Индикатор показывал, что надо возвращать дрон, и я решил вернуть его другим маршрутом, для того чтобы посмотреть ранее не видимую территорию. Двинул дрон к морю по широкой дуге и заметил черную машину у крепости, смутно мне что-то напоминающую. А когда подлетел поближе, то увидел такое, отчего у меня уши в трубочку свернулись самым натуральным образом…
В то время как турецкий спецназ жандармерии завершал «охоту на террористов» в турецком прибрежном городе Синопе, несколько человек стояли у машин, припаркованных на стоянке рядом с Синопской тюрьмой.
Одним из стоящих был Хассан, он приехал со всеми своими боевиками из личной охраны, но они сидели в машинах и не высовывались. Вторым был невысокий, даже щуплый турецкий офицер в штатском, с аккуратными, почти гитлеровскими усиками – «под Эрдогана». Ему было около шестидесяти, и он отличался тем, что успел посидеть в тюрьме, возле которой сейчас находился. Когда в восьмидесятом году генерал Кенан Эврен устроил последний в истории Турции военный переворот и в спецслужбах начались чистки, всех, кто подозревался в симпатиях к исламу, увольняли и бросали в тюрьмы. А этот человек не просто подозревался в симпатиях, он организовал экстремистскую ячейку в турецкой военной разведке. Но жизнь – штука круглая, и сейчас он эту разведку возглавлял.
Хассан стоял рядом с этим великим человеком и излагал ему свою геополитическую концепцию будущего мира…
– …Со всем уважением, Энвер-паша, вы сильно ошибаетесь, идя против России. Очень сильно ошибаетесь.
Генерал не ответил, он смотрел вдаль, в сторону моря – туда, откуда пришли его предки. Он происходил из семьи черкесов, выходцев с Кавказа, и потому отличался дикой ненавистью к России. Она передавалась в семье из поколения в поколение.
– Россия – это камень. Люди там готовы воевать и убивать, кяфиры они или нет, но у них есть ядерное оружие. Ничто не сравнится с этим.
– А как же воля Аллаха? – спросил генерал.
– Со всем уважением, Энвер-паша, мы живем в реальном мире и говорим о реальных вещах. Если пойти сейчас на Россию – никто не выиграет. Большая часть моджахедов станет шахидами, а оставшаяся часть – навсегда сломается от ужаса увиденного. Если России и не станет, то все плоды от столкновения пожнет Запад, развратив наших детей и превратив арабский мир в скопище порока и разврата. Не стоит ломиться через стену, Энвер-паша, когда можно просто зайти через дверь.
…
– Я говорю про западные страны, Энвер-паша. Поверьте, я вырос и жил в Великобритании и знаю, о чем говорю.
…
– Запад погряз в разврате и бездуховности. Он слаб, он тщательно культивирует свою слабость. В стране, где я вырос, если вы защищались от грабителя даже кухонным ножом и убили его, вас посадят в тюрьму. Детей учат при нападении принимать позу эмбриона, а не драться и бить в ответ. Вместо военных парадов там проводятся парады мужеложников, они есть везде, даже в армии. По всей Великобритании строят мечети, в то время как своей религии они стыдятся и отвергают ее. Женщины не рожают детей, а мужчины не воспитывают. Пропагандируется толерантность, то есть принятие чужого как своего. Их армия сокращается все сильнее, а в детях воспитывают чувство вины, а не чувство родины. Поверьте, Великобритания как добыча – намного проще, чем Россия.
Генерал покивал.
– Не надо больше терактов в самих странах Запада, они ничего не решают, надо действовать по-другому. Все больше и больше мусульман, все больше и больше детей. Сначала мусульмане войдут в советы боро и графств, затем станут депутатами, министрами, а потом – возглавят государство. Ни Франция, ни Германия не смогут этому противостоять. Во Франции мусульман еще больше, а Германия виновата уже самим фактом своего существования, с ней можно делать все что угодно.
Надо ставить своих людей в армию, полицию, спецслужбы – в этом можете помочь вы, Энвер-паша. Ваша страна может стать плацдармом, полигоном для завоевания Европы. Ваши спецслужбы могут возглавить процесс проникновения в спецслужбы других государств… Аллах, милость которого велика и неисчерпаема, позволил мне пройти отбор, потому что знал, что все, что я делаю в жизни, я делаю исключительно ради Аллаха. А если таких, как я, будут сотни? Тысячи? Если мусульмане, даже тайные, проникнут в спецслужбы? Знаете, как в Великобритании устанавливают, не мусульманин ли ты? Спрашивают на собеседовании. Джентльмены верят на слово. Но дело не в этом. Представьте, какие вы получаете возможности.
– Какие же?
– Вы помните, какой была Османская империя?
– Большой.
– Восточная Европа нам не нужна, можете забирать ее. Вы хотите это услышать от первого мусульманского премьер-министра Англии?
– Было бы неплохо, – провел по лицу руками генерал.
– И вы это услышите, сэр. Помогите нам, и вы это услышите.
– А как же Россия?
– Россия – это потом. А пока – Османская империя, включающая в себя, как и прежде, Болгарию, Македонию Сербию, Албанию. На севере будут дружественные страны, преимущественно с мусульманским населением. Не это ли достойная цель?
– Возможно. Это ваше личное мнение?
– Энвер-паша, у меня есть единомышленники.
– Ваш непосредственный начальник входит в их число?
– Этот боров? Нет…
– Хорошо…
Из одной из машин, белого микроавтобуса «Фольксваген», вышел человек и подошел к ним. Неприметный, лет сорока, с крысиными чертами лица.
– Гэбриэл Дорн, – протянул он руку.
Хассан, поколебавшись, пожал ее.
– Я уж подслушал вас, вы извините… – признался Дорн. Хассан со злобой посмотрел на генерала, но его лицо было непроницаемо. – Мистер Хассан, генерал Энвер давно сотрудничает с нами. Признаюсь, хоть я и не мусульманин, но я сочувствую мусульманам. И если даже генерал Энвер не заинтересуется, признаюсь, мне весьма по душе ваш план ослабления геостратегического противника Соединенных Штатов Америки.
– Да… сэр, – сказал Хассан.
– ЦРУ не военизированная организация, обращаться так ко мне нет никакого смысла. Это ваш план?
– Да… сэр.
– Делились с кем-то еще?
– Нет… сэр.
– И не делитесь. Пусть это останется при вас.
– Хорошо… сэр.
– Вы служите в британской армии? Какое звание?
– Капитан… сэр.
– Нормально. Полагаю, вам светит стать полковником. Возможно, в НАТО.
– Мистер Дорн, – напомнил генерал Энвер, – мы с вами не для этого собрались.
– Простите. Увлекся. Итак?
Генерал достал телефон, сказал несколько слов. Подбежал его водитель с фотоаппаратом в руке:
– Все готово, эфенди.
– Эй, что такое? – забеспокоился Хассан. – Что это?