— Можно обвинить ее в колдовстве и потребовать вмешательства городских властей.

— Я уже об этом думал. Но если она приехала именно во Флоренцию, у нее наверняка имеются здесь влиятельные покровители… Дело может кончиться открытым судебным процессом, а если все так, как мы думаем, и она заговорит!.. Нам это совершенно ни к чему! — все больше и больше раздражаясь, рассуждал кардинал. — Как она вообще ускользнула из-под стражи, высадившись в Италии?! Почему никто не пустился за ней в погоню?! Почему ей дали преспокойно пересечь границу?! Как она могла пересечь всю Папскую область и добраться досюда?!

Ноффо пожал плечами:

— Это неизвестно. Она возникла во Флоренции словно из ниоткуда. Может, она приплыла сюда на корабле? Генуэзском. Эти пираты за деньги готовы на все. А тут еще этот мерзавец из Сиены Чекко Ангольери. Он тут же примкнул к этой шайке. Кажется, они его ждали.

— Я читал его произведения, — презрительно скривившись, бросил кардинал. — Он вполне подойдет для этой компании.

— Может, он и нам пригодится? Пожалуй, его можно купить за несколько золотых монет!

— Я знаю ваш план, но хорошо ли вы обдумали его возможные последствия? А если вас раскусят?

— Никто и никогда не узнает, что в это замешаны вы и Святая Церковь! — покачав головой, сказал инквизитор.

Акваспарта принялся расхаживать по комнате, ходить вокруг неподвижного Ноффо. Внезапно он остановился.

— Ну хорошо. Действуйте! — наконец решился приказать он.

— Все уже сделано. Я не сомневался в том, что вы одобрите мой замысел.

Глава XVII
Отравленное вино

В тот же день ближе к вечеру

В келье снова появился начальник стражи, и Данте поймал себя на мысли о том, что он приносит только плохие известия. Судя по озабоченному выражению лица капитана, так было и на этот раз.

— Ну что опять произошло? Видя вас, я не знаю, что мне делать — радоваться вашей исполнительности или проклинать судьбу, которая опять привела вас ко мне.

— Произошло нечто, о чем я должен сообщить… И в первую очередь — вам.

— Почему опять мне? Потому что я странный поэт?

— Нет, поэзия тут ни при чем. А впрочем… Короче, у нас большая неприятность!

— Выкладывайте!

— Слуги на кухне переливали вино для приоров из бочек в чаны. По крайней мере, так они утверждают!

— Утверждают?

— По-моему, эти мерзавцы просто решили напиться за счет Магистрата!

— И что вас в этом так удивило?

— Одна из бочек упала и разбилась.

— Мне пойти и вытереть пол? — выпрямившись во весь рост, возмущенно спросил поэт.

— Что вы! — капитан покраснел и протянул поэту руку, которую прятал до этого за спиной. — В бочке лежало вот это!

Данте схватил то, что протягивал ему капитан, — мокрый тряпичный мешочек с чем-то мягким внутри. В келье запахло вином.

Осмотрев мешочек со всех сторон, поэт вытащил кинжал с намерением разрезать ткань.

— А что, если это колдовство?! Черная магия! — завопил начальник стражи.

Данте молча извлек кинжалом часть содержимого мешочка, не трогая ничего руками. Перед ним оказалось что-то похожее на гнилые листья и цветы.

— А может, виноделы положили в вино травы, чтобы придать ему особо приятный аромат? — неуверенно продолжал капитан.

По-прежнему не говоря ни слова, Данте подошел к окну, чтобы изучить содержимое мешочка на свету, и тут же помрачнел и нахмурился.

— Вылейте все наше вино в сточную канаву, капитан. Чистая вода пойдет приорам на пользу.

— А что это такое?

— Это — дурман. Его листья и цветы. Они опаснее всего.

— Они ядовитые?

— Да. В больших количествах они смертельны, а в малых количествах — еще опасней!

— Как это?

— От них может помутиться рассудок. У человека появляются странные сны и видения… Какой же изощренный негодяй решил применить их против правительства Флоренции?! Не просто отравить приоров, а медленно свести с ума! Воистину это дьявольское наущение. Никому об этом не говорите! Очень важно, чтобы злодей не знал о том, что мы проникли в его замысел!

— Ну и как вы теперь поступите? — спросил капитан.

— Мне надо продолжать расследование. Если я найду одну голову Гидры, от меня не ускользнут и остальные!

Начальник стражи удалился, а Данте не находил себе места.

Зло решило нанести новый удар! Из подземелий Сан Джуды оно замахнулось на само правительство города!

Пребывая в расстроенных чувствах, поэт сам не заметил, как оказался на площади. У него вновь разболелась голова, но он решительно направился к таверне Бальдо. Он не хотел, чтобы его заметили, и поэтому вновь отказался от сопровождения стражников. Однако ему хотелось быть одному не только ради сохранения тайны. Перед глазами Данте стояла танцующая Антилия.

Он должен допросить ее с глазу на глаз!

При этом Данте убеждал себя в том, что хочет видеть эту женщину только ради торжества справедливости. Но в глубине души понимал, что обманывает сам себя…

Еще не все ученые мужи с Третьего Неба собрались в таверне. Место Теофило пустовало. Остальные пили вино из стоявшего на столе большого глиняного кувшина.

Данте поздоровался с каждым и тоже налил себе вина.

Повернувшись к пустому стулу аптекаря, Данте уже хотел было спросить, не случилось ли с ним чего, когда раздался высокий голос Чекко из Асколи.

— Как часто мы говорим о любви, мессир Данте! И все же для нас — ученых — ум намного важнее! Почему же мы так часто рассуждаем об этой силе, от которой мутнеет самый острый ум? Отчего бы это?

— Не стоит ли прежде всего поговорить о силе? — вмешался Бруно Амманнати. — И не можем ли мы назвать любовь бессилием духа, покинутого животворящими началами? Что же такое любовь? Добродетель, которая рождается в нас под воздействием сил, излучаемых любимым человеком? Или страшная болезнь, которая точит умы?

Тем временем в глубине таверны послышался бой барабанов, предвещающих появление Антилии.

Так ничего и не ответив, Данте повернулся к танцовщице.

Что это? Почему он теряет голову? Почему ему так хочется погрузить свою плоть в тело этой женщины? Утонуть в нем, как в бездонном океане? Неужели это — любовь?! Неужели он сам — тот же человек, что трепетал от одного вида Беатриче? Неужели любовь так сильна, что может страшно извратить человеческую душу? Неужели именно любовь — сила, лишившая Адама и Еву земного рая?