Ноги Айви утопали в толстом золотистом ковре. Роскошный номер отеля странным образом напоминал ей цитату из Шекспира: «Все, что случилось с нами, лишь пролог» [4] . Она не хотела здесь оставаться, в этом слишком знакомом великолепии. Прошлое было живо, налито болезненным юмором; оно дразнило ее, напоминало, что побег невозможен. О том, что однажды она снова станет Ханной Эдмондс, стоящей вместе со старшей сестрой Наоми за спиной отца, с глазами, остекленевшими от наркотиков.
Наркотики притупляли боль и превращали ложь в правду.
Айви больше не была Ханной. Она не была и Наоми, добровольно закрывавшей глаза, чтобы не видеть правды. Она не отправит Сару обратно в красивый особняк, чтобы ей там промывали мозги, заставляя верить, что дочери-подростки рождены для того, чтобы удовлетворять сексуальные желания отца, что это нормально и богоугодно.
Доказательства? Посмотрите на дом! Посмотрите на парк! Разве дал бы Господь такое богатство и власть злому человеку? Конечно же нет!
– Айви?
Она услышала, как Джослин окликнула ее по имени, но не смогла ответить. Она никогда не была так слаба духом с того самого момента, как провела последний день с семьей. Она едва смогла покинуть гору. Она почти умоляла папочку простить ее, позволить служить ему, как подобает хорошей дочери. Страх перед неизвестным терзал ее, ужас перед тем, что находится за оградой их роскошной тюрьмы, уверенность в том, что там еще большее зло, чем ее отец. Он никогда не повышал голоса, никогда не бил ее, никогда не отказывал ей в пище или теплой постели. Когда-то она думала, что у него нимб вокруг головы. Теперь она знала, что это пламень ада.
– Ханна?
Айви повернулась к сестре, и весь ее гнев и боль обрушились на девочку.
– Никогда больше не называй меня так!
Из круглых глаз Сары хлынули слезы, и Айви тоже захотелось плакать. Не вышло. Вместо этого она прошептала:
– Пожалуйста.
Сара кивнула, но отвела взгляд и повернулась к Мэдди, которая обняла Сару за плечи и увела в соседнюю комнату. Сначала Айви оттолкнула от себя Мину, теперь вот Сару… Она теряла всех, кого обещала защитить. Она причиняла боль тем, кто ей был дороже всего. Что с нею не так? Она должна выбраться отсюда.
– Ты не могла бы нас отвезти куда-нибудь еще? – спросила Айви у Джослин.
– А в чем дело? – Социальная работница огляделась, явно не понимая, почему Айви так смущает этот красивый, благоустроенный номер. – Он великоват, но Крис знает управляющего, да и отель неприметный. Вы тут будете в безопасности.
Безопасных мест не бывает.
– Он слишком дорогой.
Джослин выдохнула.
– О деньгах не беспокойся, все оплачено.
Айви медленно обошла большую комнату, чтобы успокоиться. Джослин понимала, что привело девушку к занятию проституцией. Она не смотрела свысока на Айви и прочих, и, хотя Джослин не говорила этого напрямую, Айви подозревала, что и она когда-то побывала на улице. Что было еще важнее, Джослин не сдала ее копам за похищение ребенка. Она поверила, что Кёрк Эдмондс насиловал своих дочерей, и хотела, чтобы Айви сдала его полиции. «Чтобы отдать его под суд», – не раз говорила она. Но как могла Айви объяснить Джослин, что никто ей не поверит? Что, если отец хотя бы пять минут проведет с Сарой наедине, та ни слова против него не скажет? Когда Кёрк Эдмондс говорит, хочется верить каждому его слову. Ты захочешь поверить, что он прав, что он любит тебя и защитит. Он способен заставить любого поверить, что у него в руках ключи от рая, и если ты просто будешь делать то, что он скажет, ты спасешься. Он может заставить тебя почувствовать это и даже большее прямо перед тем, как выбить камень у тебя из-под ног. И твой мир рухнет.
Джослин села на диванчик и сказала:
– У меня есть план.
Айви смотрела в окно, но ничего не видела. Все, ради чего она трудилась последние шесть лет, погибло. У нее не осталось ничего, кроме четырнадцатилетней девочки, которую она должна защитить.
– Айви, сядь, пожалуйста.
Девушка подчинилась, глядя женщине прямо в глаза. Она уже знала, что Джослин не сможет решить их проблем. Но сейчас, на эти несколько дней, она была нужна Айви. А Айви умела лгать лучше многих. Главное – не разрывать визуальный контакт.
Джослин тридцать пять лет, это симпатичная женщина с бледной гладкой кожей, отчего смотрится моложе. Айви презирала добрых тетенек – они редко жили в реальном мире, – но Джослин была не такой. И то, что она помогла ей, когда им больше всего была нужна помощь, лишь делало тяжелее груз вины, что лежал на душе Айви.
Все хорошо, пока Сара в безопасности.
– Ты должна сообщить о поджоге, – сказала Джослин.
– Думаю, они уже знают, – отрезала Айви.
– Я слышала в новостях, что двое пожарных пострадали. У тебя есть информация, которая поможет им в расследовании!
– Что я видела кого-то в темноте? Да я даже не могу сказать, мужчина это был или женщина! Высокий там или толстый. Это вообще может быть игра моего воображения.
– Ты почувствовала запах спирта. Ты видела поджигателя. Огонь распространился очень быстро. Это был поджог. Кто-то пытался убить тебя, твою сестру, прочих девочек – неужели тебе все равно?
– Да! – Айви не хотела злиться на Джослин, но за последние восемь часов она дошла до предела. – Ты обещала, что если я когда-нибудь попрошу у тебя помощи, ты не пойдешь в полицию!
– Я не о полиции. Я поговорю с начальником пожарной команды, и он…
– Да какая разница! – Айви вскочила и начала расхаживать по комнате. – Они расскажут полиции, а я не могу… – Она осеклась. Этот разговор ни к чему не вел. – Не надо было мне обращаться к тебе.
– Я рада, что ты это сделала… Ладно, никаких копов, поняла.
– Правда?
Джослин кивнула. Лицо ее было искренним. Айви хотела ей верить, но сейчас она была на грани срыва.
– Они вас найдут, это вопрос времени, – сказала Джослин. – Ты не сможешь вечно прятать Сару.
– Я могу прятаться ровно столько, сколько потребуется, чтобы сочинить две новые личности.
Только у нее не было денег. Она снова опустилась в кресло и обхватила голову руками.
– Всё пропало, Джослин. Мой паспорт. Паспорт Сары. Деньги. Всё.
– Мы разберемся. Здесь вы в безопасности.
Айви не сумела даже изобразить улыбку. Она пошла в ванную, закрыла за собой дверь и заперлась. Ей нужно было побыть пять минут наедине с собой. Пять минут, чтобы подумать.
Проблема Джослин была в том, что она доверяла системе, а Айви знала, что система была гнилой. Но у Айви все равно не имелось денег, и ей нужно было место для перегруппировки сил.