А пес, похоже, был ошарашен выходкой северянина не меньше нашего. И уж точно не собирался превращаться в ездовое животное для захомутавшего его человечишки. Конечно, Сандаварг вовсе не собирался объезжать монстра, а опутал ему шею цепью лишь затем, чтобы не свалиться у него со спины. Для расправы же над вактом у Убби имелся нож, который он планировал вонзить врагу в глаз или иное уязвимое место, до какого мог дотянуться.
Твари пришлось опять оставить в покое прицеп и отвлечься на досаждающего ей храбреца. Стряхнуть его с загривка хвостом не удалось – самому грозному оружию пса недоставало гибкости. Тогда он бросился на землю и взялся кататься по ней, извиваясь, будто его терзал не человек, а блохи. Тут бы и настал для Убби конец, не расти у вакта на спине и боках огромные шипы. Они помогали ему ползать по вертикальным норам, но сейчас только вредили. Стоило Убби припасть к шее чудовища и спрятаться под его колючим покровом, и оно уже не могло расплющить своего наездника о «терку», как ни старалось.
Увы, но на этом везение северянина иссякло, и приумножить свои достижения ему было не суждено. Виной тому стала неприятность, с которой убивший на своем веку немало крупных хищников Сандаварг вряд ли когда-либо сталкивался. Привязав себя цепью к шее зверя, он без промедления начал орудовать клинком, но первые же удары дали понять, что шкура вакта гораздо прочнее гвардейского доспеха и пронзить ее не получится даже у Убби.
Однако еще более тяжкое разочарование он испытал, когда добрался до глаз пса. Своим ножом, что скорее напоминал короткий меч, наемник мог без труда достать твари до мозга и остановить эту бешеную скачку. Загвоздка оказалась в том, что клинок просто-напросто отскочил от роговицы вакта, как будто угодил не в глаз, а в натуральный алмаз. И с какой бы силой ни наносил удары северянин, их результат оставался неизменным – нулевым.
«Гольфстрим» постепенно удалялся от кувыркающегося пса и намертво вцепившегося ему в загривок Сандаварга. Мы видели, как Убби остервенело бьет ножом, и бьет точно, но у него даже не получается пустить вакту кровь, не говоря о том, чтобы его прикончить. Их впечатляющий поначалу поединок вылился в какой-то дурацкий фарс, и близко не похожий на те легендарные битвы воинов с чудовищами, о которых рассказывал мне в детстве отец.
Казалось, эта шумная возня никогда не закончится. Но, поелозив шипами по «терке», пес решил доконать противника не мытьем, так катаньем и устроил ему форменное родео. Такое, от которого у меня уже через пять секунд оторвалась бы голова. Уподобившись необъезженному скакуну, тварь взялась подпрыгивать на месте, мотать головой и крутиться из стороны в сторону, норовя сбросить надоедливого человека, пусть он и не мог причинить ей вреда.
Ее шея выглядела толще лошадиного крупа, а Сандаварг на свою беду был коротконог и, по его давешнему признанию, ездил верхом всего пару раз в жизни. Поэтому неудивительно, что вскоре он уже не сидел на загривке у монстра, а болтался, держась за цепь, в опасной близости от его раззявленной пасти. То, что Убби проиграл схватку, было теперь очевиднее некуда.
Хорошо, что он вовремя сообразил соскочить с вакта, пока тот не шмякнул его оземь и не растоптал. Северянин выпустил из рук цепь, когда чудовище припало на лапы перед новым прыжком, и потому не переломал себе ноги о «терку» и даже не упал. Спешившись, он тут же кинулся бежать прочь так быстро, как только смог. Пес заметил это и, крутанувшись, хотел пришлепнуть его хвостом, но за миг до этого Убби успел-таки нырнуть в глубокую колею бронеката. Шипастый конец хвоста пролетел у Сандаварга над головой и, вероятно, обрушился бы на него повторно, кабы в этот момент вакт не развернулся мордой к нам.
