— Ни в коем случае. Филантропия не в нашем духе, — подтвердил мои подозрения Диз. — Только quid pro quo. [10]
Обязательно учту это в следующий раз, когда он попытается «помочь» мне, как с книгой в библиотеке. Любопытно, в чем тогда заключалось мое quo с его точки зрения…
— Так чего ты хочешь взамен?
— Ты подумала над моими словами? — устало поинтересовался он; я невольно обратила внимание на то, какого неестественно белого с сероватым отливом цвета была сегодня его кожа, и без того всегда бледная.
И этот туда же. Сначала поведал мне, что я видела что-то настолько запретное и опасное, что нахожусь в опасности, а теперь ждет, что я просто кивну и пройду мимо. Как он себе это представляет?
— Забавно… Макс спрашивал то же самое.
— И что ты ему сказала?
Ничего. Я сбежала. Но Дизу это знать было необязательно.
— То же, что скажу тебе. Нет.
— Неправильный ответ.
— Моя жизнь, — напомнила я ему. — Мне решать, какие ответы будут правильными.
— В данных обстоятельствах — едва ли.
Поверх эссе лег уже знакомый мне бланк формуляра.
— Соглашайся, — посоветовал мне Диз. — Не приближайся к Мору, не ищи справедливости — и получишь молчание с моей стороны и это эссе. А, будем откровенны, ты не в том положении, чтобы в придачу к алхимии и магии 101, [11] — как он узнал? — завалить еще и гендерные исследования. Или не соглашайся, и я направлю ректору жалобу.
— Тебе не говорили, что шантаж не красит мужчину?
— Я мог бы ответить, что глупость не красит никого, — парировал он, — но не буду. Так что, крошка?
Шах и мат в три хода. Нет, даже не в три. Еще до того, как я села к доске.
— Я не буду клясться своей жизнью или чем-то таким, — мне уже нечего было терять, поэтому я решила поторговаться. — Но даю слово не принимать никаких поспешных решений.
— Дефинируй «поспешных».
— Необдуманных. Глупых.
А вот к каким решениям я приду, хорошо взвесив все «за» и «против», — это уже другой вопрос.
— Лезть к Мору и компании — это глупое решение?
Напролом, без подготовки?
— Да.
Подумав, он покачал головой. Неужели почуял подвох?
— Недостаточно.
— За эссе? Вполне. А жалобу ты не отправишь, — пришла мне вдруг в голову светлая мысль, иногда со мной такое бывало, — потому что в этом случае мне придется рассказать ректору, что сподвигло меня на ритуал призыва. А выдавать Мора не в твоих интересах, разве нет?
Демон задумчиво посмотрел на меня. Угадала?
— И я могу пообещать это своим настоящим именем, если ты в ответ дашь слово больше не лгать, когда дело касается меня.
— Не обсуждается.
— Почему? — положительного ответа я, собственно, и не ждала — больно наглым было предложение, — но причину узнать захотелось. — Потому что опять планируешь водить меня за нос?
Диз улыбнулся в ответ на мои инсинуации.
— Потому что на самом деле ты этого не хочешь. Такие, как ты, всегда требуют правды, а потом начинают задавать вопросы вроде «Как тебе моя прическа?» и обижаться на ответ.
Не поняла. Он на что-то намекает? Потому что если да, то, пусть я и не была Райли с ее идеальной укладкой в любое время суток, это все равно было обидно.
— Что не так с моими волосами? — оскорбилась я.
Демон оценивающе посмотрел и потянулся, чтобы убрать пряди с лица. Я невольно задержала дыхание.
— Без челки лучше, — заключил он. — За ней совсем не видно твоих глаз.
Как будто в них было что-то интересное, чтобы на них смотреть. В отличие от некоторых, мне даже с цветом, блеклым серо-голубым, не повезло.
— Если это и есть твоя правда, то я согласна ее терпеть, — вместо этого сообщила я.
— Это ты сейчас так думаешь. Не обсуждается.
— Тогда… Тогда прекрати называть меня крошкой.
Кажется, моя новая просьба позабавила его еще больше предыдущей.
— Я постараюсь… крошка.
В ответ на тычок в ребра он только ухмыльнулся.
— И что, все это нагнетание атмосферы с жалобой было только ради того, чтобы я согласилась, а не потому, что твоя тонкая душевная организация пострадала от моего поведения? И ты совсем не сердишься? — уточнила я, забирая себе папку с эссе.
По тому, как быстро он вернулся к своей насмешливо-вальяжной манере, призыв в пентаграмму не особо его разозлил. По крайней мере, не так сильно, как описывалось в справочнике для студентов. Я могла и не извиняться.
— Я война, а не ярость, — напомнил он мне.
— А есть разница?
— Есть. Ярость всегда проигрывает.
Тем же вечером я вошла в здание коммуникационного центра, стряхивая капли с зонтика, и осмотрелась в поисках подставки под трости и зонты. Странно: обычно она стояла прямо у порога, но сегодня по холлу словно Мамай прошелся. Вешалка для посетителей лежала на боку, вазон, стоявший обычно у подножия лестницы, был опрокинут и закатился в дальний угол. О, а вот и подставка нашлась. Переступив через вешалку, я подошла к ней.
— Ничего не получится, — донеслось со второго этажа.
Знакомый тембр. Тот же самый, что шантажировал меня парой часов раньше.
— Но почему?! Я согласна на всё! Любые условия, всё, что пожелаешь!
Обладатель второго, более эмоционального голоса был мне тоже известен. Ну да, Райли же собиралась зайти в IT.
— Конфликт интересов.
— Но… Но тогда мы могли бы…
Окончание фразы потонуло в истошном крике, раздавшемся за стеной. Похоже, на факультете некромантии сегодня было весело. Решив, что подслушивать нехорошо и неудобно во всех смыслах, я поспешила вернуть подставку на место и направилась в редакцию. Однако ответ Диза заставил меня притормозить.
— И терпеть каждые два месяца аудиторов из «Хантере Инкорпорейтед»? Ни за что.
«Хантере Инкорпорейтед»?.. Хантере как Охотники? Аудит? Интересно, о чем они беседовали? Так и не придя к выводу, я вошла в наш кабинет — и опять оказалась свидетелем чужого разговора.
— Я не Шерлок Холмс, пойми, — терпеливо убеждал кого-то Оливер, — я не могу просто так взять и найти твою гниду. И у меня сдача номера на носу! Давай в ноябре, если проблема не решится, мы с тобой опять побеседуем.
— По-твоему, эта твоя газета важнее? — прорычал его собеседник. — Эта гнида порезала за месяц шестерых, а ты говоришь, в ноябре побеседуем?!