи.
Даже для победителей следующие три дня были нелегкими. К концу их Беллу лишили и всякой видимости капитанской власти, оставшейся после переворота. Ее запихнули в стандартную спальную ячейку и закрыли там без пищи, воды и доступа в «Шипнет». Прошли целые сутки, прежде чем хоть кто-то удосужился проверить, жива ли она, не то что рассказать о происходящем. Но разноголосый корабельный шум, доносящийся сквозь тонкую пластиковую дверь, сам по себе был службой новостей. Беллу заключили в достаточной близости от гимнастического зала, чтобы слышать доносящиеся оттуда звуки, и она внимала им со спокойной животной сосредоточенностью, как землеройка в норе. Джим Чисхолм говорил напряженно и отчаянно, пытаясь хоть как-то помирить враждующие фракции. Ему доверяли, и люди готовы были слушать, когда он призывал к дружбе. Что сделано, то сделано. Уже отнята одна жизнь. Не слишком ли много крови для одного корабля? Пусть это кончится с Томом Крэбтри, кончится здесь и сейчас. Райан Эксфорд похожим образом призывал не допускать вражды. Эксфорд сказал, что откажется лечить любого, кто, насколько ему станет известно, подвергал насилию своих коллег. Люди тоже уважали Эксфорда и доверяли ему, но он же доктор, у него клятва и профессиональный долг. Неужели он и в самом деле откажется? Да и в любом случае он не единственный медик на корабле. Еще оставались сомнения насчет ситуации с «Хохлатым пингвином». Главный вопрос: прицепиться к Янусу либо рваться домой – оставался для многих болезненно неопределенным. Часть Светланиной команды уже смирилась с мыслью о том, что Янус – единственная надежда выжить, причем в течение долгого времени, а попытка покинуть сейчас «зону» – чистейшее самоубийство. Но все еще были и те, кто ратовал за попытку возвращения домой – пусть и с ничтожными шансами на успех. Они надеялись, что Земля найдет способ спасти их, пусть и падающих в космос, удаляясь от Солнца, будто брошенный в колодец камень. С каждым часом их доводы делались все более зыбкими, но это не останавливало упрямцев, – загнанные в угол, они тем яростнее стояли на своем. В долгие часы заточения Белла слышала одни и те же слова, повторяемые со все большей злобой и маниакальным упорством. Спор не перерос в драку, хотя иногда спорщиков приходилось придерживать, чтобы они не кинулись друг на друга. А Янус тем временем ускорялся и тянул «Хохлатый пингвин» с собой.
Потом Светлана произнесла речь.
Она говорила по общей коммуникационной сети, так что слышали все. Насосы и генераторы были отключены, люди слушали затаив дыхание, никто не смел и кашлянуть.
– Команда «Хохлатого пингвина», мы оказались в отчаянной ситуации! – объявила она. – Мы не стремились к ней. Вне сомнений, мы ее не хотели! Это не значит, что никто из нас не предвидел ее и не пытался предотвратить. Я убеждала Беллу развернуть этот корабль до того, как мы прибыли на Янус, и старалась развернуть его, когда мы прилетели сюда. И в обоих случаях потерпела неудачу. Поверьте, никто так не расстроен всем этим, как я. Знаю, что среди вас есть те, кто считает, что мы должны попробовать еще раз повернуть назад, покинуть «зону» и настолько погасить скорость, насколько сможем. Поверьте, и во мне самой живет это желание – попробовать, несмотря ни на что. Просто попробовать и посмотреть, что получится.