– А злодея звали Джохар? – неожиданно спросил Макаров.
Фунтов посмотрел на Макарова изумленно и спросил:
– Вы знали Джохара?
– Я видел, как его убили. А под пули его подставила она. – Макаров ткнул пальцем в газету.
Газета упала. За ней скрывалась Марго. Она была возмущена настолько, что не могла сказать ни слова. Только развела руками, пожала плечами, надула щеки, выпучила глаза.
Хотя Фунтов и продолжал улыбаться, это была улыбка человека озадаченного.
– Что вы еще знаете? – спросил он.
– У вас на даче, в спальне, зеркало над кроватью, – равнодушно доложил Макаров.
Фунтов заерзал и обратил к Марго обиженный взгляд:
– Марго! Стоит мне сесть, даже ненадолго, как ты сразу тащишь в мою койку мужика.
– Фунт! – завопила Марго. – Не верь ему, там ничего не было, в натуре, Фунт!
Макаров покосился на Марго и брезгливо поморщился, он не ожидал увидеть ее такой вульгарной и жалкой.
– Нет, Марго… – не согласился Фунтов. – Нет, Марго, я верю Макарову. Он – поэт…
– Да какой он поэт. Фунт, он с пистолетом по улицам ходит. У него «Макаров»!
Теперь Фунтов смотрел на Макарова так, будто видит впервые и он ему очень интересен.
– Это правда, Александр Сергеевич?
Макаров опустил голову и кивнул.
– У Макарова – «Макаров», – проговорил Фунтов, прислушиваясь, повторил: – У «Макарова» – Макаров, – и громко, раскатисто захохотал.
И Марго засмеялась мелко, поглядывая при этом на хохочущего Фунта.
Макаров усмехнулся и, вытащив из кармана «Макарова», направил его в лицо Фунтову. Марго сразу замолкла, а Фунтов так хохотал, что, даже когда увидел дуло у своего носа, продолжал еще досмеиваться и вытирать ладонями выступившие слезы.
Наконец он успокоился, внимательно посмотрел на Александра Сергеевича и спросил деловито:
– Что прикажете?
– Отвезите меня домой! – строго приказал Макаров.
– Есть! – ответил Фунтов и крикнул водителю: – В город!
Машина развернулась и поехала не туда, куда хотел Фунтов, а туда, куда надо было Макарову. Держа пистолет перед собой, Александр Сергеевич взглянул в окно на голые весенние поля, на обширные придорожные лужи, на пыльные обочины и подумал, устало прикрыв глаза: «Домой, домой…»
Потом вдруг случилось что-то неожиданное и очень неприятное: дверь на ходу распахнулась, Макаров вылетел из нее и покатился по обочине, сдирая об асфальт и мелкие камни ладони, локти и колени.
Следом за ним вылетел и «Макаров»; блеснув прощально в воздухе, он шлепнулся, подняв брызги, в воду.
Лимузин остановился, развернулся и, набирая скорость, поехал все же не туда, куда было надо Макарову, а туда, куда хотел Фунтов.
Макаров с трудом поднялся на колени и посмотрел машине вслед. Из открытого окна холодно и равнодушно взирала на него Марго.
14
Наверное, Александр Сергеевич был в шоке, потому что он совсем не испугался того, что мог разбиться насмерть, он даже боли не почувствовал, хотя кожа на ладонях, локтях и коленях была содрана и на лице прибавилось ссадин. Макаров медленно поднялся, с трудом устоял на дрожащих подгибающихся ногах и стал спускаться в кювет, к луже, к тому месту, где, он чудом успел заметить, упал «Макаров».
Он остановился на бережку, долго и внимательно смотрел на прозрачную отстоявшуюся воду, но «Макарова» не обнаруживал. Тогда Александр Сергеевич вошел в воду и начал щупать дно руками, вытаскивая и отбрасывая в сторону всякий мусор: старые ветки, тряпки, обрывки раскисших газет, бутылки. Скоро вода в луже замутилась, так что ничего не стало видно, да это было уже и не нужно, потому что «Макарова» здесь не было. Он мог попасть в другую лужу, соседнюю, и Александр Сергеевич направился к ней. Он не сомневался в том, что найдет, отыщет своего друга, просто необходимо проявить терпение.
Макаров ступил во вторую лужу, но, не сделав и двух шагов, провалился вдруг, скрываясь в ледяной грязной воде с головой. Мгновенно запаниковав, он забил руками и ногами, поднимая брызги и глотая грязь, и закричал:
– Ма!.. Ма!.. Ма!..
Александр Сергеевич выполз на берег, поднялся и побежал обратно на шоссе, оскальзываясь и падая при подъеме.
– Макаров!! – закричал он из последних сил, обращаясь к водам, полям и лесам, к небу и земле.
– Ма!! ка!! ров!!
В глазах Макарова стояли слезы отчаяния, когда он слушал в ответ равнодушную тишину. И вдруг ударил выстрел! Это был выстрел надежды и спасения… Он прозвучал далеко от того места, где, как показалось Макарову, упал «Макаров». Александр Сергеевич кинулся туда и уже издалека увидел его. Он лежал на боку, на теплом камушке и грелся на солнышке.
– Макаров, – нежно проговорил Александр Сергеевич, осторожно и бережно взял пистолет и прижал к сердцу.
Теперь Александр Сергеевич не голосовал, ему было так хорошо идти домой вместе с другом и говорить, говорить с ним.
– А ты знаешь, старик, я испугался. Я подумал: как же я без тебя буду? Я ведь к тебе привык. Да нет, ты не обижайся, это не та привычка. Не как у мужа с женой – привычка, тут другое… Я себя без тебя теперь не представляю. Ты мне даже не друг, а брат. А что? Ты Макаров и я Макаров, конечно, братья! Но у тебя характер… Я ведь понял, почему ты в Ваську не стал стрелять. Потому что он в тире за тебя вступился, так? А меня ты потом решил наказать. Помучить немного во время моего выступления. Потому что я с этим «Стечкиным», так? Молчишь… Знаешь, что так, вот и молчишь… Да это хорошо, что у тебя такой характер! Знаешь, как мне тебя в жизни не хватало, у меня-то характер – воск. А теперь мы заживем! Я – воск, ты – кремень. Да мы с тобой горы своротим, мы им всем покажем! Макаров…
Сафо встретила Александра Сергеевича на пороге квартиры, но то ли не узнала его, то ли что-то почувствовала для себя нехорошее и метнулась стрелой прочь. Макаров не обратил на нее внимания.
– Сначала в ванну, потом поужинаем и спать, – проговорил он устало, снял в прихожей туфли и пошел в кухню, оставляя на полу мокрые следы. Но, увидев на столе вчерашний нетронутый ужин, Александр Сергеевич слегка изменил план.
– Сначала поужинаем, потом в ванну и спать.
Он включил телевизор, положил на стол «Макарова» и, забыв снять мокрую грязную телогрейку, взял в левую руку вилку, а в правую нож. На экране возникла беззвучно Алена Бам. Она чувствовала себя в студии хозяйкой, сидела в кресле, закинув ногу на ногу, перед низеньким столиком, на котором лежало несколько книг, улыбалась и смотрела на Макарова снисходительно и покровительственно. Макарова это не обидело, а рассмешило. Он взял в руку куриную ножку, так, будто это был пистолет, и сказал:
– Бам!