– Да, Маша, это Олег, здравствуйте, – с солидной осторожностью начал Олег. – Вы как поедете? Угу. Так… галерею Лучано Схриналли знаете? Тут ещё такое скопление павильонов… Потом журнал «Тит» и какой-то мегакуршоп… А за ними такая башня справа… Да. Не за что. Женю дать? Понял. А что передать? Женя, веди себя хорошо. Что? А-а… и не говори про машины. Ждём…
Андрей вышел покурить, а Женя закусил ломтиком сёмги в оливковом масле и вкрадчиво спросил:
– Олег, а какая у тебя машина? Таня с Олегом засмеялись.
– «А-восемь».
– «Авоська»?
– Авоська… хм… Я не знал.
– «Авоська»… – воодушевился Женя, – есть «галяваля»… «гелик» в смысле… Здесь тоже ребята не дураки. Но наши, сибирские, всё равно лучше названия.
– Как это? – спросила Таня. Женя отщипнул виноградину.
– Допустим, что такое виноград?
– Ну, такая ягода.
– «Виноград» – это «ниссан-вингроуд». А есть ещё «фунтик» – «тойота-функарго»… Такая маленькая и очень объёмистая… много входит… винограда…
– Хочу «фунтик», – сказала Таня.
– Так! Всё! – врываясь, закричал Андрей на Олега с Таней, словно они пропустили гол. – Смотри, чо творит… Тихой сапой… Освоился… В деревеньке…
– Жень, а вы первый раз здесь? И как вам деревенька? – спросила Таня.
– Деревенька… – повторил Женя, словно задумавшись, стоит ли начинать. – Да. Можно сказать, первый раз… Эта деревенька… Знаете, к ней очень трудно привыкнуть… Такое всё мощное, столько энергии, движения, такой напор… Я не знаю… Андрей вам не рассказывал? У нас там климат очень серьёзный, если зима – то зима, если лето – то лето, действительно зажарит… и ветер: если задует, то задует… Дует день, дует другой, тучи несутся, и все с такой силой, что думаешь, зачем, откуда такое остервенение? Но потом всегда чем-то разрешается – дождём, снегом или, наоборот, морозом. Обязательно какое-то… рождение. А здесь всё дует, дует и никак… не надует.
– Это точно… – сказал Олег, неподвижно глядя в тарелку, и было непонятно, не то ему скучно, не то он думает над сказанным.
– А у вас там красиво? – спросила Таня.
– Ну да… Прямо в городе река, тайга за ней… и осенью, когда лёд идёт, ночью такой грохот, будто железо волокут… С вечера тучи, ветрюга, а утром мороз, ясно. И раз я в сумерках вышел на берег, небо только разгорается, рыжее такое, и всё синее вокруг, торосы, снег… и прямо в торосах нашёл сову.
– Как сову?
– Так сову, полярную сову… Она с севера летела, и что-то с ней случилось… что она летать не могла… Такая красивая, ярко-белая, лёгкая, и глаза жёлтые… Я её домой взял, она как гипсовая, два дня у меня прожила, потом ночью… как-то зашумела вдруг, забилась и умерла. Такая красивая была…
Женя не понимал, зачем он вспомнил сову. Все молчали. Он встретился взглядом с Таней, в её заячьих глазах стояли слёзы.
– Я ведь про эту сову к чему-то рассказывал…
– К тому, наверное, что город городу рознь и здесь сову не найдёшь… – сказал Олег.
