– Вместе с нами в этом помещении, – обвел он изящным жестом комнату, – сколько еще, по-вашему?
Она понятия не имела, куда он клонит, но все же осмелилась предположить:
– Человек сорок?
– Верно, – отозвался лорд Хью, хотя, судя по тому, как его взгляд быстро обежал комнату, можно было заключить, что он не согласен ее оценкой. – И их присутствие означает, что вы, кто, как мы уже установили, находит меня отвратительным, сейчас весьма вежливы.
– Я вежлива вовсе не потому, что здесь еще сорок человек, – возмутилась Сара. – Этого от меня потребовала кузина.
Уголок его губ дрогнул, что вполне могло сойти за улыбку.
– Понимала ли она, каким испытанием это может стать для вас?
– Уверена, что нет, – сухо заверила Сара.
Хонория знала, что кузине не нравится общество лорда Хью, но, похоже, не сознавала степень этого отвращения.
– Должен вас поблагодарить, – кивнул он насмешливо, – за то, что проявили сдержанность и оставили свои протесты при себе.
Что-то прекрасное и знакомое вернулось в душу, и Сара наконец почувствовала себя в своей тарелке. Подбородок гордо приподнялся на полдюйма:
– Вовсе нет.
К ее величайшему изумлению, лорд Хью издал звук, очень похожий на сдавленный смех.
– Но она все равно навязала вам меня.
– Она волнуется, что вы будете неловко чувствовать себя в Фенсморе, – добавила Сара тоном, в котором не было ни малейшего сочувствия.
Он вскинул брови и ответил легкой улыбкой:
– И она считает, что именно с вами я почувствую себя непринужденно?
– Я не рассказывала ей о нашей предыдущей встрече, – призналась Сара.
– Вот как?
Он снисходительно кивнул.
– Все становится на свои места.
Сара стиснула зубы в не слишком успешной попытке удержаться от фырканья. Как она ненавидела этот тон! Вряд ли Хью Прентис единственный в Англии мужчина, который пользуется подобным тоном, но он, казалось, умело отточил это искусство до остроты бритвенного лезвия.
Сара не понимала, как можно выносить его общество более нескольких минут. Да, на него приятно смотреть, и да, он (как ей сказали), чрезвычайно умен, но терпеть этого человека все равно что слышать шорох ногтей по шелку.
Она подалась вперед:
– Это свидетельство моей любви к кузине, иначе я давно бы вас отравила зубным порошком.
– Особенно если бы я пил вино. Подсыпали бы яд мне в бокал. Именно поэтому вы предложили мне выпить, не так ли?
Она отказывалась уступать:
– Вы безумны.
Он пожал плечами и отступил, словно этого напряженного момента вообще не было.
– Не я заговорил о яде!
Ее рот приоткрылся. Таким тоном можно было с тем же успехом обсуждать погоду.
– Сердитесь? – пробормотал он вежливо.
«Скорее озадачена».
– Вы очень затрудняете учтивое общение с вами, – заявила Сара.
– Мне нужно было предложить вам свой зубной порошок?
Господи, как он выводит ее из себя! И хуже всего – она даже не уверена, что он шутит!
– Вы хотели вести нормальную беседу, – сказала тем не менее Сара, откашлявшись.
– Не уверен, что эта беседа нормальная.
– Зато уверена я.
– Только не со мной.
На этот раз он улыбнулся – она ясно это видела.
Сара расправила плечи. Дворецкий вот-вот позовет их к ужину! Возможно, следует направлять молитвы к нему, поскольку Господь явно ее не слышит.
– О, бросьте, леди Сара, – заявил Хью. – Вы должны признать, что наша первая встреча отнюдь не была нормальной.
Она сжала губы: неприятно признавать его правоту, но тут он явно прав.
– С тех пор мы встречались несколько раз, и всегда крайне недружелюбным образом.
– Не заметила, – процедила она сухо.
– Что мы поссорились?
– Что мы встречались, – солгала Сара.
– Тем не менее это всего лишь второй раз, когда мы обменялись друг с другом более чем двумя фразами. В первый раз, насколько я помню, вы потребовали, чтобы я лишил мир своего присутствия.
Сара поежилась. Это был не лучший момент ее жизни.
– А сегодня вечером… – его губы сложились в обольстительную улыбку, – вы упоминули про яд.
Она ответила прямым взглядом.
– Имеете в виду свой зубной порошок?
Он усмехнулся, и по жилам Сары словно пролетела крошечная молния. Пусть она не взяла верх, но сейчас они на равных. И, по правде говоря, она начала наслаждаться их словесным поединком. Он оказался достойным противником. Он по-прежнему ей не нравился, но следовало признать, что отношение к нему изменилось, пусть и чуть-чуть.
Сара даже не сознавала, как жаждала сразиться с достойным противником, но это не означало – боже упаси ее покраснеть от собственных мыслей, уж лучше выброситься из окна, – что она хотела именно его: сойдет любой достойный противник.
Даже если у него нет таких красивых глаз.
– Что-то не так, леди Сара? – осведомился лорд Хью.
– Вовсе нет, – ответила она, слишком быстро.
– Выглядите взволнованной.
– Вовсе нет, – повторила Сара как попугай.
– Ну разумеется, – пробормотал лорд Хью.
– Я… – Сара осеклась, а потом мрачно призналась: – Теперь да.
– Подумать только, я даже ничего не сделал для этого.
У Сары на языке вертелись десятки ответов, но все были из тех, которые он легко парирует. Может, в действительности она хотела лишь чуть менее достойного противника, с количеством мозгов, достаточным для того, чтобы поединок был интересен, но ровно настолько, чтобы она всегда могла выиграть.
Хью Прентис никогда не будет таким мужчиной.
Слава богу.
– Похоже, разговор не клеится, – раздался новый голос.
Сара повернула голову, хотя уже узнала, кому он принадлежит. Графиня Данбери, самый устрашающий старый дракон в свете. Она когда-то умудрилась уничтожить скрипку всего лишь ударом трости (хотя Сара не сомневалась, что этой ведьме достаточно было просто взмахнуть рукой), но ее истинным оружием, как знали все, был острый язык.
– Совершенно верно, – согласился лорд Хью с почтительным поклоном. – Но теперь, когда вы здесь, с каждой секундой становится все более занимательным.
– Жаль, – вздохнула престарелая леди, покрепче сжав трость. – Нахожу склеивание подобных разговоров весьма полезным развлечением.