Рядом материализовалась Система. Она осмотрелась и хмыкнула.
– Что ты ржешь, адова машинка?! – возопила я, хватаясь за голову. – Это же все, все, что нажито непосильным рейдерским захватом!
– Ну чего ты разоряешься? – зевнула Система. – Клетку надо было брать.
Тут я вспомнила, как Дима не хотел брать этих короедов на борт. Вот же блин блинский. Чтоб им зачесалось. Мася издала удовлетворенное басовитое «А-а» – и как подкошенная рухнула на пол, задергав задней лапой и громоподобно захрапев.
– Тяжелая она, я пробовала переставлять, – проворчала я. – Рома спокойно поднимает, а я не могу.
– Так меня бы попросила. Ты разве не знаешь, что ридар означает «пожиратель»? – выдала мерзавка.
– Ну спасибо, – ядовито ответила я и поклонилась в пояс. – Теперь знаю. Сама не могла догадаться?
– Нам гадать по рангу не положено, у нас все четко, – козырнула Сима, и рядом со мной появился большой прозрачный ящик из Роминой каюты. – Тайлар Грейн, может, и принес бы тебе клетку, но ты его сильно шокировала, он еще долго переваривал твои слова.
Я залилась краской и спрятала лицо в ладонях. Да я сама в шоке! Такое брякнуть, это же только я могу.
– Он разочарован? – спросила я наконец.
– А хрен его знает. Его потом на мостик вызвали. Губы поджал, головой тряхнул и ушел.
– Офигеть, – выдохнула я, падая на подушку. Больше ничего не осталось. Умное покрывало эти гады тоже погрызли.
Сима посмотрела на меня, усмехнулась и отправила умываться. Когда я вернулась, мне предстала сюрреалистичная картина восстановления. Пластик, став жидким и тягучим, формировал новые панели, мебель. Появилось утраченное постельное белье. Чудеса, да и только.
– Научный прогресс, – гордо заявила Сима, зависнув рядом со мной. – Кстати, пляши.
– Зачем? – удивилась я.
– Пляши, говорю, – хмыкнула она. – Ай, ну тебя. Тебе два послания.
Передо мной появился экран, на котором я увидела Диму, сидевшего в кресле в своей каюте.
– Доброе утро, тайлари Журавлева, – заговорил он. – Желаю вам удачного дня на территории моего корабля. – Ардэн ненадолго замолчал и вдруг сверкнул посветлевшим взором. – Охренеть, Ин, мне в жизни так плохо не было. Давай хоть поговорим… Млин.
И экран исчез, сменившись вторым. Пришибленная увиденным, я утерла скупую земную слезу и посмотрела второе послание.
– Доброе утро, маленькая, – заговорил Рома, стоявший возле панорамного иллюминатора. – Еще один день без тебя… Даже не думал, что можно так сильно привязаться всего за несколько дней. Мне тебя не хватает, сердечко. Может, еще раз поговорим?
Разговорчивые мои… Я утерла вторую слезу и бухнулась в восстановленное кресло.
– Отвечать будешь? – поинтересовалась Сима.
– Нет! – рявкнула я. – Ничего нового я не скажу, буду сидеть здесь и жрать мороженое. У нас есть мороженое?
– Не-а, – помотала головой Система.
– Даже мороженого нет. – Я поникла буйной головушкой.
– Есть десерт, – успокоила меня Сима. – Вкусный. Так все говорят.
– Давай. Много. И кино какое-нибудь слезливое, про любовь, – решила я.
И она дала. Так дала, что лучше б не давала. Десерт оказался вкусным, но порционным. Потому не получилось ложкой наворачивать из ведра, вытирая слезки. Еще и с чувством насыщения. Больше одной порции не съешь. А кино…
– Мать моя женщина, – пробормотала я, вглядываясь в широкий экран, который мне устроила Серафима. – Сим, ты мне одно скажи. Ты вообще мелодраму от порнухи отличаешь?
На экране была, в общем-то, любовь, но очень неприкрытая. Блондинку с охрененными буферами за… э-э… залюбливал до слез длинноволосый мачо. И как только он ее не любил, и в какое только место не любил… Она кричала, рычала и рыдала. Все, как я просила, м-да. Очень… мило.
– А что у нее с грудью? – раздался совершенно неожиданный голос товарища Ардэна.
– Ё-мое, – подпрыгнула я на кровати, с которой собиралась смотреть слезливую мелодраму и упиваться своими страданиями, и хаотично заметалась в поисках пульта. – Черт, Сима!
– Так что с грудью? – склонив голову набок, спросил голографический Дима.
– Силикон, – шипящим шепотом ответила я. – Операция по увеличению груди.
– Зачем? – удивился Дима и обернулся ко мне.
– Ну-у… – отчаянно краснея, протянула я. – Чтобы больше была, красиво.
– Да? – Ардэн вновь посмотрел на экран. – Мне твоя грудь больше нравится.
Я накрыла голову подушкой. Сима-а-а, ы-ы-ы-ы, и по фиг на горилла! И за что мне это позорище? Ну хоть бы «Титаник» какой-нибудь показала, зачем ЭТО?! И Дима, блин… Что у нее с грудью, что у нее с грудью… Ы-ы-ы-ы, ы-ы-ы и еще три раза:
– Ы-ы-ы, – провыла я вслух.
– Он ушел, – сказала Сима, и я выглянула из-под подушки. – Ну как кино? Еще?
– Сима, я хотела совсем другое! – завопила я. – Ты что устроила? Ты же говорила, что сюда никто не сможет пролезть!
Серафима фыркнула и превратилась в хомяка. Обижается она, полюбуйтесь. А мне стыдно теперь. Что обо мне Ардэн подумает? Что я извращенка? Я точно помру, вот теперь наверняка…
– Тайлар командир Ардэн! – возопила Сима, и я снова подскочила на кровати.
Дима во плоти входил в каюту. Он, не скрывая злорадной усмешки, посмотрел на родную Систему.
– Как вы вошли? Я заблокировала…
– Сима, на этом корабле я командир, – сухо ответил Ардэн и уселся на краю кровати.
– Универсальный код, – фыркнула Серафима. – Ладно, – зловеще протянула она. – Инусик, еще киношку?
– Только другое! – воскликнула я.
– Правильно, а чего смотреть одно и то же. Нужно разнообразие. – Ее оскал мне вообще не понравился.
И кино началось. Симпатичная девушка ворковала с двумя парнями. Они смеялись, улыбались, а потом они целовались, а потом раздевались, а потом…
– Твою же мать, Серафима! – заорала я.
– А чего? – Она невинно похлопала красивыми глазками и слиняла.
Медленно, словно боясь нарваться на мину, я обернулась к Диме. Он сосредоточенно смотрел на экран, задумчивая потирая подбородок.
– Разве можно с кем-то делить свою женщину? – спросил он.
– Ну-у… э-э, некоторые такое любят, – промямлила я. – Групповой секс называется. МЖМ, тройничок. Любовь втроем.
– Ну, я слышал о таком, просто не понимаю, как остаться равнодушным, когда другой мужчина притрагивается к твоей любимой женщине, – Ардэн отвернулся от экрана. – Хотя должен признать, когда я увидел вас с Грейном на мостике, у меня было два совершенно противоположных желания. Оторвать Грейну голову и все выступающие части и, млин… это было… возбуждающе.