– Искать в тайге Кама – все равно, что гоняться за собственной долей, – сказала вдруг Кадын, и слова ее прозвучали слишком громко в тишине леса. – Пока бегаешь за ней, она неуловима, как отвернешься – настигнет тебя сама. Верно ли говорю, Алатай?
– Я не знаю, царь, – ответил он и хлюпнул носом. Было холодно, но он крепился изо всех сил.
– Ты еще слишком юн, но и ты скоро узнаешь об этом, – сказала она. – Скажи мне, Алатай, известен ли тебе конник Талай? – спросила она вдруг, и он вздрогнул: это имя до сих пор больно задевало его.
– Нет, царь, я только слышал о нем. Много слышал.
– А слышал ли ты, как мы нашли земли Оуйхога? – спросила Кадын все так же громко, будто хотела, чтобы ее было слышно далеко.
– Сказители сказывают, я слышал.
– Сказители, – усмехнулась она. – Я расскажу тебе, как это было. Стояла засуха, и царь, мой отец, велел искать новые пастбища, опасаясь голода и войны. Все искали. Искал и Талай. Духи вывели его к той земле, и решил он показать ее мне. Отправились мы вместе. Издалека шли, с выпасов оленей спускаясь. Ехали той же дорогой, как сейчас скот от охотничьих станов туда гоняют. И вдруг слышим – хохот в лесу…
– Духи? – спросил Алатай, чуя приятное покалывание, как от зачина сказки. И тут правда захохотало где-то в стороне громко и жутко, так что он подпрыгнул в седле. – Что это, царь?
– А мы ничего, едем дальше, – продолжала она, словно не слыша. – Не прошли десяти шагов – опять хохот, да громче, ближе прежнего. И снова мы не повели бровью.
И тут же снова послышался хохот из тайги. Алатай так сжал бока Каспаеву коню, что тот прыгнул и наскочил на круп коня Кадын.
– Царь, духи смеются, разве не слышишь? Не пускают меня туда, где девочек посвящают. Повернем, царь!
– Тебе ли бояться духов? – строго обернулась она, толкая морду Каспаева коня. – Запомни, воин: нет ээ, страшнее тех, что встретить ты можешь в собственном сердце – духов страха, страсти и слабости. Победив их, ты победишь любого. Да и где ты их видишь сейчас? Ээ-борзы еще не спустились в тайгу, лес тих по-осеннему.
И тут снова раздался громкий нечеловеческий хохот, совсем близко, будто с ближайшей лиственницы.
– Но царь! – успел крикнуть Алатай, и в этот момент что-то ударило его сбоку и вышибло из седла. Он покатился на землю, но тут же вскочил на ноги, выхватил клевец – и увидел на своем коне лохматую Камку, дающую имя, с сияющим поясом Луноликой матери девы. Кадын хохотала вместе с ней от души. Алатай понял, что они посмеялись над ним, и стоял в сердцах, весь красный.
– Не плачь, воин! – сказала Камка чистым девичьим голосом. – Не такие духи явиться могут в тайге. На все надо иметь глаз.
Но Алатаю не удавалось сглотнуть обиду, так и стоял, не убирая клевца. Кадын поняла его и сказала:
– Легкого ветра, сестра. Ты знаешь Алатая? Не смотри, что быстро из седла его вытряхнула, он ловкий и хитрый воин, он выследил бурых лэмо, как скрывались они на зиму в свои норы.
Тут же смех сошел с лица Камки. Она взглянула на царя пристально.
– Так ли говоришь, сестра?
– Это верно. Я моим воинам верю.
– И за тем вы спешите ко мне?
– Да, Кам. Духов хочу вместе с тобой расспросить, кто же эти лэмо, люди они или такие же духи, и как с ними поступать.
– Духи плоти не имеют.
– Сама знаешь, что разное случается в мире. Пока наверняка не пойму, ничего говорить не буду.
Камка помолчала, задумавшись, а после сказала:
– Те, быть может, и верны твои слова. Но что за спешка сейчас?
