Звонок раздался и впрямь очень быстро. Сергей едва успел вернуться в гостиничный номер, где его в растрепанных чувствах дожидалась незадачливая искательница кладов.
– Это Сергей Николаевич Коршунов? – поинтересовался волевой мужской голос.
– Да, он самый.
– Относительно вашего сегодняшнего заявления… – звонивший не стал распространяться, куда. – Вы бы не могли сейчас подъехать в мэрию и подняться в тот кабинет, где могут быть спрятаны ценности.
– Разумеется.
Фээсбэшник отключился.
– Они просят приехать в мэрию, – виновато произнес Коршунов.
– Я с тобой, – вызвалась Жаклин и набросила на себя плащ.
Прямо перед входом в мэрию, наехав колесами на тротуар, под знаком «Остановка запрещена», стояли автобус с милицейскими номерами, «Газель» областной прокуратуры и две «Волги»: черная и белая.
Зайдя в здание, наследники наткнулись на двух омоновцев в камуфляже, с автоматами и в устрашающих черных масках с прорезями для глаз.
– Мэрия закрыта. Приема нет, – один из них преградил им дорогу.
– Мы заявители, – дрожащим голосом ответил Сергей.
Омоновец спросил его фамилию и по рации связался со своим начальством.
– Проходите. Вам на второй этаж, по коридору налево. Там вас встретят, – он отвел ствол автомата в сторону, освобождая проход.
Перед приемной вице-мэра толпились телевизионщики с камерами. Как они сюда проникли, одному богу известно.
– Серёга! – окрикнул его коллега с независимого телеканала. – Здорово, что ты сюда тоже пробрался. Тут такое творится! С утра по всей мэрии шмон. Прокуратура и ФСБ обыскивают кабинеты всех чиновников, причастных к отводу участков под строительство.
Представляешь, даже в кабинете самого мэра изъяли документы!
Но он не успел сообщить все новости, потому что дверь из приемной вице-мэра приотворилась, и из‑за нее выглянул невзрачный мужик в штатском.
– Кто тут Коршунов? – выкрикнул он.
– Я! – откликнулся Сергей.
– Проходите. Вас ждут.
– Ни фига себе! – присвистнул телевизионщик. – Ну, Коршун, у тебя и связи! Расскажешь потом, что видел. Лады?
– А вы куда, девушка? – человек в штатском остановил Жаклин.
– Она со мной. Мы вместе делали заявление, – пояснил Сергей.
– А! Ну тогда проходите.
Кто-то из журналистов хотел воспользоваться случаем и проникнуть в запретную приемную, но страж был начеку и грубо захлопнул дверь перед любопытным носом.
Судя по всему, следователи уже заканчивали обыск. На стульях стояли три большие коробки, доверху наполненные бумагами.
– Это можете уносить, – распорядился человек в черном свитере с колючими глазами.
Его помощники дружно подхватили коробки и направились к выходу.
Желтый от никотина вице-мэр продолжал смолить одну сигарету за другой у приоткрытого окна. Появлению корреспондента областной газеты и канадской подданной он очень обрадовался.
– Вот, Сергей Николаевич, обязательно напишите в своей газете, что репрессии добрались и до нашего города. Эта гнусная провокация приурочена специально к визиту нашего мэра на заседание Ассоциации сибирских и дальневосточных городов. Она направлена на окончательную ликвидацию местного самоуправления и встраивание мэров крупных городов в пресловутую президентскую вертикаль власти.
Коршунов закашлялся, будто это он сам, а не вице-мэр, выкурил целую пачку.
– Извините, – сказал он заместителю градоначальника, – но вы мне сейчас напоминаете городничего из гоголевского «Ревизора», жалующегося на ущемление демократии.
Старший опергруппы рассмеялся.
– Верно подмечено. У нас каждый казнокрад, когда его прищучат, любит изображать из себя правозащитника.
И спросил оставшихся следователей и понятых:
– Ну что, товарищи, если по первому пункту ни у кого больше вопросов не осталось, может быть, перейдем ко второму?
И, не дожидаясь ответа, поинтересовался у Сергея:
– В какой стене спрятано золото?
Вице-мэр укоризненно посмотрел на Жаклин. Та отвела взгляд и уставилась в паркетный пол, словно намеревалась пересчитать все дощечки.
– Мне кажется, что в этой, – Сергей показал на широкий проем между окном и балконом.
И посмотрел на Жаклин, чтобы получить подтверждение.
Та, не поднимая глаз, молча кивнула.
Позвали сапера с металлоискателем. Едва тот поднес свою машинку к простенку, как она противно запищала.
– Здесь определенно есть что-то металлическое. Причем очень много металла, – заверил сапер.
Его тут же отослали обратно. И стали дожидаться рабочих с отбойными молотками.
Вице-мэр отвлекся от своих проблем и, поправив на мясистом носу очки в дорогой оправе, как строгий учитель, спросил не находящую себе места иностранку:
– Неужели золото Колчака и впрямь все это время находилось у меня за спиной?
– Сейчас узнаем, – пробормотала она в ответ.
– И сколько там его?
– Должно быть четыреста пятьдесят килограммов.
Чиновник быстро произвел расчет на калькуляторе:
– Господи, но это же всего каких-то четырнадцать миллионов долларов! И вы из‑за такой мелочи натравили на меня ФСБ! Да я бы вам сам выплатил эти деньги, только бы войти в историю. Это же такой пиар! На всю страну! Эх, ничего вы не понимаете…
– Будет вам пиар, и даже на всю страну, но только другой! – заверил вице-мэра человек в черном свитере.
– Послушайте, вы… – высокомерно произнес чиновник. – Я вашего звания не знаю, но не думаю, что оно выше полковничьего. Вы даже не представляете, на кого вы руку подняли! Да у меня и у мэра есть такие покровители в Москве, что вам и не снилось. Вас просто подставили, как марионетку. Теперь можете на своей карьере поставить жирный крест! Не на тех напали!
Черный свитер промолчал.
Пришли рабочие, и заработали отбойные молотки. Весь кабинет сразу наполнился ужасным грохотом и пылью. Отслоилась штукатурка, а за ней стали отваливаться обломки старинных кирпичей. И вдруг среди этой строительной пыли блеснул ярко-желтый металл.
Рабочие отбросили отбойники, в образовавшийся проем просунули ломы и налегли на них. Раздался страшный треск. Поднялось еще одно – большущее – облако пыли. А когда оно осело, присутствующие долго не могли поверить в увиденное. Кто-то ахал, кто-то протирал глаза, кто-то стоял, как завороженный, взирая на эту сверкающую красоту.
Восхититься на самом деле было чем. Весь простенок от пола до потолка сверкал и переливался золотом. Между аккуратно сложенными слитками в пустотах были уложены золотые монеты, звонко позвякивая, ручейками стекавшие на пол. Золотой дождь!