– Вашу ж мамашу, – выругалась я, и мама погрозила пальцем.

Глазки моего Горыныча желтели. Еще немного, и чешуя на висках проступит. Он тут же отвернулся, получив от Симы отчет о происходящих с ним изменениях.

– Ой, Инусик, – сказала она мне в мою гарнитуру. – Чую, взбесится командир, костюмчик попортит.

– Костюм – меньшая из проблем, – вздохнула я.

– Что? – спросила мама, но я только отмахнулась.

А что я ей скажу? Сейчас твой будущий зять в рептилоида превратится? Такая няша, мама, у него даже хвост есть. Тем временем Рома присмотрелся к сборищу фоток и ткнул пальцем в очаровательную малышку с большим бантом. Надька зарделась, как маков цвет. Убью синеглазого. Саму меня не признал! И по фиг, что у меня там фингал на пол-лица после падения с качелей, и вообще морда бандитская, сердце-то должно подсказать.

– Ошибочка вышла, – злорадно отметила Зоя Леопольдовна.

Рома нахмурился, снова присмотрелся и указал на Ленку, маленькую принцесску в белых гольфиках. Ленка обмерла от восторга, я скрипнула зубами. Дима подошел ближе, пригляделся и ткнул… в Светку, еще одну мою подругу в костюме снежинки. Я хрустнула костяшками. У кого-то только что накрылась первая брачная ночь. Причем сразу у обоих. Зато Зоя Леопольдовна пребывала в нирване, сгребая купюру за купюрой.

Бабушка скрестила на груди руки и прищурилась, с неодобрением глядя на аттарийцев, которые зависли перед коллажем в недоумении.

– Инночка у нас всегда была особенной, – с намеком произнесла она.

Мужики снова посмотрели на коллаж, переглянулись и одновременно указали на меня, любимую. Первой брачной ночи им это не вернуло. Зоя Леопольдовна разочарованно вздохнула и позволила им пройти еще немного.

– Следующее испытание, – прибила она Диму, и тот ме-е-едленно обернулся.

Рома его тут же повернул ко всем спиной, а я разглядела первую чешуйку.

– Что еще? – спросил Грейн, чуть ли не с ненавистью глядя на мою соседку.

Она резво взлетела до дверей квартиры моих родителей и подбоченилась. Я рассмотрела мишень для игры в дартс, на которой были прикреплены бумажки с причиной для женитьбы. Озвучиваю: 10 – сердце подсказало, 9 – по любви, 8 – мама посоветовала (угу, мама бы ему посоветовала, конечно), 7 – скучно стало, 6 – невеста заставила (невесту саму в брак загоняют, правда, невеста не против, а очень даже «за» и теперь тихо звереет, потому что никак своего жениха не дождется), 5 – боюсь ночевать один (да-да, именно так, он вообще предпочитает шумную компанию), 4 – из любопытства (ага, легары такие любопытные, как кошки), 3 – глупый был (был, не был, а кровь змеиная выбор сделала), 2 – по расчету (без комментариев), 1 – сам не знаю. В общем, понаписали.

– Что делать? – хмуро спросил Дима.

– Куда попадешь, там и причина, по какой женишься, – огласила Зоя Леопольдовна.

Ардэн забрал дротики и со скоростью автомата Калашникова всадил все в десятку. Зоя открыла рот, кто-то из красавиц восторженно выдохнул, и бабушка оттеснила бедром мучительницу-затейницу.

– Иди, купец, за товаром, – осклабилась бабуля.

Первым к дверям рванул отец.

– Запей лимончик-то, – сказал сердобольный тесть.

– И водички, – подала стакан тещенька.

Вот вам и хлеб-соль. Я кинула на себя взгляд в зеркало. Оценила облегающий лиф, невесомость юбок, ажурность фаты и вздохнула – королева!

– Постой, жених, – рванула следом Зоя Леопольдовна.

– Нет! – натурально рыкнул Ардэн и вошел в комнату. – Радость! – восторженно выдохнул он.

За его спиной гулко сглотнул Рома.

– Черт, что-то я поторопился с постоянным союзом, – вырвалось у него.

Дима осклабился, глядя на приунывшего Грейна. Я перевела взгляд с Димы на Рому и подумала: «Зря я трусики надевала, до ЗАГСа бы дожили. Хорошие трусики-то».

Глава 29

Зря переживала, Надька сохранила и мои трусики, и прическу, и платье, под подол которого не залезла ни одна наглая аттарийская длань. Зато сколько сожаления было написано на двух идеальных физиономиях, когда свидетельница упала на переднее сиденье и радостно осклабилась, вывернувшись в нашу с мужиками сторону. Ага, мужики уселись с двух сторон от меня, стиснув своими могучими телами, но кого волнует, что я стала похожа на камбалу?

– Ты такая красивая, – шепнул мне Рома, когда Ардэн гордо выносил свою добычу из дома. Кого в дом вносят, а меня вынесли.

– Лучше всех, – улыбнулся Дима.

Я скромно промолчала, моя корона только что пустила корни, укореняясь на веки вечные. А у кого бы не укоренилась, если на тебя смотрят с обожанием два эталона мужской красоты? Рома честно пытался смотреть по сторонам, делая вид, что он тут всего лишь свидетель, но я то и дело ловила его взгляды, в которых смешивалось столько эмоций, что Ардэн в конце концов не выдержал и зашипел на него, призывая к порядку.

– Не унывай, синеглазенький, – похлопала его по плечу бабушка, когда мы с Димой садились в машину, – Инночке ты тоже нравишься. – На мгновение задумалась и сверкнула новым протезом: – Дай, бабушка тебя на удачу поцелует.

Рома послушно нагнулся к ней. Бабуля облобызала Грейна в обе щеки, потом он ее, ослепил улыбкой и нырнул в машину.

– Элка, валидолу! – простонала бабушка. – А лимончик там остался? Нет? Тогда валидолу.

Машина была нанятой, но не лимузин, потому в салоне сидели только мы и Надька, пожиравшая глазами то Рому, то Диму. Водитель завел двигатель, и мы отправились в ЗАГС, где началась вторая часть Марлезонского балета. В общем-то, особо придраться не к чему, разве что к тому, что стоило нам выйти из машины и подняться по ступеням, на которых фотографировалась другая свадьба, как фотограф горестно застонал. Просто на снимке вся женская половина, включая счастливую невесту, вывернулись на двух гуманоидов. Надька обернулась, скривила жуткую рожу, показывая язык заглядевшимся дамам, и гордо прошествовала в двери, которые придерживал Рома, пропуская ее.

Повальный ступор продолжался, пока мы шли до комнаты ожидания, где сидели еще две пары. Женихи окинули мрачным взглядом моих Ардашева с Граниным и увели своих упирающихся невест, у которых началось обильное слюноотделение. Нет, все-таки аттарийцы сволочи со своей многовековой селекцией. Это же преступление так вводить в искушение наших женщин, привыкших к поговорке, что мужчина должен быть чуть красивей обезьяны.

– Шампусика? – деловито спросила Надька, добывая из своей сумки бутыль шампани. – Для смелости, – подмигнула она почему-то Роме.

– Рано, – отрезала я. – Скоро там наша очередь?

– Через пятнадцать минут, успели, – ответил Дима, устраивая меня на своих коленях.

Рома привычно сел рядом с нами, Надька рядом с Ромой, вплотную прижавшись к нему.