Казалось бы, на него должна была давить тяжесть проблем, делая мрачнее лондонского тумана, но, вопреки всему, он все чаще вспоминал о том, что рабочий день скоро закончится, он найдет Элли и затащит ее в постель. И к черту церемонию.

Сжав руки в кулаки, Макс несколько раз глубоко вздохнул. Он мог бы извиниться и уйти под любым предлогом, но Лавдей не имел права так поступать. Старые правила, привитые еще дедом. Поэтому он остался, слушал, разбирался, разубеждал.

Он заказал ужин в кабинет и велел водителю забрать его на церемонию из офиса. Макс привык всегда ставить на первое место интересы дела, а уж затем думать о личных. Так и должен поступать Лавдей. Всегда.

Однако сегодня он чувствовал себя странно, никакого желания заниматься делами, словно тратит еще один день жизни впустую. Спасибо судьбе, что подарила ему такую ночь.

Элли в фойе не оказалось. Велев остановить машину у входа, Макс ждал уже минут десять, отправляя одно за другим письма по электронной почте своему личному секретарю. А она-то надеялась, наверное, отдохнуть пару недель от забот о шефе. Такая активная переписка не оставит времени на флирт с Эдуардо из бухгалтерии.

Еще минута, еще одно отправленное письмо.

Макс взглянул на часы. Элли опаздывала на пятнадцать минут. Неужели не прочитала его записку? Или на что-то обиделась и решила вернуться в Корнуолл? Он ведь даже ей не позвонил. К своему стыду, на этот раз он, пожалуй, впервые в жизни не знал, что сказать девушке. Спасибо? Это было восхитительно? Я думаю только о ночи с тобой? Он невольно рассмеялся. Какая неуместная патетика. И все же он не мог придумать ничего лучше.

Макс глянул на часы и поймал вопросительный взгляд водителя. Надо позвонить. Или лучше подняться в номер? Так поступают настоящие джентльмены. Что бы сказал дед, если бы увидел его сидящим в машине, ожидая, когда девушка спустится сама? Да был бы в ужасе от его манер.

Чтобы дойти до номера, потребовалось всего несколько минут, но сердце билось так сильно, словно он взобрался на небоскреб. Почему-то он был уверен, что, открыв дверь, никого не застанет. И это очень разозлит.

Такого с ним раньше не случалось. Он никогда не ждал, никогда не гневался. Если сталкивался с проблемами, сразу уходил, поскольку слишком хорошо знал, какова цель всех этих истерик и требований. Он ведь в этом вырос.

Ручка двери выскальзывала из ладони, но в конце концов он распахнул дверь.

– Элли?

– Я здесь. – Голос показался нервным, похоже, она в панике. – Прости, я потратила больше времени, чем планировала. Уход за собой оказался тяжелой работой. Мы опаздываем?

Только услышав ее голос, Макс понял, в каком находился напряжении. Чтобы расслабиться, пришлось приложить существенные усилия.

– Нет, дед учил меня назначать время с запасом в полчаса. Это не раз мне помогало.

– Значит, я напрасно нервничаю? – Нервозность сменилась возмущением. – Макс, ты поступил безобразно.

Он был готов ответить. Он хотел. Но в этот момент она появилась в дверях, и слова застряли в горле. Он смотрел на нее во все глаза, ощущая, как медленно отвисает челюсть, и с большим трудом вернул ее на место. Но взгляд отвести он не мог.

Неуловимо красивая девушка исчезла. Перед ним стояла настоящая красавица.

– Элли? Ты выглядишь… – Не совсем то, что нужно, но ничего другого он произнести не мог. – Ты постриглась?

Вместо бесформенной копны волос стильная стрижка боб с прядями разной длины, которые подчеркнули форму лица, подбородок, скулы и глаза.

– Да. – Рука коснулась кончиков волос, словно она и сама не была в этом уверена. – Я решил, что время пришло.

– Ты выглядишь потрясающе, – хрипло произнес Макс, оглядывая ее с головы до ног.

Совершенно другая женщина. С красивой прической, искусным макияжем, подчеркивающим глаза, в платье с открытыми плечами, свободно струящемся от бедра. Это была новая, опасная и очень желанная Элли.

– Думаешь, это слишком? – На лице появилась тревога и неуверенность. – Я не слишком нарядилась? Может, лучше переодеться?

Да, все именно так. Она слишком нарядно и одновременно скромно одета. Макс мечтал лишь об одном, сорвать с нее платье и все остальное. Он не желает, чтобы его коллеги видели эти плечи кремового цвета и часть ноги почти совершенной формы, любовались тонкими руками.

Не найдется ли у нее какой-нибудь накидки или шали? И легинсов.

В ответ Макс лишь покачал головой. Что с ним происходит? Он рассуждает, как неандерталец. Его бывшая девушка большую часть весны провела в одежде для занятия йогой, и это нисколько не беспокоило.

– Макс? – Элли сделала шаг.

– Нет. – Он поднял руку. – Не надо ничего менять. Все просто идеально.

Глава 8

Элли всегда думала, что ненавидит светские беседы. Во времена жизни с Саймоном ее миссия заключалась в том, чтобы во всем с ним соглашаться. Тогда это было самое простое и безопасное. Если она делала все, как он хотел, удавалось избежать необходимости видеть потом его надутое недовольное лицо. При этом ей нельзя было отмалчиваться, потому что он принимался обвинять ее в неумении себя вести и называл скучной. Словом, было проще во всем соглашаться.

Сегодняшний вечер отличался от прежних, как бокал дорогого шампанского от дешевого лимонада.

Макс не стремился удержать ее рядом с собой, но и не упускал из поля зрения, время от времени улыбался лишь им одним понятной улыбкой. Он сделал все, чтобы познакомить ее как можно с большим количеством нужных людей, поэтому она то и дело переходила от одной группы к другой. Но стоило ей хоть на секунду остаться одной, рядом, словно по волшебству, оказывался Макс, готовый представить новым деловым людям.

Несколько раз за вечер он уводил ее в укромный уголок, и потом ей приходилось удаляться в дамскую комнату, чтобы воспользоваться помадой. Она задерживалась на несколько минут перед зеркалом, чтобы рассмотреть незнакомую красивую девушку с выразительными глазами и модной стрижкой. Девушку в красном платье.

Этим вечером ей не удавалось спрятаться от всех. Это оказалось невозможно в ярком платье с открытыми плечами и ногами, которые она стеснялась демонстрировать, а главное, с такой эффектной прической.

Элли настолько привыкла скрывать лицо за волосами, что без этой завесы чувствовала себя голой. В то же время ей было легко и свободно. Она всю жизнь носила одну и ту же прическу – в детстве из-за занятий балетом, в подростковом возрасте не стриглась, потому что так нравилось отцу и маме. Саймон тоже считал, что у женщины должны быть длинные волосы. Переехав в Тренгарт, она задумалась об изменениях, но за все три года так и не решилась. Сейчас же необходимости прятаться не было, ведь новой Элли так нравилось общаться и разговаривать. И люди с удовольствием слушали, хотели узнать ее мнение, расспрашивали о магазине и планах по организации фестиваля. Впервые кого-то интересовало, что она думает, что собирается сделать.