– Конечно знаешь! Еще бы тебе не знать! Вырезаны из кристалла самим Мерлином… включая Тринадцатый, последний и самый ужасный из всех Божественных Черепов, как их называли. Мерлин был так устрашен творением своих рук, что раздал первые двенадцать самым храбрым рыцарям короля Артура и приказал отвезти их в разные концы света, спрятать и никому не рассказывать где. Тринадцатый – тот, который зовется Черепом Судьбы, – Мерлин схоронил лично… или, если выразиться точнее, выбросил.
– Выбросил? Куда он его выбросил?
– Не куда, Альфред, а когда. Легенда гласит, что он забросил Череп Судьбы во временную дыру или воронку, далеко в будущее. То есть так далеко, что волшебник не сомневался: к тому моменту в живых не будет никого, кто смог бы им воспользоваться.
– Почему? На что он способен?
– Сам по себе ни на что. Его можно использовать в качестве хрустального шара – как и другие, он высечен из чистейшего хрусталя, – чтобы видеть будущее. Но истинная сила этого Черепа проявляется, когда он оказывается рядом с первыми двенадцатью. Понимаешь, если эти двенадцать расставить в круг, а Тринадцатый поместить в центр, то время и пространство могут… или, по некоторым источникам, так будет наверняка… буквально разорваться на части.
Я подумал над этим.
– Конец света.
– Нет, конец всего. Всей вселенной.
– Неудивительно, что Мерлин приказал разбросать их по всему свету.
– Да. И неудивительно, что Журден мог о них узнать. В конце концов, его отец был рыцарем Священного ордена.
– Он отправился в Сведберг, – сказал я.
– В Сведберг?
– Это городок в Пенсильвании, там жил один из рыцарей… пока его не убили люди Могара. Но его мать все еще там. И она прорицательница. Может видеть будущее.
– Быть может, с помощью хрустального предмета, специально для этого созданного?
– Возможно, – согласился я. Думать на голодный желудок было трудно, я устал, продрог до костей и все никак не мог отогреться. – Я останавливался в том доме, но никакого хрустального черепа не видел. Правда, я и не искал.
– А вот Журден наверняка поищет.
– Но все равно не сходится. Если только Журден не думает, что я знаю, где Тринадцатый Череп, а я не знаю. К тому же он даже не дал мне возможности рассказать о нем. Нуэве напал в тот самый миг, когда Журден изготовился отрубить мне голову.
– Он не спросил у тебя, где Череп?
– Он сказал только, что пустился в «последний рыцарский поход». Должно быть, именно поэтому Сэм так хочет его найти. Если кто-нибудь и узнает о магическом хрустальном черепе, то это будет Оп-девять, работающий на АМПНА.
Я попросил мистера Нидлмайера повторить номер Сэмюэля и повесил трубку, потом позвонил Сэму и выслушал очень строгое внушение от телефонной компании насчет того, что перед звонком я должен заплатить три доллара.
В ресторане Эшли трудилась над кособоким гамбургером величиной с мою голову, тарелкой картошки фри под шубой из кетчупа и большой миской тушеной фасоли.
– Вот, заказала, – зачем-то сообщила она. – Не могла больше ждать. Дай-ка угадаю. Директор «неважно себя чувствует».
– У меня подозрение, что случилось что-то плохое.
– И с чего бы вдруг? – рассмеялась Эшли.
– Я думаю, совет ей отказал.
– Что ж, плохи наши дела.
– Ничего не понимаю, – признался я. – Все это время я считал, что главный в АМПНА – директор.
– Альфред, мы не зря называем АМПНА Конторой, она же Компания. Агентство устроено по принципу транснациональной корпорации. Страны, подписавшие Устав, присылают своих представителей, из которых формируется совет. Он определяет политику АМПНА и выбирает директора, чтобы тот воплощал ее в жизнь и руководил текущими операциями. Но простое большинство в совете может отменить любое решение директора.
– Как по-твоему, она сумеет убедить их оставить меня в покое?
– До сих пор ей это не удавалось.
Подошел официант. Я заказал салат с цыпленком гриль и стакан воды со льдом.
Эшли отпила большой глоток шоколадного коктейля и спросила:
– Салат?
– У меня в пузике музыка.
– Я не ослышалась? Ты сказал – «в пузике»?
Я огляделся. Одинокий мужчина громко разговаривал по сотовому. Что-то о совещании в Денвере и о том, какой крутой получилась презентация. В кабинке измотанная женщина пыталась угомонить двух карапузов, а те никак не могли поделить красный карандаш. Физиономии у малышей были перепачканы чем-то вроде картофельного пюре. У стойки сидел еще один тип в синих джинсах и кожаной куртке с бахромчатыми рукавами.
– Почему он позволил нам уйти? – подивился я вслух.
– Поверил, что ты нажмешь на кнопку.
– Может быть. Хотя возможно, что он не блефовал, когда сказал, что они получили желаемое. Но если получили, то почему не отпустили меня сразу после того, как я в тебя выстрелил? Зачем устраивать погоню в горах? Зачем высылать дубликат прибора?
– Он просто защищает инвестиции Конторы.
– Какие? Раньше АМПНА использовало мою кровь в борьбе с демонами, но только потому, что у них не было Печати. Теперь Печать у них есть, но им все равно нужна моя кровь. Зачем?
Эшли задумалась. Может, размышляла над моим вопросом. Может, думала о картошке, которую макала в кетчуп. Я вспомнил, как при нашем знакомстве в Ноксвилле – Эшли тогда притворялась студенткой по переводу – она съела большущий бургер и залпом выпила молочный коктейль.
Эшли постучала вилкой по краю тарелки, словно добиваясь идеальной пропорции картошки и кетчупа.
– Контора создана для исследования необычных явлений и обеспечения сохранности предметов особой важности. Я думаю, что твоя кровь подпадает под оба определения. Нуэве не хочет, чтобы она угодила в плохие руки.
– Он защищает мир от Альфреда Кроппа.
– От того, что может сделать Альфред Кропп.
– Ясно. Контора не хочет, чтобы пацан, способный исцелить мир, вышел из-под контроля и взялся за дело.
Принесли мой заказ. Я поковырялся в салате. Эшли схватила у меня с тарелки хлеб и тут же съела.
– Как тебе удается? – удивился я. – Столько ешь, и все равно стройная.
– А я как львица, – ответила Эшли. – Обжора, но только раз в неделю.
– Если радиус действия прибора и правда не больше мили, то он меня никогда не найдет, – сказал я, глядя на парня у стойки, который смотрел баскетбол по закрепленному под потолком телевизору. – Не такой он дурак.
– Он знает, где ты.
– Откуда?
– Мы прилетели на вертолете Конторы.
– Но вертолет улетел. По-твоему, за нами следят?