* * *
Яркий белый свет резко ударил в глаза. Дом Культуры сегодня был в форме гигантского сталагмита. Он уходил в воздушные ярко-белые кучевые облака, гордо отражая солнечные лучи от своей зеркальной поверхности. Мы предусмотрительно обогнули его и продолжили лететь дальше.
— Ты когда-нибудь видел снег? — вдруг спросила Малин, повернувшись ко мне вполоборота.
— Нет, — ответил я, пожирая ее глазами.
Теперь она смотрела вперед, и мне открывался ее нежный профиль. Я разглядывал аккуратные пухлые губы, длинные ресницы, выбившиеся из кокона волосы, развевавшиеся на ветру. Мне хотелось наблюдать за ней как можно незаметнее, но вряд ли это получалось. Каждое мгновение, что я мог видеть ее и находиться рядом, открывало для меня вечность. Мне хотелось просто смотреть на нее, чувствовать ее, слиться с ней и потеряться, будто это уже не я, не она, а новое необузданное слияние — Мы.
— Аттракцион, зона S17, — строго скомандовала она бортовому компьютеру аэро.
Кабина бесшумно зачехлилась, и мы из режима «Плавный полет» молнией устремились вперед.
— Куда мы летим? — спросил я, не переставая любоваться совершенной красотой Малин.
— Ты не знаешь о Гамла Стан? — удивилась она. — Это сохраненная в первозданном состоянии небольшая территория древнего города. Там все как было в далеком прошлом. Теперь это аттракцион — самое необычное место на Земле!
Я ощутил волнение.
— А для чего это место сохранили?
— Как для чего? Людям нравится развлекаться! Там проходят экскурсии, — объяснила она.
Вскоре мы начали снижаться.
— Сейчас я переведу аэро в режим «Полет обозрения». Внимательно смотри по сторонам! — весело сказала Малин.
Мы летели над древним городом так низко, чтобы можно было глазеть по сторонам. Кое-где лежал неубранный снег. Прежде я видел его только в Доме Культуры.
Город, скованный морозными цепями, казался неподвижным. Застыли голые ветки деревьев и мощеные булыжником мостовые, красные черепичные крыши и бесчисленные мосты. Тяжелый воздух подавлял все звуки аттракциона: мороз глотал их и превращал в невесомую тишину.
Мы покидали один дворик и переносились в другой. Причудливые статуи и фонтаны сменяли друг друга, каждый раз поражая воображение неповторимостью форм и воплощений.
На залитых солнцем древних улицах были толпы пользователей. На одной из них меня поразила странная игра света. Солнце ярко светило в окна облупившихся желтых домов, вплотную примыкавших друг к другу, а «солнечные оконца» отражались на домах, стоящих напротив.
— Мы приземляемся, — предупредила Малин, и аэро плавно село на небольшую парковочную площадку.
Перед моим взором предстала улица, зажатая домами, с вереницей ступенек, уходящих вниз. Ее ширина не составляла и метра.
— Это самая узкая улочка Гамла Стан, — прошептала Малин прямо у моего уха.
Она сбежала вниз по крутой лестнице и прислонилась к желтой шероховатой многовековой стене. Я остался стоять наверху. Малин дотронулась до противоположной стены и крикнула:
— Смотри, какая она узкая! Ты когда-нибудь видел такое?
Я усмехнулся. Малин была так наивна в этот момент.
— Спускайся сюда. Что ты там стоишь?
Было очень холодно, и я видел, как на выдохе из носа вырывались струйки пара. Малин вопросительно смотрела на меня. Я немного помедлил, но спустился по узким ступенькам и, подойдя к ней, встал напротив.
Мы стояли, почти прижавшись друг к другу, так как улица была слишком мала для двоих. Она смотрела на меня своими смеющимися голубыми глазами, а я не мог перестать любоваться ими. Я знал, чего она добивается, но мне хотелось сбежать. Безумное желание смешалось во мне со страхом прикоснуться к ней. Как можно посягнуть на это совершенство? Сердце выпрыгивало из груди. Я отвернулся, чтобы подняться наверх, но она задержала меня рукой.
Мы продолжили смотреть друг на друга. Вдруг Малин прикоснулась своими губами к моим, а потом медленно отстранилась. Я успел почувствовать ее дыхание, что тут же отозвалось напряжением внизу. Ее бледность и голубые глаза сводили меня с ума. Какое-то время я простоял неподвижно, пытаясь обрести контроль, но больше не смог себя сдерживать, и, наконец, обхватив ее голову рукой, привлек к себе в страстном поцелуе.
— Вот я и уменьшила расстояние между нами, — сказала она, как только мы закончили целоваться.
Я промолчал.
Я не мог поверить в то, что зарождалось внутри. Впервые в жизни меня переполняло что-то горячее где-то в груди и рвалось наружу безмолвным криком: счастье! Казалось, что эта внутренняя энергия распространяется за пределы меня во Вселенную и одновременно прочно связывает меня с Малин. Я понял, что существует что-то, способное вдребезги разбить и тут же воскресить мою душу. Но теперь я не знал, что мне делать с этим знанием…
— Ах, Хакли, сегодня со мной произошло нечто странное. Не смотри на меня так, пока все слова, которые я говорю, есть в твоем тезаурусе. Послушай, я встречалась с Эроном. Сначала мы поужинали в ресторане. Ты знаешь, он почти никогда не открывает эйрскрин. Он все время смотрит прямо мне в глаза. Это очень странно. Хакли, за ужином он поморщился, попробовав вкуснейшие синтетические фрукты, сказал, что не так давно ел настоящие. Он не перестает удивлять меня отсутствием каких-либо манер. Когда я делаю ему замечание, он опускает взгляд и тихо говорит: «Извини». А эти косые взгляды других пользователей, эти постоянные просмотры профиля!.. После случая в бассейне я решила, что мне нет дела до этого, и я выполню свое задание. Когда сыворотка молодости будет готова, все они, заблокировавшие меня в Системе и сбежавшие с моей вечеринки, будут толпами «приветствовать» меня. А я улучшу свою программу и стану сказочно богата. Знаешь, Хакли, мне даже стало нравиться это состояние. Быть поводом для обсуждений доставляет мне удовольствие, хотя это должно меня смущать, как, собственно, и то, что я провожу время с дикарем. После ужина, когда мы вышли из ресторана, Эрон кое-что сделал: он взял меня за руку и соединил мои пальцы со своими, нежно, но крепко держа мою ладонь. Я попробовала отнять руку, но тут же услышала от генетиков команду не сопротивляться и оставить все как есть. Послушавшись их, я шла вместе с ним за руку по оживленной улице. Мне было стыдно, вдруг кто заметит меня в таком нелепом положении, но, подумав о сыворотке молодости, я успокоилась. Мы долго шли молча. Эрон с любопытством смотрел по сторонам.
— Что там впереди, за кварталом в форме айсберга? — спросил он.
— Ничего. Когда-то там было озеро.
Хакли, он привел меня к высохшему озеру и предложил сесть прямо на песок. Невиданная дерзость!
— Подожди секунду, — сказав это, он спустился вниз, осмотрелся по сторонам и, взяв в руку камень, лежавший на высохшем дне, стал проделывать им непонятные движения на песке. Мне быстро наскучило за ним наблюдать, и я стала листать ленту новостей. Когда он окликнул меня, я увидела нечто. Там было мое имя — буквы «М», «А», «Л», «И», «Н» величиной в человеческий рост.