– Да… Я про ваш город рассказывал… Я тут проспект переходил и стоял на полосе посерёдке, и всё неслись машины, и мужичок со мной пожилой, забулдыжный… шатался-шатался, а потом вздел руки и как закричит: «Куда-а вы? Куда-а вы?» Как в плохом спектакле, только искренне. И я думал, ну вот столько энергии, так всё серьёзно, красиво, особенно ночью… но какой во всем этом смысл, кроме самого… бытового? Разговорился с одним пассажиром. И он ответил… раздражённо и грустно: «Да нет здесь никакого смысла…» Но людей сюда тянет. И я понимаю почему. Здесь никогда насквозь, от края до края не видно, и всегда какая-то тайна, а значит, и надежда. Но для меня всё это лак, стекло – не прикоснуться, не прощупать шкурой… хоть босиком иди. Правда… У нас там природа, земля, и она столько всего излучает, что… делать ничего не надо. Нет, ну руками, спиной, будь здоров, как надо, а внутри – всё за тебя сделано: Земля-то понятно откуда взялась… А здесь всё от людей и всё для себя. – Женя повертел в руках косую рюмку. – И Земля молчит… – он задумчиво постучал рюмкой по столу.
– Земля молчит… хотя и есть уголки… – он вздохнул, – хотя и есть уголки, которые мне ещё предстоит осознать.
Он поставил рюмку, и тут, словно ожидая команды, запел-зажужжал его телефон в кармане:
– Это Маша звонит. Да, Маша, я сейчас спущусь.
Женя накинул куртку, вышел, не дошнуровав ботинки. Маша с пакетами шла навстречу. Выглядела она устало: лицо бледное, под глазами припудренные мешочки. Едва кивнув, она резанула:
– Что у тебя с ботинками? Зашнуруй, я не люблю.
Все высыпали встречать в прихожую… Пройдя за стол, она села на диван рядом с Женей и тут же обособленно отодвинулась. Он придвинулся, положил кисть на плечо. С невнятным «ннет» она дёрнула плечом, снова отодвинулась и застыла, выгнув талию, подняв подбородок… Сидела вызывающе прямо – на спине полоска кожи под короткой кофточкой и таз, туго обтянутый чёрными брюками. Бортик брюк отошёл, и виднелись узкая галочка трусиков и два нагих овала.
Олег в ворсистой кофте, вольно обняв Таню, что-то рассказывал. Она слушала, тихо улыбаясь, и, когда ей что-то особенно нравилось, касалась его плеча головой.
– Маша, а вы… или ты (можно?) где работаешь?
– В одном медиахолдинге… Очень серьёзном… Правда, у нас сейчас сумасшедший дом. Мы переезжаем. Наш холдинг ведёт очень известные проекты, вот Андрей знает… это там, где раньше мой муж работал.
– Кто? – удивлённо спросил Олег, взглянув поверх очков.
– Мой муж. Андрей с ним работал…
– А-а, понятно, – кивнул Олег с холодком.
– Очень много работы… Очень тяжело… Я Жене говорю, а он обижается… Ему трудно понять наш город… но он не виноват, у них там ещё спячка…
– Не знаю… – медленно и как-то скрипуче отозвался Олег, – не зна-аю… Вот Женя тут нам рассказывал о своих впечатлениях… правда, после вашего… прихода он как-то скромно затих… Н-да… Но мне показалось, что он совсем не такой и дремучий… Он тут рассказал, как нашёл на берегу реки очень красивую белую сову, которая болела и умерла у него дома. Вроде ничего, а целая история… Но я бы хотел, – Олег помолчал, – я бы очень хотел, чтобы такие истории… почаще случались с моими детьми… Я предлагаю выпить за людей, которые везде могут найти… свою белую сову.
Неожиданно хороший получился вечер и неожиданно быстро закончился. И так же неожиданно подытожила его Маша.
– Можно, я скажу? – она взяла косую рюмку и сказала своим ответственным голоском: – Олег, Таня, я впервые у вас в гостях, и я видела много людей, и была в разных компаниях, и вы знаете… мне у вас очень нравится… я хочу выпить за вас и ваше гостеприимство, за ваш дом и за то, что вы мне помогли… – она сделала паузу, – ещё лучше узнать Женю, – сказала она быстро и оглядела всех с победной улыбкой.