Изо всех сил упираясь в его руки, я, задыхаясь, пыталась хотя бы чуть-чуть ослабить хватку на горле. Я не знала, собирается ли он меня убить, но боялась, что может.
– Ты забрала у меня Мэйсона, может, мне забрать у тебя Корби?
Мои глаза расширились от страха.
– Если ты решила сыграть, я тоже знаю кое-какие игры. – Его лицо было так близко, что я могла рассмотреть голубые глаза. В их глубине горела ярость. – Ладно, Бритт: ты сходила, теперь мой ход. Ведь так играют, правда?
Он немного расслабил пальцы, и я закашлялась, делая вдох. Едва я заглотила немного воздуха, он снова прижал меня за шею к стене.
– Ты отправила Мэйсона не туда, признавайся? Если так, мне это не понравится. Но если ты прямо сейчас честно во всем признаешься, с этим можно будет работать. Кивни, если поняла.
Я кивнула, будучи уже в полубредовом состоянии.
– Ты готова начать говорить правду?
«Да, да», – кивнула я. Легкие скребло болью, словно у меня в груди засел обломок бетонной плиты.
Рука Шона расслабилась, и из меня вылетел вскрик облегчения.
– Еще полчаса. Дай Мэйсону еще полчаса, пожалуйста, – взмолилась я. – Снег все идет, по сугробам до машины быстро не доберешься, да еще он тащит тяжелое снаряжение. Все в порядке, он просто передвигается медленнее, чем мы думали.
Я замолкла, ожидая очередной вспышки ярости.
Дверь кладовки задрожала от внезапной перемены давления в помещении, и практически под щель внизу просочилась струя ледяного воздуха. Мы с Шоном оба повернулись в сторону входной двери, закрывшейся с тяжелым хлопком; по полу загрохотали тяжелые шаги.
– Эйс?! – крикнул Шон. – Это ты, дружище?
Дверь в кладовку распахнулась, рука Шона в тот же миг невинно уперлась в бок, а я отшатнулась от него, вжимаясь спиной в угол и мечтая просочиться сквозь бетон.
Мэйсон похлопал по стене у двери, нащупывая выключатель.
– Что тут происходит? – спросил он, переводя взгляд с меня на Шона. Его лицо разрумянилось от мороза, на волосах и бровях блестел иней. Воротник и рукава куртки покрывал толстый слой снега.
– Просто разговариваем, – отозвался Шон как ни в чем не бывало. – Да, Бритт?
Я не ответила, порывистыми толчками заглатывая воздух, царапающий горло. Осторожно ощупала шею, глаза застилало туманом, когда я касалась синяков, горевших под кожей.
Взглянув на Шона, я увидела, как его лицо трескается угрожающей ухмылкой. Меня чуть не вырвало, я снова почувствовала неумолимые стальные тиски пальцев на шее. Закрыла глаза, но от этого переполненные ненавистью глаза зажглись передо мною лишь еще ярче.
– Ты добыл снарягу? – спросил Шон приятеля.
Бессвязные мысли в панике заметались в мозгу. Нужно выбираться отсюда. Бежать. Может, я и не замерзну в лесу, может, выживу. Стоит рискнуть, лишь бы слинять от Шона. Буду бежать и бежать, не останавливаясь ни на минуту, пока не окажусь в безопасности.
– Снаряга в порядке? Работает? – Шон торопил приятеля.
Мэйсон ответил не сразу, задержав на мне внимательный взгляд. А я хотела прожечь стену насквозь и укрыться в лесу. Как только представится шанс, нужно им воспользоваться – второго может и не быть.
– Что с ее шеей? – спросил Мэйсон.
– Застукал в петле, – хохотнув, ответил Шон, пнув ботинком мой красный шарф, валявшийся на полу. Я сняла его перед тем, как заснула, скатала в комочек и прижала к груди, чтобы в руках было хоть что-то родное. – Прикинь, еще бы пара минут, и она… фьють! Придется нам послеживать за ней – как бы снова руки на себя не наложила.
Я вздрогнула, когда его холодная ладонь потрепала меня по щеке.
– Давай без этих штучек, Бритт. Горы ты, возможно, знаешь и лучше, но твоя подружка, выходит, более приятная гостья. Может, я еще и переменю свое мнение насчет вас двоих.
– Можно мне поговорить с Корби? – Мой голос звучал тонким хриплым шепотом.
– Это еще зачем? – раздраженно спросил Шон. – Что, как ты думаешь, я отвечу?
– Хочу убедиться, что она в порядке.
– Она в порядке.
– Пожалуйста, можно мне ее увидеть? Я не буду пытаться ничего такого сделать, обещаю.
Я должна была рассказать ей, что нам нужно бежать, как только представится возможность. Никто не мог предвидеть, что взбредет Шону в голову в ближайшие часы.
– Не знаю, не знаю, – пробормотал Шон. – Ты уже попыталась убить себя. Все, что мне известно, это то, что тебе нельзя доверять.
Мэйсон долго не подавал голоса, а, подняв на него глаза, я обнаружила, что он вертит в руках мой шарф, цепкие карие глаза не отрываются от волокон шерсти. Может, у меня разыгралось воображение, но он, казалось, напрягся всем телом, а линия челюсти стала еще жестче. Поверил ли он Шону? Я не была уверена. Если разрыв между ними углубится, это может сыграть нам с Корби на руку. Возможно, мы могли бы перетянуть Мэйсона на свою сторону. Возможно, он помог бы нам улизнуть.
Я снова попыталась распутать загадочные взаимоотношения двух парней. Шон лгал Мэйсону, скрывая свои поступки. Кажется, это еще одно доказательство, что Шон не был лидером. Неужели он боялся возмездия со стороны приятеля, если тот догадается о пытках? Я ничего не знала о Мэйсоне, уж точно ничего, что бы позволяло доверять ему, но не сомневалась: его я боюсь намного меньше, чем Шона. Что бы ни случилось, лучше держаться Мэйсона. Если я права, он не позволит своему дружку снова мучить меня.
– Надо перебрать снаряжение, – наконец заговорил Мэйсон. – Решить, что нам нужно, а что можно оставить.
– Зачем было тащить лишнее? – набросился на него Шон.
– Было холодно, и я побросал все подряд, – огрызнулся парень. – Ты видел, что за окном творится? Снег валит, как из пушки. Поэтому-то я и ходил в два раза дольше, чем предполагал. А разобрать снаряжение можно и здесь.
Шон ворчливо согласился:
– Ладно, ладно. Время у нас есть. Все равно мы никуда не двинемся, пока снег не прекратится.
Выходя из каморки вслед за Шоном, Мэйсон обернулся ко мне, словно что-то вспомнил, и на мгновение встретился со мной взглядом:
– Кстати, я нашел инсулин Корби. Он не замерз; похоже, я пришел как раз вовремя.
Я стояла в кладовке, примороженная к полу, сердце работало с перебоями. Отступив назад, пока спина не уперлась в стену, я медленно осела вниз, уже не обращая внимания на холодный камень. В голове кружился хоровод мыслей. Никакого инсулина в машине не было. Потому что у Корби не было никакого диабета. И Мэйсон не мог не догадаться об этом. Он нашел снаряжение, значит, перерыл весь джип. Он соврал, что обнаружил инсулин, но зачем?
Что Мэйсон пытался мне сказать?