– Я долго откладывала, Кам, а нынче вижу: лэмо держат мой люд, сердца их и мысли. Если не сдвину этот камень с дороги, не будет у нас пути. Давай же вопрошать духов.
– Хорошо, – согласилась она, правда не сразу. – Вот только куда нам за этим отправиться? Моя землянка далеко, не к девам же такого волчонка вести, – и она усмехнулась. – Нет. Спускайтесь этой тропой до реки. Там елань с севера, но вы не поворачивайте туда. Река потечет меж гор дальше, а вы на том месте встаньте, там шалаш найдете, охотники в нем ночуют на маральей охоте. Если он пуст, ждите меня. Найдете и котел, должно быть. Завтра с первой звездой я приду, огонь держите и камней нагрейте. Те, ты, царь, и сама знаешь, что делать.
Сказав так, она соскользнула с коня и растворилась в сумерках. Ничто не дрогнуло в тайге, словно никто и не шел там – ни человек, ни дух. Царь кивнула Алатаю, тот забрался в седло и тронулся вслед за ней.
Как говорила Камка, все так и было. Шалаш стоял на берегу под лиственницами, а у самой воды были сложены голыши – охотники делали баню, очищаясь после большой охоты прежде, чем вернуться в стан. В шалаше был котел, помятый, но целый, и даже кувшин с отбитым горлом. Они пустили коней к реке, Алатай развел огонь, они согрелись и поели взятых с собой припасов. Все делали молча и по возможности тише. В тайге тоже было тихо, даже маралы оттрубили. Уже засыпая, Алатай подумал, что из такой тишины всегда рождается спокойная, снежная зима.
Так и вышло: утром горы были засыпаны снегом. Воздух был морозный и искристый, небо светлое, чистое, и солнце било в глаза.
На ночь Алатай ставил петлю на зайца, но она оказалась пуста. Он только снял с дерева белку.
– Те, охотник! – засмеялась Кадын, увидев ее. – Что же мы, белку есть станем?
– Близко ходила, жаль было не взять, – ответил он смущенно, потом снял шкурку, повесил сушиться, а тушку не выкинул. Есть хотелось очень. Мяса они не брали, а сыр и лепешку съели еще вчера. Сглотнув, Алатай сказал:
– Как после войны голод был, мы и сусликов, и белок – все ели. В наших горах голодным не будешь, был бы лук.
– Мяса ты хочешь, я погляжу, – улыбнулась Кадын.
– Где мясо? Это же так – белка! – воскликнул Алатай и смутился. Тут же сказал: – Но хочешь, царь, научу тебя и ее вкусно испечь. Надо прямо над углями держать и так вот, со всех сторон, поворачивать.
– Ешь, а я не буду. Тут и одному мало, – посмеялась она. Алатай не знал, как себя повести. Но Кадын, казалось, забыла уже и о нем, и о белке. Она озиралась с радостным, светлым лицом, а после поднялась от костра и пошла в тайгу. Алатай помялся, а потом принялся жарить белку над углями.
Вернулась царь нескоро – уже начинались сумерки, похолодало. В петлю попался-таки заяц, Алатай успел приготовить и его, и ждал царя. Она усмехнулась, увидев это, и принялась за трапезу. Алатай молчал, вглядываясь в ее лицо и стараясь почуять, с чем вернулась она из тайги. Посидев над огнем, Кадын сказала:
– Как давно не бывало у меня такого. Просто дышать лесом – это свобода.
– Разве ты не свободна, Кадын? – удивился Алатай.
– Царь не свободен. Он предан своему люду. Но сегодня я счастлива, как до посвящения. Я видела следы кабанов – в ста шагах от шалаша. Ты видел ли их? – Но Алатай не успел ответить, как она бросила взгляд в темнеющее небо и сказала: – Те, нет времени на разговоры. Надо натаскать камней покрупней и нагреть в костре. Скоро явится Кам.