Очевидное – невероятное. Спорт и венерические заболевания. Прасковья, видимо, очень хотела сохранить семью, если дала себя убедить в подобной ереси. А Света какова! Вчера производила впечатление невинного ребенка. А сегодня такие подробности выясняются.
Смотри как, Ирочка сплела паутинку, где каждый запутался и увяз каким-либо местом. Вот Леша, например, рисковал тем, что в случае бунта Ира открывала глаза его жене на этимологию происхождения ЗПП в их дружной семье. Князь тоже должен был быть хорошим мальчиком, чтобы Ира не рассказала Рустаму о воровстве средств с контакт-карт. Светина семья вообще была под угрозой развала, если уж Светина мама упоминала о самоубийстве. Дальше в лес – больше дров. Из простого менеджера по наполнениям и работе с клиентами Ира в моих глазах выросла в серого кардинала, негласно держащего власть в офисе. Если Алексей убийца, зачем он мне говорит об Ирином шантаже? Вот именно, проще сознаться в трихомонозе, чем в убийстве. Это ж не мотив. Они со Светочкой, кстати, первые с вечеринки отбыли. Видимо, лечиться.
Мне становится так противно от этих интимных подробностей, что решаю завести себе в офисе отдельную кружку. Внешне же мое состояние проявляется только в том, что я допиваю кофе (курить уже хочется невыносимо), прощаюсь с малышкой Настей и ее папой и выхожу из Лешиной квартиры.
На Колю у меня большие надежды. Вдруг он при своем диагнозе балуется убийствами в состоянии амнезии? Все было бы просто и ясно. Рассчитывать на то, что он сознается, глупо. Может быть, его жена расскажет, во сколько он пришел домой. Коля мог дождаться, когда уедет такси с Рустамом Ивановичем, выйти из дома под любым предлогом, находясь не в себе, и заняться Ирой. Зачем только, непонятно. С этим пусть врачи разбираются, а не я.
Но с его женой мне повидаться не довелось. Мобильный он не брал, но по домашнему телефону детский голос сказал, что папа на тренировке, на стадионе рядом с домом. Поэтому я отправилась на поле, где парни в разноцветных футболках гоняли мяч.
Присела на трибуну и закурила. Розовощекий могучий Колька носился, как конь, топая бутсами. Меньше всего он сейчас походил на убийцу, впрочем, как и на шизофреника. Больше всего – на придурка. При его диагнозе «шизофрения» термин «придурок» звучит почти комплиментом.
Когда Колька подбежал ко мне в перерыве, он пыхтел, как паровоз.
– О, Ольга Андреевна, болельщицей заделались. Рано еще, матч в следующую субботу будет!
– Да нет, Коль, мне дочка твоя по телефону сказала, что ты здесь. Что ты вообще думаешь, про то, кто Иру то нашу убил?
– Кто – не знаю. Хочешь другую новость? Рустам мутил с Илоной какой-то.
– Врешь!
– Зуб даю. Свечку не держал, но в туалете нашем слышал, как Рустам по мобильному разговаривал: «Илона, сегодня не могу, надо жену на УЗИ вести, а завтра встретимся, я так тебя хочу. Как колечко, которое я подарил, не жмет?», и так далее.
Точно. А я идиотка. В последние два месяца наш директор выбрал из сейфа полугодовую норму дохода. Мне бы озаботится резко увеличивающимся оттоком денег, но в суматохе балансов за год и первый квартал я как-то не обращала внимания. Молча, выдавала деньги в подотчет, и точка. Кроме того, в сейфе всегда водилась неучтенная наличность, которую Рустам тратил, как хотел. Смотри-ка, наш тихоня директор завел роман, да еще и при беременной жене. Надо полагать, как возросла его самооценка. Вот откуда взялись этот горделивый взгляд и твердая поступь кривых ножек. И меня от Ирки Харченко он, поэтому, и не защищал. Видимо, это он меня так наказывал за то, что я не оценила предложенных мне сокровищ – стать любовницей директора. Да, ошеломил меня Коля.
Приходится делать хорошую мину при плохой игре, и отправляться к третьему, запланированному на воскресение свидетелю – Диме. То есть нашему системному администратору и бывшему парню Иры.
Дима знает много. О том, что у директора беременна жена. Что Артур ворует казенные деньги, покупая себе на них машины и компьютеры. Дима в курсе, что Ира изменяла ему со Светиным папой. Есть ли у него информация о том, что Леша заразил свою жену трихомонозом, подцепленным у Светы. Про Рустама и Илону? Что еще?
Живет наш системный администратор в верхней зоне научного городка, в однокомнатной квартире – хрущевке. Мне представлялось, это был немаловажный фактор, почему наша Ирочка в экстренном порядке влюбилась в Дымыча. Ей надоел частный дом. Зимой ходить через весь участок в туалет, сбивая снег с замерзших кустов малины. Злая я, может, у них и вправду любовь случилась.
И под каким предлогом я к нему вломлюсь? Соболезнования принести? Так он в курсе наших с Иркой отношений и не поверит ни на грош. Скажу, что у меня есть соображения по убийству Иры и хотела бы обсудить их с ним, прежде чем рассказать следователю. Я созвонилась с Димой по сотовому телефону, и пешком пошла к нему от остановки. Дмитрий Федорович не горел желанием меня увидеть. Забралась на пятый этаж без лифта, утопая в запахах кошечьей мочи.
– Привет. – