— Но Олег Павлович сумел внести изменения в эти планы? — полуутвердительно спросил Крот.

— Верно. Олег Павлович предложил мне отличные условия для сотрудничества.

— Ого, да ты настоящий предатель! — весело сказал Крот. — Классический Иуда! Ну-ну, давай дальше.

— Да мне генерал-майор Соколенко ни сват, ни брат. И на смерть я его не отправлял. Всего-то надо было задержаться на пару часов. Не буду утомлять подробностями, но всё было рассчитано очень точно: после возвращения заговорщики оказались бы у Олега Павловича «под колпаком». И если бы не этот контролёр, всё прошло бы тихо. А теперь, — переговорщик в упор посмотрел на Штыка, — ты таскаешь по Зоне двух важнейших свидетелей. И прекрасных исполнителей воли Олега Павловича — в недалёком будущем. Так что не буду я их убивать — они мне гораздо выгодней живыми и здоровыми на своих служебных местах. Да и тебя мне стрелять смысла нет: личный друг Олега Павловича, доставленный живым, — мне и моим ребятам хороший бонус по службе.

— Но если всё заранее было известно, зачем Олег Павлович меня-то во всё это втянул? — медленно спросил Штык.

— А вот этого, извини, не знаю. Могу только предположить, что генералы могли что-то чувствовать, и нужен был штрих, который усыпил бы их бдительность.

Штык поднялся, отошёл к окну, поднял ставень и уставился на озеро.

— Ну что, отдадите теперь генералов? — спросил майор. — Или воевать будем?

— А пусть они сами решают, — сказал Штык, поворачиваясь к нему. — Сколько можно их использовать? Расскажем им всё — и пусть поступают как хотят.

— Это меня не устраивает, — хмуро сказал майор. — Мне нужны генералы сегодня. Точка.

— Можем договориться, — вкрадчиво сказал Крот. — Вашей вины не будет, если капитану Сенникову удалось уйти от вас и сгинуть где-то в Зоне. Не будет её также, если однажды капитан или генералы объявятся живыми — опытный дисар от кого хочешь по Зоне уйдет. А разницу между опытным и неопытным дисарами твоё начальство всё равно не понимает. Если что, я готов выступить в качестве эксперта, есть у меня сертификат от научников.

— Так… — сразу заинтересовался майор, — и что предлагаешь взамен?

— Ну, пойдём, сам выберешь, — сказал Крот, увлекая гостя за собой. — Ты же битый мужик, должен понимать, что взять артефакт и донести его до Периметра — это не одно и то же. Так что с меня, помимо выкупа, контейнеры, инструкции, как не помереть от этого «счастья» в дороге, расценки и адресок верного человека, что возьмёт без обмана.

Штык смотрел в окно. Серые волны бежали одна за другой в монотонном бесконечном ритме. У волн не было забот и тревог, они просто рождались по воле ветра и умирали, сталкиваясь с берегом. Волнам было хорошо, и Штык им немного завидовал. Вдалеке над озером был виден огромный водяной столб и цепочка облаков пара, повисших прямо над водой. Когда Крот и майор вернулись из хранилища, Штык продолжал сидеть в той же самой позе. Переговорщик старался выглядеть невозмутимым, но было заметно, что он с трудом сдерживает радость. На плече у него висел тяжёлый мешок.

— Только смотри: как договаривались, — сказал Крот переговорщику.

— Уходим немедленно, — почтительно ответил военный сталкер. — Зачем мне теперь эта служба?

Он коротко хохотнул, не сдержавшись, весело помахал рукой Штыку и вышел за дверь. В комнату сразу же вошли Буль и Хомяк.

— Ну что, драка? — спросил Буль, с надеждой глядя на Штыка.

— Нет, Буль. Пора бы уж нам домой собираться.

— Домой? — удивился Буль. — Смотрите, как тут здорово. Озеро, лес. Давайте ещё немного погостим.

— Нет, Буль, это невозможно. Нельзя бежать от трудных решений. Все дела надо заканчивать вовремя.

60

— Мне хотелось поговорить с тобой до того, как ты начнешь воплощать свои решения в жизнь, — сказал Крот.

Они сидели вдвоём со Штыком на краю платформы, свесив ноги над водой. Грач и Хвост собирали вещи для ходки до Периметра. Буль и Хомяк мылись в душевой. Легкий ветер носился над озером, игриво раздирая на клочки низко висящие облака.

— Что тут воплощать? — горько сказал Штык. — Как ни поступи, всё равно получится мерзко. Или по отношению к Олегу Павловичу, или к генералам, или к себе.

— У Буля серьёзно поражены ноги, а последняя ловушка «подарила» ему два десятка игл в грудину и живот. Насколько мне известно, такие вещи мало где лечат. А без серьёзного лечения Буль в течение полугода умрёт.

— А ты его полечить можешь?

— Могу. Без гарантий, конечно. Но гарантий и в больнице не дадут. И времени потребуется немало. Булю тогда придётся остаться здесь. Думаю, на год как минимум.

— И ты готов его оставить?

— Оставлю. Но сейчас мне бы хотелось поговорить о тебе. Если я правильно понимаю, активность «ментального зеркала» внутри тебя возрастает. Чем всё это закончится — неизвестно. Это значит, что за Периметром ты постоянно будешь провоцировать ни в чём не повинных людей на странные поступки. И всё это будет крутиться только вокруг тебя. Ты сам по себе не опасен, но твоё присутствие среди обычных людей пока нежелательно. Я предлагаю всем вам остаться здесь. Подлечитесь. Отдохнете. Мне с исследованиями поможете.

— Я не могу, — тихо сказал Штык. — Я должен вернуться.

— Кому должен? Генералу, который рисковал твоей жизнью для решения карьерных вопросов?

— Себе, — сказал Штык. — У меня есть обязательства, которые я должен выполнить, несмотря ни на что.

— Блажь у тебя в голове играет, — печально сказал Крот. — Ты просто ещё не понял, что капитан Сенников умер несколько дней назад. Ты — Штык, и никакие обязательства капитана к тебе уже не относятся.

— Я должен, — упрямо ответил Штык и устало прикрыл глаза.

Крот пожал плечами, поднялся и ушёл готовить еду. Немного погодя серьёзный и сосредоточенный Штык позвал Буля и Хомяка за дом и вкратце рассказал, зачем всё это время пытался вывести их из Зоны.

— За последние дни многое изменилось, — сказал он в завершение своего короткого рассказа. — Я не могу теперь просто отвести вас за Периметр и отдать в руки тому, кто вас будет использовать. Вы сами вольны решать, куда дальше идти и кем оставаться.

— Мой генерал, — спокойно ответил Хомяк, — мы с Булем давно всё это поняли. И тогда же договорились: раз мы совершили преступление, а наш генерал считает, что мы достойны наказания, — значит так тому и быть. Как вы решите — так и будет.

— Так точно, мой генерал, — с чувством сказал Буль. — Скажете «лезь, Буль, в петлю» — сразу пойду за верёвкой и мылом.

— Вы не понимаете, — нервно сказал Штык. — Это вам только кажется, что я такой, вы просто видите во мне — себя!

— Это вам всё время что-то кажется, мой генерал, — с улыбкой сказал Хомяк. — А мы пацаны вполне адекватные.