– Меня встретили чрезвычайно настороженно. До моего приезда в правительстве сложился баланс сил. Муромский и Петров придерживались умеренных взглядов, а Петушинский с Шаталовым – левых. Крутовский сохранял нейтралитет. Он так и не решил, к какому лагерю примкнуть, потому вообще уехал из Омска, – объяснил мне Золотов. – А относительно меня военные успокоились, когда убедились, что я не социалист.
Кроме офицеров на правительство оказывали влияние, лоббируя собственные интересы, торгово-промышленники и кооператоры. Каждая из группировок старалась продвинуть во власть как можно больше своих людей.
– Но это все местные разборки, – резюмировал министр снабжения. – Хуже всего, что зреет конфликт между сибиряками и навозными. Беженцы из столиц быстро осваиваются в Омске и насаждают свои бюрократические порядки, чуждые вольным сибирякам.
С докладом о положении дел на востоке страны выступал уже знакомый мне по Иркутску уполномоченный правительства Фомин.
– Наши войска под командованием генералов Полыхаева и Гайды с боями продвигаются вдоль Круго-Байкальской железной дороги. Их соединение с частями атамана Семёнова [125] является делом недели. Таким образом, Западная Сибирь объединяется с Восточной. Однако там действуют два правительства: Дерберовское во Владивостоке и правительство, сформированное управляющим Китайско-Восточной железной дорогой генералом Хорватом [126] в Харбине. Владивостокцы испытывают значительные финансовые трудности (большевики арестовали больше миллиона рублей, находящихся на их счетах в банке и растранжирили деньги). Это правительство близко к самоликвидации. Однако некоторые его министры не намерены слагать с себя полномочия, и вполне возможно их скорое появление в Омске.
Докладчик отпил воды из стакана и продолжил:
– Но большую опасность, на мой взгляд, для нас представляет комитет генерала Хорвата. Во-первых, у него есть деньги. Один только петербургский заводчик Путилов [127] , входящий в состав этого правительства, чего стоит! Во-вторых, его всячески поддерживают бывшие царские генералы. Недавно они ввели в комитет еще одного своего представителя, которого, по некоторым сведениям, готовят на роль российского Бонапарта. Это прославившийся на Черном море контр-адмирал Колчак. Весьма харизматическая личность. Неизвестно, как поведут себя по отношению к нам атаманы Семёнов и Калмыков [128] , их всячески поддерживают японцы. В семеновском штабе открыто пребывают два японских офицера. Смущает и позиция чехословаков. Они ведут себя на нашей территории совсем независимо и мало считаются с нашей властью. Особенно вызывающе держит себя капитан Гайда, неожиданно ставший генералом. Он самовольно вводит военное положение в сибирских уездах, учреждает военно-полевые суды с правом вынесения смертных приговоров. Его популярность среди населения, особенно интеллигенции, растет день ото дня. Его фотографии продаются на всех станциях. Слава ему уже вскружила голову, и от него можно ждать любых сюрпризов.
Фомин закончил. Председатель Совмина поблагодарил его за объективную оценку и перешел к прениям.
Первым высказался Петушинский:
– Я не понимаю, почему мы должны препятствовать другим нашим коллегам из Сибирского правительства приступить к исполнению своих прямых обязанностей? Или в России не было никакой революции и власть снова перешла к монархически настроенным реакционным деятелям и буржуазии? Тогда прямо скажите об этом, а не отводите нам роль каких-то марионеток, которых дергают за ниточки. По крайней мере я на должность куклы не подписывался!
Ангельское лицо министра финансов исказила злорадная ухмылка. Он уже изготовился дать бой оппоненту по всем правилам риторики, но вмешался Муромский и как истинный толстовец принялся мирить драчунов.
– Григорий Борисович, ну мы же договорились не касаться классовых противоречий. Не надо раскачивать хрупкую лодку нашего единства. Я вам еще раз повторяю: в Сибири нет, не было и не могло быть никакой классовой борьбы! Метрополия всех сибиряков угнетала одинаково. Из‑за таких надуманных идеологических догм развалилась Российская империя, и я не хочу, чтобы наша молодая республика повторила ее судьбу! Нам надо учиться достигать согласия через компромисс, а не нагнетать напряженность. Видимо, мне самому придется ехать на восток, чтобы договориться со всеми претендентами на власть и объединить наши усилия в антибольшевистской борьбе.
После обеденного перерыва на расширенном заседании Совета министров выступил специально приехавший в Омск казачий атаман Дутов [129] .