Вышел хозяин, пожилой, толстый. Поздоровался с Амо за руку, тот сказал ему пару слов, и хозяин подошел ко мне:
– Русский?
– Да.
– Хочешь купить?
– Да.
– А деньги есть?
Вместо ответа я продемонстрировал пачку евро. Евро сейчас припал по отношению к доллару, но при этом у евро есть пятисотенная купюра, очень удобная при наличных расчетах.
– Пошли, – решительно сказал хозяин.
Мы пришли в подсобное помещение, где помимо стеллажей с деталями стояли и знакомые до боли черные натовские кейсы…
Он открыл верхний и приглашающим жестом показал – прошу.
Передо мной были «FN М4A1», новые, произведенные в две тысячи пятнадцатом году на заводе FN в Северной Каролине для армии США – раньше их поставляли в деревянных ящиках по двенадцать штук, теперь – в отдельных пластиковых кейсах. Комплект поставки – карабин, четыре магазина армейского стандарта к нему, передняя рукоятка, три заглушки, потому что цевье уже в стандарте «рейл», можно все что угодно вешать. Набор для чистки. Верхней рукоятки для переноски нет, все равно все ставят прицелы.
Две тысячи пятнадцатый год. Похоже, напрямую из США гонят.
– Откуда это?
– Слушай, друг, я же тебя не спрашиваю, откуда машина, на которой ты приехал, да? – покачал головой хозяин. – Если она сломалась, загоняй, починим. И ни одного вопроса не зададим, да…
– Сколько?
– Десять. За одну.
– Побойся Бога!
– Мне нечего бояться Бога. Я их в Эрбиле еще дороже загоню – они новые, с автоматическим режимом огня. Их спецназ пешмерги возьмет или транзитеры, они доходы хорошие имеют, машины покупают.
– Транзитеры?
– Нефть, друг. Те, кто на нефти деньги делает.
– То есть торга нет.
– Ты же не на базар пришел, – улыбнулся армянин.
– Тогда добавь мне патронов – на каждую. И договорились.
Пять штурмовых винтовок мне обошлись в пятьдесят тысяч долларов – столько стоит дорогая машина. Но к каждой из них прилагался большой мешок с патронами насыпом. Мешок был тоже армейского арсенала, эти патроны производят по «мил-спек» спецификациям, и стоят они намного дороже российских. И все это означало, что США наладили поставку современного оружия и боеприпасов в Турцию и, возможно, в зону конфликта, в Сирию. Это уже не поставки старья со складов хранения. Это совсем новое оружие…
Я сказал Амо, что свою машину могу водить и сам, но его помощь мне по-прежнему будет нужна. Он лишь коротко кивнул и через час появился на подержанном «Рено Логан». Раньше он явно работал в такси…
«Q7» – машина для слежки неподходящая, но она и не нужна для слежки, со слежкой справится и Амо. Я подумал, не стоит ли поставить на «Рейндж Ровер» Хассана «маячок», но решил не рисковать. Если Хассан связан с кем-то серьезным, то «маячок» он может и обнаружить, не говоря уже о риске засыпаться при его установке.
Вместо этого «жучок-маячок» мы поставили на машину Амо. Ее-то точно никто не будет проверять, а если Амо засыплется, то мое появление будет для «хоббитов» крайне неприятным сюрпризом.
Армяне отрабатывали свой хлеб бригадным подрядом, не суясь в опасный мусульманский район – они примерно отслеживали перемещения Хассана по городу и отслеживали точки в «цивилизованных» районах, где он «отсвечивал». Но я ждал, когда Хассан поедет за город, и наконец дождался…
Он поехал тем же путем, каким пару дней назад ехал я – на Сейл и дальше, по прибрежной трассе. Как только мы вышли за город, «Рейндж Ровер» набрал скорость.
Я ориентировался по «маяку» на машине Амо и опасался, что он на своем «Логане» за «Рейндж Ровером» не угонится, поэтому набрал его по мобильнику:
– Амо, ты держишься? Может, сядешь в мою?
– Нет, эфенди. Все в порядке.
В порядке так в порядке. Я сбросил, набрал Трактора:
– Ты где?
– За Синопом… Студент должен быть в Сайле, за тобой.
– Оставляю телефон включенным, пеленгуй. Мимо тебя может пройти «Рейндж», в нем – главная цель. Не трогай его, дай пройти и пристраивайся.
– Понял.
– И передай дальше, по цепочке. Студенту позвони.
– Понял.
Трактор отключился, а я сосредоточился на вождении. Триста с лишним лошадиных сих и узкая дорога, где с одной стороны гора, а с другой – море – сочетание не из лучших.
В Каталгази я не рискнул ехать дальше – там не туристическая зона, все машины видно, тем более такую приметную, как «Q7». Вместо этого встал на стоянку, поставил телефон в режим «маяка» – чтобы меня можно было найти своим.
Подъехал Студент – он был на небольшом джипе «Хундай». Встал на противоположной стороне улицы и набрал меня:
– Все о’кей.
– Норма. Перебирайся ко мне.
Студент выбрался из своей малолитражки, оглядываясь, перебежал дорогу и с наслаждением вытянулся в огромном салоне «Ауди».
– Сзади. Подарок для тебя, – многозначительно произнес я.
Студент полез назад и присвистнул от восторга:
– Ничего себе! Где взял, шеф?
– Где взял, там уже нет. Бери одну себе. И магазины.
Проблема в том, что у нас не было разгрузок. Но в карго-штаны запросто влезают по четыре магазина, ну и еще по четыре распихать можно. Вот уже и восемь.
Тут Студенту позвонил Трактор.
– На связи, – ответил тот. И, выслушав, передал трубку мне.
– Шеф, я тут проехать не могу. В Синопе движ какой-то, весь город перекрыли, трасса вся стоит, – пожаловался Трактор.
– Так объедь! – раздраженно сказал я. – Что ты как маленький!
– Здесь стреляют…
И в этот момент зазвонил уже мой телефон – это был Амо…
Стрельба в Синопе. Новая и очень неприятная вводная, тем более что, по словам Хассана, стреляют из автоматического оружия и в нескольких местах. И прежде чем лезть в пекло, надо понять, что это означает и как вести себя нам.
Это может быть что угодно, но наиболее вероятно – налет террористов на город. Таких за последнее время было уже несколько, все – в туристических центрах. Схема простая – сразу в нескольких местах начинается стрельба, стреляют по туристам, потом скрываются или подрывают себя. Цель – общая дестабилизация обстановки в стране, демонстрация некомпетентности правительства, не способного обеспечить безопасность, сокращение туристического потока, а следовательно, обнищание и радикализация населения.
Правильнее было бы держаться от всего от этого подальше, но что-то мне подсказывало, что оставаться в стороне нельзя.
– Амо сообщил, что Хассан остановился у Синопа. Идет стрельба. Попробуем понять, что там у них. Я посмотрю, а ты прикроешь. Хоп?