– Но кого из них вы выберете, герцог? – уточнил граф Невилл.
– А это пускай решит Бог… Но мне понадобится твоя помощь для осуществления задуманного.
– Я всегда к вашим услугам, герцог, и сделаю все, что от меня потребуется.
– Я так и думал, – иронично заметил лорд-казначей…
…Но столь идиллически зародившаяся дружба между королевой и принцессой Анной вскоре дала трещину, превратившуюся через малое время в огромную пропасть. Причиной стала, прежде всего, ревность Катерины. Но не к королю, которого Кэтрин, уже разочаровавшаяся в семейной жизни из-за невыносимой раздражительности Генриха, больше боялась, чем любила. С недавнего времени королева стала замечать со стороны Томаса неподдельный интерес к сестре короля. Что это было: холодный расчет и желание Калпепера породниться с Генрихом ради карьеры или искренние чувства? В любом случае, боясь потерять фаворита, Катерина постепенно стала отдалять от себя принцессу Анну, создавая искусственные препятствия всякий раз, когда ожидался ее приезд во дворец, чем вызвала новый приступ ярости короля, не понимавшего причин столь странных капризов.
– Объясните мне, миледи, почему вы не желаете видеть Анну во дворце? – еле сдерживая гнев, спросил Генрих. – Ваши поступки и слова более чем нелогичны. Вы же сами пригласили ее погостить? Разве не так? А теперь пытаетесь отделаться от Анны, как от назойливой мухи. Чем она вам так не угодила?
– Разве я не могу чего-то желать, а чего-то – нет? Я королева Англии! – Катерина была искренне удивлена возникшим препятствием к исполнению своих желаний. – Она чересчур часто стала навещать вас, и мне, вашей жене, это неприятно. В конце концов, принцесса Анна не сестра вам по крови, а бывшая жена…
– Которую я люблю только как брат, и ваши доводы не убедили меня в достаточной мере, миледи, – сердито буркнул король, не любивший, когда ему перечили.
– Генрих, разве ты не замечаешь, что она делает все, чтобы разрушить наш брак? Постоянные знаки внимания с ее стороны, эти улыбки, направленные в твою сторону, наши совместные ужины, где я чувствую себя лишней. Вы постоянно говорите о том, чего я совершенно не понимаю. И вообще, ты относишься к ней так, как будто это не женщина, а государь из далеких земель! Столько внимания, столько заботы… Где это видано, чтобы король Англии спрашивал совета у бывшей жены? Ни одна женщина в нашем королевстве не имеет столько свободы, достатка и внимания, как она, – даже я! Это несправедливо! Более того, это оскорбительно для меня!
– Может быть, это происходит потому, что я уважаю Анну за острый ум, начитанность и образованность, а также за стремление постичь что-то новое? Прошел всего год с момента ее приезда в Англию, а Анна изменилась до неузнаваемости. Да, я высоко ценю положительные качества, которыми принцесса обладает. И что с того? Я не раз говорил тебе и повторяю: я сам буду решать, с кем мне говорить и как говорить, и что! – уже грозно произнес Генрих. – И я не намерен в дальнейшем выслушивать упреки с вашей стороны, миледи.
– А как же я? – вспыхнула Катерина, не до конца осознав, о чем говорит Генрих. – Значит, ты меня не любишь?
– Люблю, Кэтрин, очень люблю. Твоя веселость и жизнерадостность придают мне сил, – заверил жену король, немного смягчившись. – Я знаю, ты еще молода, и многое тебе непонятно. Я догадываюсь также, чего, а точнее, кого нам не хватает: наследника. Как только у нас появится ребенок, все встанет на свои места. Ты перестанешь мучить меня подозрениями. А пока… Если ее присутствие тебе неприятно, то я сообщу Анне об этом… лично.
– Это как вам будет угодно, Ваше Величество, – хмыкнула Кэтрин, презрительно пожав плечами. Она была рада легкой победе над Генрихом и принцессой и ликовала в глубине души. – Запомните: с этого дня ее присутствие во дворце будет мне в тягость. Так и сообщите Ее Высочеству.
Король внимательно посмотрел на жену, стоявшую перед ним с высоко поднятой головой, пытаясь изобразить из себя величественную королеву, но промолчал. Не зная истиной причины такого поведения Катерины, он самонадеянно верил, что является причиной ревности. Разумеется, это льстило его мужскому самолюбию, ибо с давних пор король страдал от депрессии из-за незаживающей раны, болей в суставах и одышки, возникшей в результате стремительно набранного избыточного веса. Все это, безусловно, не улучшало его настроения, и Генрих часто срывался на подданных, в том числе и на Катерине.
В тот же вечер, оставив королеву в компании фрейлин, король, никого не предупредив, покинул дворец Хэмптон-Корт и направился в замок Хивер, желая немного отдохнуть от дел и от капризов жены. Погода не способствовала путешествию верхом, но Генрих, невзирая на то, что езда доставляла ему страдания, не пожелал трястись в карете. В сопровождении слуг, освещавших дорогу факелами, король приближался к цели своего путешествия. Был глубокий вечер, когда он достиг ворот замка. Не желая быть узнанным, Генрих закутался в плащ. Однако эта уловка вряд ли могла помочь ему сохранить инкогнито. Его колоритная фигура, властный голос, горделивая поступь не смогли бы обмануть никого: с первых минут слугам стало ясно, что перед ними – король. Фрейлины, завидев Генриха, хотели было предупредить принцессу, пожелавшую в этот вечер остаться одной, но король запретил им это, сказав, что хочет сделать Анне сюрприз. Те переглянулись между собою, ничего не сказав в ответ. Король, пройдя мимо них, неспешными шагами направился в покои бывшей жены. Подойдя ближе к двери, Генрих услышал печальную музыку и сопровождавшее ее тихое пение. Король осторожно, боясь спугнуть исполнительницу, приоткрыл дверь. Перед ним предстала очаровательная картина: Анна, одетая в простое, украшенное только изящной вышивкой платье, с распущенными золотистыми волосами сидела на кресле возле горящего камина и, перебирая струны лютни, пела старинную английскую песню, глядя на пожирающее дрова пламя.
Генрих был настолько зачарован этой мирной картиной, что некоторое время ничем не выдавал своего присутствия. Но внезапно Анна прекратила играть и резко повернулась к двери.
– О, Ваше Величество, – вскочив с кресла и поклонившись Генриху, смущенно проговорила принцесса, – простите меня, я задумалась и не заметила вас.
– Дорогая сестра моя, тебе не надо извиняться. Зато я имел возможность полюбоваться тобой и насладиться пением. Может быть, ты мне еще что-нибудь сыграешь?
– С удовольствием, милорд, если моя игра доставит вам радость, – мягко улыбнувшись, просто ответила Анна.
«Как же она не похожа на тех глупых ломак, что мне приходится видеть при дворе каждый день», – садясь напротив принцессы, подумал Генрих. Анна взяла в руки лютню и заиграла прекрасную, немного грустную мелодию, изредка поглядывая на короля, чтобы узнать его мнение, но каждый раз натыкалась на красноречивый взгляд Генриха, в ком с каждой нотой, с каждым тактом разгорался огонь: из глубины его души поднималась страсть к исполнительнице. Прозвучали последние звуки сюиты для лютни, и наступила тягостная тишина. Принцесса не смела поднять глаз на короля, боясь услышать неодобрительную оценку. Наконец, не выдержав молчания, Анна тихо спросила: