Дикобраз медленно поднял ствол автомата.
— Опусти свою пукалку, дурак! — послышался старческий крик из хижины. — Он тебя не тронет, если ты не падаль!
«А как он определит, падаль я или нет?» — подумал Григорий и тут же услышал ответ:
— По запаху. Да не стой как пень! Открой дверь и заходи, идиот чертов!
Григорий шагнул к двери, и зверь шагнул следом.
— Скажи ему, чтоб не шел за мной!
— Ты тупой, да? Как я ему скажу, он ведь волк и по-человечьи не понимает!
— А как ты с ним общаешься?
— По-волчьи.
Дикобраз открыл дверь и шагнул во тьму хижины.
— Значит, по-волчьи ему скажи.
— А у волков нет запрещающих фраз. Их общение строится на доверии и преданности. Либо на непримиримой вражде. Только абсолютное «да» либо бескомпромиссное «умри». Это тебе не людишки подлые, которым еще чего-то запрещать надо, чтоб в рамках держать. Заходи. Присаживайся.
В помещении стоял жуткий запах старости, сырости и еще черт знает чего.
— Куда садиться? Я ничего не вижу. Знал бы, прибор ночного видения достал.
— Перед тобой стол. На столе керосиновая лампа. Зажги ее. И не хвались своим прибором… хе-хе-хе…
Смех у хозяина сторожки был неприятным, кашляющим. Григорий нащупал лампу, достал спички и поджег фитиль. Комната была небольшой и совсем неухоженной. По углам такие паутины, что казалось, в них не то что муха, вертолет запутается. У противоположной стены топчан с висящей над ним старинной иконой. На топчане сидел древний старец в черном монашеском балахоне. Григорий еще никогда не видел такого морщинистого лица. У старца были длинные тонкие и прямые волосы. Совершенно белые, как у того волка. И у старца не было глаз. Только закрытые навечно веки во впадинах глазниц. Выглядел он зловеще.
— Ты слепой, что ли? — удивленно спросил Дикобраз.
— Это ты слепой, если, глядя на меня обоими своими глазами, еще и вопросы такие тупые задаешь.
— Так ты и есть Всевидец? Кто-то, видно, очень над тобой пошутил, назвав так. — Дикобраз усмехнулся. Старик ему не нравился, и Григорий даже не думал это скрывать. Что-то внутри заставляло его демонстрировать эту неприязнь.
— Остришь, да? — оскалился отшельник, показав кривые желтые зубы. — Ну раз такой острый, то пойди мне дров своей башкой наруби. А то спущу на тебя Людоеда, он тебя, как тузик грелку, порвет.
— Людоеда?
— Так волка зовут.
— Милое имя. Доброе, — покачал головой Григорий.
— Честное.
Волк вошел в комнату и улегся в ногах у старика.
— Ну, говори, зачем пришел, — прокряхтел Всевидец.
— Если то, что о тебе рассказывают, правда, ты и так должен знать, — прищурился Григорий.
— Ты глупый или смелый, я что-то не понял? А?
— Я найти кое-что хочу. — Дикобраз решил больше не дразнить этого странного и жуткого старика, особенно учитывая то, что сейчас на него уставились хищные желтые глаза Людоеда.
— Черное Солнце, — кивнул Всевидец.
— Как ты угадал? — удивился Григорий.
— А ты к кому пришел, дуралей? А? Черт бы тебя побрал, ублюдок, скотина, мразь, чтоб ты сдох, сволочь!
— Эй-эй! Осади! Чего такое?!
— Ты это, — старик кашлянул и почесал макушку костлявой сухой рукой, — не бери в голову. Не так часто я с людями общаюсь. Иной раз так поругаться с кем-то охота. Вот и наверстываю. Хе-хе. Одиночество, знаешь ли, тяжкое бремя.
— Это как посмотреть, — угрюмо ответил Дикобраз.
— А мне никак не посмотреть, — ехидно заметил Всевидец и расхохотался.
— Ну, так что с Черным Солнцем?
— Оно под реактором. В тоннеле.
— Так оно действительно существует?
— Ты глухой или тупой? А? Я же сказал тебе, оно под реактором, в тоннеле!
— И больше нигде его нет?
— Этот артефакт единственный в своем роде. Он уникален. Как уникально все, что единственно в нашем мире. Как наша планета, например. И потому хрупок. Будь осторожен с ним.
— А я смогу его достать? У меня получится?
Старик пожал худыми плечами.
— Я не вижу будущего. Я чувствую положение вещей и мысли. Но будущее, твое будущее, зависит только от тебя. А достанешь ли ты в будущем этот артефакт, я тебе не скажу. Ты ведь до сих пор даже не веришь в его существование. Но существует все, во что мы верим. А если мы во что-то не верим, то этого нет. Нет для нас, вне зависимости от того, существует это где-то или нет. Выбор дороги зависит от веры. И если ты веришь в Черное Солнце, ты его сможешь найти. Дорога и поиск приведут к нему. А если нет, то и искать не будешь.
— А какими свойствами этот артефакт обладает?
— Он меняет человека. Исцеляет его. Делает совершенным. Лишает его недугов. Физических недугов и психологических. Пороков лишает. Слабостей. Даже зомби. Они когда-то были людьми, а значит, Черное Солнце может исцелить и зомби.
— А как выглядит этот артефакт?
— Ты поймешь, когда увидишь.
— А ты сам не хотел получить его? Если он такой, как ты говоришь, он мог вернуть тебе глаза.
— Зачем? — Старик усмехнулся.
— Но как ты можешь жить во мраке?
— С чего ты взял, что я живу во мраке? Почему ты думаешь, что ты живешь не во мраке? Почему ты считаешь, что видишь больше, чем я, слепой сумасшедший старик? — Всевидец засмеялся. — Это ваша жизнь сплошной мрак. Погоня за наживой. Предательства, ложь, лицемерие, низменные страсти убогих и смертных. Это вы все во мраке живете. Потому и получили вы эту Зону. Она — воздаяние вам. Она — часть вашей извращенной веры. — Старик наклонился вперед, ближе к собеседнику, и зловеще произнес: — И Зона всего лишь начало! Потому что ВЫ такие!
Григорий задумался. Странно. Свою жизнь во внешнем мире он когда-то и сам считал мраком. И потому сбежал от нее сюда. В Зону. От предательства, лжи и всех низменных страстей. Тут все честней и справедливей. А оттого жестче и беспощадней. Что-то есть в том безумии, которое озвучил этот странный старик.
— Как ты глаза потерял?
Всевидец покачал головой и криво усмехнулся.
— Я получил то, чего желал. По существу своему. Вернее, по тому существу, каким я был много лет назад. Это со мной сделал Исполнитель Желаний.
— Что?
— Зачем ты все время переспрашиваешь? А? Знаешь, как это бесит? Да. Исполнитель Желаний.
— Значит, и он существует?
— Если ты в него веришь, — кашлянул, улыбнувшись, старик. — Его ведь для тебя минуту назад не существовало. А теперь ты в него поверил, и он для тебя сразу материализовался. Я тоже верил в него. Много лет назад. Я пошел к нему. Я был недоволен тем, что происходит в мире. И существование Зоны было одним из того списка недостатков и зла в мире, в котором я жил. Я хотел что-то исправить. А в идеале я хотел исправить все. И пришел к Исполнителю Желаний, потому что хотел сделать мир красивее. И Исполнитель Желаний исполнил мою просьбу. Он сделал мир красивее. Для меня одного. Он отнял у меня глаза, и я перестал видеть царившее вокруг мракобесие. — Всевидец расхохотался. — Весьма остроумный этот Исполнитель, да?! Проще глаза отнять у самоуверенного максималиста, чем исправить мир, созданный им и ему подобными! Зато я вижу только то, что рисует мое воображение. Я вижу только тот мир, о котором мечтал. Я не вижу руин, гниющие трупы, войну. Я лишь понимаю это как данность. Но взору моему предстает иное. То, на что способно мое воображение. То, чего хочет мое естество. Следовательно, как ни крути, Исполнитель Желаний воздал мне по мечтам моим, хе-хе. А ты говоришь… Жить во мраке… Ты даже не представляешь, в каком красивом и идеальном мире я обитаю… Ты не можешь его видеть. А я могу. Ведь я — слепой безумец…