– Что? Ира была любовницей твоего папы? Нормально. И давно? Как ты узнала?
– Он встречались полгода. А поняла просто. Папа пришел вечером поздно, мама не спала, ждала его. Он сказал, что был на деловой встрече в саунах «Каприз», в бильярд с мужиками играли, даже руку показал, синим мелом измазанную. Хотя в бане можно мел смыть? Утром Ирка пришла на работу с точно таким же синим мелом между большим и указательным пальцем, он въедается, что ли. И сказала, что была с подружками в сауне «Каприз». Я позвонила туда и выяснила, что в «Капризе» есть только один номер с бильярдом, джакузи и кроватью. Вряд ли папа шары погонять с Ирой туда ездил.
– Может быть, папа обманул твою маму?
– Ольга Андреевна, я еще не взрослая, но не дура совсем. Съездила туда с фотографией Иры и папы, в тот же вечер, дала пятьсот рублей банщику и он сказал, что это они.
За пять сотен я тебе тоже всех узнаю, думаю я себе, но вслух не говорю.
Так, а с Дымычем Ира сколько встречалась? То же где-то полгода, свечку я над ними не держала. Ну и шустрая.
– Я думала, это папа Иру убил.
– Зачем?
– Может, она его шантажировала? Что маме расскажет. Все папино имущество на маму и меня записано. Мама сказала, что еще один папин поход налево, и она отравится! Папа способен на многое.
Мужчина, который лично купает свою дочь до двенадцати лет, действительно, способен на многое, тут я даже спорить не берусь. Но состоятельный человек, скорее всего, откупится, а не начнет махать пустыми бутылками с вином. Восемнадцатилетней Светочке это в голову не приходило, ей по молодости лет всюду чудились шекспировские страсти. Благородный папа, отстаивая границы семьи от покушающейся на них любовницы, имел все основания убить несчастную Ирку. И Светочка имела. Наверняка по ее юношескому максимализму это казалось наилучшим выходом из положения. Света высокая, Ира была маленькой и толстой. А что, запросто. Ключи у Светы есть. Но так убедительно сыграть в курилке слезы? А почему бы и не прослезиться на радостях? Стоп, хватит фантазий.
Прощаюсь с обрадованной моим известием Светой и иду домой. Пора выполнять материнские обязанности. Мне еще завтра троих опрашивать. Из того, что я услышала сегодня, понятно следующее:
1) Рустам Иванович настолько поглощен беременной женой, что убивать ему некогда и незачем. Разве что я чего-то не знаю.
2) Артур вполне мог постараться закрыть Ирке рот, чтобы сохранить должность и возможность красть дальше. Но я не представляю женоподобного красавца Артура в роли безжалостного душителя.
3) Светка могла пристукнуть Ирку, одержимая благородной миссией, что спасает свою семью. Мало ли что в голове у подростков. Я в шестнадцать лет собралась замуж на конюха на Алтае. Мужчина был прекрасен – жил в избушке, пас коней и еще у него были вши. Я их привезла с Алтая в родной Новосибирск (вшей, а не коней). Конюх еще долго звонил мне, обещая прислать шкуру волка. Тоже, наверняка, вшивую.
Еще мог убить Иру Светочкин папа. Но это уже из области фантастики. Он бы нанял кого-нибудь, сам бы марать руки не стал. По Светочкиным рассказам, это холеный крупный сорокалетний мужчина.
Но кто убил? Явно не секретарь. Светочка не злая. Просто ее идеалы оказались разрушены. За это не убивают, об этом плачут ночами в подушку. Надо еще подумать о том, что говорила Кирина – кто-то не просто убил, а сделал меня первой подозреваемой. Остается надеяться на завтрашний день.
Маленький Петька подбегает ко мне и залазит на руки. Он пахнет солнцем и карамелью, и что – то шепчет мне на ухо. Про то, как вчера в садике отобрал у Жени лопатку. Я целую его в пряничный висок и говорю, что драться нехорошо. Потом крепко прижимаю к себе и, пока несу домой ужинать, напеваю песенку, которой научила меня бабушка:
«Несе Галю воду
Коромысло гнетсе
А за ней Иванко
Як барвинок, вьетсе
Галю, мое, Галю,
Дай воды напиться
Ты така хороша,
Дай хошь подывыться».
И так далее.
Муж бредет за нами, не отрываясь от своей книги по радиоэлектронике.
Дома три голодные кошки деликатно сидят возле пустых мисок.
Их многовато для однокомнатной квартиры. Правильно говорят – люди заводят себе собак, а кошки заводят себе людей. Все три зверя сами нашли меня. Угольно черную Ночку я подобрала на улице. Двигаться она не могла и плакала при каждой попытке переместить ее. Левая передняя нога оказалась не просто сломанной, а раздробленной, как будто кто-то взял котенка и перетер ему лапку дверью. Операция не помогла, ножку пришлось отнять. Но Ночка освоилась, окрепла, заматерела, занимает должность вожака банды и ловит мух единственной передней ногой лучше, чем все остальные – двумя лапами.
Серую Ботю подарил мне младший брат. Существо очень красивое и капризное (кошка, а не брат). Я ее люблю и холю, как ценный приз.
Белый Пират. Я часто повторяю, что он мне послан за грехи в прошлой жизни. Пират пришел к нам в подъезд и поселился под нашей дверью. То, что через месяц должен был родиться Петька, не убедило Пирата оставить попытки жить с нами. Нервы у кота оказались крепче моих, и через три недели осады я его впустила. К сожалению, вместе с ним вошло еще некоторое количество глистов, блох и стригущий лишай. Им заболели две имеющиеся в квартире кошки, я с мужем, и, впоследствии – новорожденный. Некоторое количество родственников и друзей нашей семьи, пришедшие поздравить мужа с Днем Рождения. Их дети.
Я столько сил и нервов потратила на лечение всего этого хозяйства, что скорее перегрызу лично горло виновному, чем дам разрушить мой мир.
Утро у меня всегда начинается с чашки кофе и сигареты. Прелесть именно воскресного утра в том, что я могу выпить чашку настоящего, сваренного в турке. Да еще с ложечкой коньячку. Растворимый – удел будней. Кроме того, я могу выкурить первую утреннюю сигарету, не торопясь и не поглядывая на часы – успевает ли Петька позавтракать в садике, или его придется кормить дома.
Но утро воскресения начинается еще раньше – с веселой возни с мужем под одеялами, с Петьки, который пробирается к нам в кровать и устраивается удобнее под боком у того, кто раньше проснулся, чтобы посмотреть утренний мультфильм.
Пока я не стала мамой мальчика, я считала себя самой умной. С легкостью давала советы подругам по воспитанию их детей.
Когда Петьке исполнилось полтора года, я осознала себя законченной неврастеничкой и сотрудником МЧС одновременно. Потому что спасала жизнь своему буйному отпрыску пятнадцать раз в час. Мой малыш, вероятно, считал, что его зовут «Петька, перестань!».
Разумеется, мне известно, что детям вредно повторять слово «Нельзя». Я и не говорила. Пока психолог не объяснила мне, измученной воспитанием, что слово «нельзя» не рекомендуется употреблять до четырнадцати детских месяцев. Потом это слово говорить можно и нужно, так как приходится устанавливать мальчику жесткие границы. Иначе он искалечит себя и окружающих, и разгромит всю квартиру. Мой малыш – точно.