Керри-Энн, смеясь и плача одновременно, повернулась к Абелю.
— А где Белла? Я могу забрать ее с собой прямо сейчас?
Он согласно кивнул и сказал:
— Да, но сначала, думаю, мне надо поговорить с Бартольдами.
— Нет. Я сама с ними поговорю, — возразила она, чем удивила саму себя. Еще несколько минут тому назад она была уверена, что никогда не захочет их больше видеть, не говоря уже о том, чтобы разговаривать.
Абель с сомнением взглянул на нее.
— Хорошо. Но имейте в виду, что сейчас они пребывают не в лучшем расположении духа.
— Я знаю, — сказала она. — Я тоже была здесь, помните?
Керри-Энн направилась к залу заседаний и встретила выходящих оттуда Бартольдов. Они выглядели совершенно разбитыми. Она так долго злилась на них, что ей понадобилось некоторое время, чтобы распознать неожиданное чувство, шевельнувшееся у нее в груди: это было сострадание. Она совершенно точно знала, через что им пришлось пройти.
— Мне хотелось, чтобы вы знали: я не держу на вас зла, — обратилась к ним Керри-Энн.
Джордж Бартольд чопорно кивнул в ответ.
— Благодарю вас, — ответил он невыразительным голосом человека, так и не оправившегося от потрясения.
А вот Кэрол Бартольд оказалась не столь сдержанной. Она метнула на Керри-Энн гневный взгляд.
— Вы оказываете ей дурную услугу и знаете об этом, не так ли? Она должна быть с нами.
Джордж Бартольд взял супругу за руку.
— Мне очень жаль, — извинился он перед Керри-Энн. — Мы оба расстроены, как вы легко можете себе представить.
— Я знаю. — Странно, но ей больше не хотелось мстить им и причинять боль. — Я… я просто хочу поблагодарить вас за то, что вы так хорошо заботились о ней. И еще я хочу уверить вас, что буду хорошо заботиться о ней, так что вам незачем беспокоиться.
— Мы сможем видеться с ней? Хотя бы иногда… — Голос у Джорджа сорвался. — Чтобы она не забыла нас. — Куда-то подевался его всегдашний властный тон. Сейчас он умолял ее.
Керри-Энн задумалась. Она не желала иметь ничего общего с Бартольдами и не сомневалась, что и они испытывают к ней не самые добрые чувства. Но, нравилось это ей или нет, они стали частью жизни ее ребенка, причем на довольно долгое время. Она не сомневалась, что и Белла по-своему полюбила их и что со временем, если бы весы правосудия качнулись в другую сторону, она считала бы их своими мамой и папой. Она также подумала о том, как бы поступила сейчас прежняя Керри-Энн. Та наверняка бы воспользовалась ситуацией, чтобы поглубже вонзить нож в их раны и повернуть его там.
— Мы что-нибудь придумаем, — пообещала она.
Джордж Бартольд взял ее за руку и крепко пожал, а потом с чувством произнес:
— Спасибо.
А еще через несколько минут она уже держала Беллу на коленях, впитывая ее родной запах и касаясь подбородком заплетенных на макушке девочки мелких косичек.
— Все устроилось, родная моя. Мы с тобой едем домой, как я и обещала. — Белла теснее прижалась к ней, словно была еще не готова поверить матери на слово. — Пока мы будем жить у тети Линдсей, но это ненадолго — скоро у нас появится свой дом.
Белла запрокинула головку и поинтересовалась:
— Мне понравилось у тети Линдсей. Почему мы не можем жить у нее все время?
— Ты можешь жить у меня столько, сколько захочешь, — заверила ее Линдсей и погладила Беллу по щеке. — А потом вы с мамочкой будете приходить ко мне в гости.
Заметив печальный взгляд, который бросила на нее Белла, Керри-Энн поспешила уточнить:
— Когда твоя тетя Линдсей выйдет замуж, под одной крышей нам всем будет тесновато. Мы же не хотим, чтобы бедный старенький дядя Рэндалл спал в собачьей конуре, верно?
— Нет уж, благодарю покорно! — Рэндалл рассмеялся, искоса взглянув на Линдсей. — Я уже побывал там, и мне почему-то больше не хочется туда возвращаться.
Рэндалл с пониманием отнесся к тому, что у него будут необычные жилищные условия. Он ничуть не возражал против присутствия в их доме мисс Хони — они со старушкой просто обожали друг друга. Но если бы в доме осталась Керри-Энн, а теперь еще и ее дочка, они буквально ходили бы друг у друга по головам. «Пришло время решать», — вновь подумала Керри-Энн.
Вопрос заключался в следующем: будут ли они жить вместе с Олли или вдвоем с дочкой?
Словно прочитав ее мысли, Белла спросила:
— Но где же мы будем жить, мамочка?
Керри-Энн подняла голову и поймала взгляд Олли. Он, не отрываясь, смотрел на нее, и в его взгляде читалось легкое беспокойство, как если бы он боялся ее ответа. Она заколебалась, не зная, что сказать дочери.
А потом она поняла, что ничего у нее не получилось бы без Олли. Он спас не только Беллу — он спас и ее саму. В благодатном тепле его любви она расцвела и стала сама собой. Она знала, что ей никогда не придется тревожиться о том, что Олли может бросить ее или изменить ей. И он будет хорошим отцом Белле, которая обожала его. С той самой ночи, когда он ворвался в жизнь ее девочки, подобно принцу Каспиану из «Хроник Нарнии», и унес в безопасное место, Белла смотрела на него так, как смотрела бы на любимого дядюшку или старшего брата. А когда она приезжала в гости или Керри-Энн вместе с Олли навещали ее, девочка, как хвостик, ходила за ним по пятам.
Впрочем, эти разумные доводы не значили ничего, пока она не ответит на один главный вопрос. Любит ли она его достаточно, чтобы у них все получилось?
И ответ, когда он пришел ей в голову, был столь очевидным, что она даже удивилась, как не сообразила этого раньше. Крепко прижимая дочку к себе, она улыбнулась Олли и сказала:
— Хочешь жить в таком месте, где всегда много вкусных пирожных, которые можно съесть?