Из разбитой машины высыпался груз. Удерживающее диски поле еще работало – между пластинами мигал и корчился очерченный светом цилиндр. Пластины, кольца и трубы из тусклого материала летали на льду, будто внутренности, вывалившиеся из прорванного грыжевого мешка.
– Думаешь, мы можем так запросто взять их? – заговорил Перри, когда компания остановилась всего в паре метров от рассыпавшихся деталей.
– Полагаю, нам вряд ли что-то помешает, – отозвался Тэйл. – Когда лед стает, думаю, остальные машины поглотят эти детали. А может, они так и останутся лежать поверху слоем мусора, как омертвевшая кожа.
Перри повозился с визором, опуская и поднимая фильтры.
– Другой транспорт шел по этой линии?
– С тех пор как свалился хондрит – нет. На этой линии и не было никогда большого движения. Может, раз или два в неделю. Если транспорт пошел по другой линии, мы вряд ли заметим разницу.
– Есть предположения насчет того, из чего сделаны эти штуки?
– Трудно сказать до тех пор, пока не привезем образчик в лабораторию Вана.
– Выглядит как металл, – заметил Перри. – Похоже на свинец. Мой скафандр не регистрирует повышения фона. Наверное, оно не радиоактивно.
– Или скафандр неисправен, – добавила Светлана.
– Да, и это возможно, – согласился Перри и выдавил смешок. – Думаю, надо прихватить кое-что с собой. Попробуем?
– Я бы послал сначала роботов, – предложил Тэйл. – Если это ловушка либо нечто нам не предназначенное или ядовитое – пусть уж лучше рискуют машины.
– Не знаю, сможет ли Саул выделить роботов в ближайшие дни, – заметил Перри.
– Да брось ты, неужели у него все настолько критично? Я думал, у него просто политика такая, чтобы мы уважали его больше.
– Критичней некуда.
За последние несколько месяцев поломки и несчастные случаи слишком сильно проредили парк роботов. Сложные приборы, такие как платы с микропроцессорами, требовали таких же по сложности чертежей. Для большинства агрегатов подобных чертежей не нашлось. Ван старался изо всех сил, дополняя встроенные библиотечные файлы наноплавильни попытками разгадать схемы, но до сих пор у него так и не вышло ничего работающего.
– Думаю, теперь у тебя есть весомый аргумент. – Тэйл указал на рассыпавшийся груз. – Это же сырье. То самое, долгожданное.
– Я посмотрю, что Саул сможет выделить для тебя, – пообещал Перри.
– С какой стати нам ждать решений Саула? – осведомилась Света. – У нас нет времени. Нам нужно знать, годятся ли находки в дело. Если да, то необходима стратегия по их добыче.
Затем она шагнула вперед.
– Света! – воскликнул муж.
Но та уже встала на колени, сунула перчатки под ближайший темно-серый брусок.
– Вроде все нормально. Пальцы не покалывает, никаких странных ощущений. Кажется, просто брусок очень твердого металла. Так, двинулся… ого! – Она присвистнула. – Черт, он тяжелый! Думаю, куда плотнее всего, что мы используем.
Перри с Ником встали по обе стороны от нее, встревоженные, но и крайне заинтересованные. Она же дергала до тех пор, пока не выдернула брусок изо льда. Поднять его оказалось легко, хоть он и ощущался куда более тяжелым чем все, что только доводилось поднимать Свете на Янусе.
– Будто я тяну бетонный блок, – поделилась она наблюдением. – Страшно и подумать, сколько бы оно весило при g. Тут тонны!
– Поосторожней! – предупредил Тэйл. – Тогда у него и инерция на тонны. Если упадет на ногу, ты очень даже почувствуешь.
– Соберите несколько этих штуковин, – приказала Света. – Загрузим в «Крестоносец» сколько сможем. И укладывайте тщательней, не размозжите все к чертям!
Поначалу все нервничали, будто дети, крадущие яблоки из сада. Но после трех-четырех переходов к модулю – всякий раз до новому пути, чтобы не включились индикаторы повторных движений, смонтированные на скафандрах, – поняли: Янусу безразлично то, что делается с просыпавшимся грузом. Только опасение подходить слишком близко к силовому полю, удерживающему остатки деталей, помешало забрать их все. Пусть этим позже займутся роботы.
Когда модуль стартовал, унося тонны серого сокровища, компания не смогла сдержать ликования. Света позвонила в ясли и поговорила с дочерью, занятой рисованием, – они вместе с Дэнни Мэйр совали пальцы в краску и вдохновенно ее размазывали. Дэнни с Эмили были одногодки и, казалось, общались между собой непостижимым для взрослых образом. Эмили поднесла к камере свое последнее творение: желтые и оранжевые лапы – наверное, цветы – и продолговатое синее пятно наверху – должно быть, небо.
Эмили никогда не видела ни неба, ни цветов.
Светлане захотелось расплакаться, но она сдержалась. Затем она позвонила Дениз Надис, чтобы в Крэбтри приготовились их встречать.
– Как только прибудем, пусть Ван займется нашей добычей. У нас хватает энергии, льда – хоть отбавляй. А теперь, вполне возможно, у нас появится сырье.
– Это хорошо, но давай не будем увлекаться, – заметил Перри, когда она закончила переговоры. – На этот раз нам повезло – если повезло, конечно. Но вряд ли стоит ожидать, что подобные сокровища станут валиться под ноги каждую неделю.
– Это уж зависит от нас, – возразила она. – Янус показал нам, как использовать его материалы. Нам осталось всего лишь повторить. Если с лавовыми потоками может делать такое простой случай – сможем и мы.
Тэйл приоткрыл рот, но так и не сказал ничего.
– Что не так? – спросила по обыкновению наблюдательная Света. – Ты не считаешь, что мы должны брать все, что можно взять?
– Я не из сектантов-идиотов, считающих, что все вокруг священно, – буркнул тот. – Тут вообще ничего священного. В конце концов, это обыкновенная машина. С другой стороны, я в достаточной мере рационалист, чтобы опасаться ответной реакции.
– Пока мы не видели никаких ответных реакций.
– Может, мы еще и не провоцировали как следует. Начни бомбить лавовые потоки – и вдруг перейдешь допустимый порог?
Она тряхнула головой, возмущенная его робостью:
– Возможно, у меня плохо с памятью, но не помню, чтобы я давала разрешение Янусу унести нас прочь от дома. Слишком долго мы ходили на цыпочках и тряслись от страха. Настала пора заставить эту махину работать на нас.
– Света, ты всегда думала как инженер.
Она кивнула и лишь спустя несколько часов поняла, что он вовсе не хотел сделать ей комплимент.
* * *
Однажды, в середине седьмого года на Янусе, Райан Эксфорд зазвал Свету в медицинский отсек. Объяснять заранее он не стал, но Райан не тревожил по пустякам. После рождения Эмили Светлана лишь изредка общалась с врачом и еще реже после смерти Джима Чисхолма, но по-прежнему свято верила в его профессионализм. Без Джима медицинский отсек стал другим. Оживленней прежнего. Детей-то становилось больше. Но Светлана ощущала отсутствие Чисхолма. Он так долго прожил в отсеке, что оставил своего рода энергетический след на нем.