Какие мысли пронеслись у него в голове при взгляде на удаляющийся «Гольфстрим», нам неведомо. Но зверюга вмиг позабыла о северянине и опять припустила за нами вдогонку гигантскими скачками.
Я глянул на свой жалкий пистолет, на лук Долорес, потом на сиротливо лежащего у наших ног, «бесхвостого» брата Ярнклота и понял, что без Убби мы для пса не противники. Хорошо, если он не тронет нас и набросится на контейнеры. Вот только маленькие мутные глазки монстра смотрели сейчас явно не на них, а на меня и Долорес.
– Назад, к «Плаксе»! – крикнул я вскинувшей было лук Малабоните, которая, видимо, еще не потеряла надежду отстоять груз. Наивная девочка! Какой там груз, самим бы выжить, и то ладно!
Интуиция меня не подвела. Прежде чем в третий раз накинуться на прицеп, вакт решил избавиться ото всех, кто еще мог ему в этом помешать. Я полагал, что у нас еще есть в запасе время, чтобы удрать на бронекат, но здесь мое чутье дало сбой. Мы не добежали и до середины крыши, как она закачалась у нас под ногами, а сзади донеслось громыхание и скрежет когтей по иностали. Здравым умом я осознавал, что надо бежать без оглядки, однако страх все равно пересилил и заставил меня обернуться.
Болтают, будто у страха глаза велики. И все же вряд ли я преувеличивал нависшую над нами угрозу. Куда еще, спрашивается, преувеличивать габариты торчащей позади меня твари, что таращилась на нас с высоты своего пятиметрового роста, разинув пасть шириною с трюмный люк? Чтобы устоять на трейлере, вакту приходилось опираться лапами на края крыши. А его мотающийся из стороны в сторону хвост, опустись он чуть пониже и виляй почаще, мог бы заметать за буксиром следы.
В общем, зря я оглядывался. Смотрел бы себе под ноги, глядишь, добежал бы вместе с Долорес до трапа и не споткнулся за брошенный Убби кистень, так некстати подвернувшийся мне на пути.
Поразительно, как меня не парализовало от страха и я сумел вскочить и продолжить бегство. Пожалуй, самое короткое бегство в моей жизни – всего каких-то два шага! А затем мне промеж лопаток будто шарахнули с размаху тяжелым клепальным молотом. Дыхание вмиг перехватило, и не успел я ничего понять, как уже снова валялся ниц, корчась от боли и не чувствуя ни рук, ни ног. Возле моей головы с грохотом опустилась на крышу трехпалая когтистая лапища – судя по всему, это она меня и стукнула, – солнечный свет заслонила огромная тень, а сверху раздалось все то же хриплое клокотанье. Даже будь у меня силы обернуться, я не сделал бы этого, ибо отлично знал, что там увижу. Раскрытая пасть, полная острых зубов, – совсем не то, чем хочется любоваться в последние мгновения жизни.
Клокотанье резко усилилось. Вакт не собирался тянуть с расправой и, нависнув надо мной, очевидно, примеривался, где удобнее перекусить меня пополам. Дыхание у него было ледяным и на удивление вовсе не омерзительным. Я распознал знакомый горьковатый аромат – тот самый, каким пахнет ветер, дующий со стороны потухших вулканов. Стало быть, легенды не лгут и псы Вседержителей действительно питаются жидким иногазом. Любопытное открытие, сколь несвоевременное, столь же и бесполезное…
Пронзительный свист долетел до меня со стороны трапа. Этот сигнал могла подать только Долорес, всегда подзывающая так Физза, когда он чересчур увлекался ночной охотой и опаздывал к завтраку. Но сейчас она свистела не ящеру, а вакту, дабы отвлечь его от расправы надо мной. И ей это удалось. Клокотание тут же стихло, а ледяное дыхание прекратило холодить мне затылок – пес явно перевел взгляд с меня на Малабониту.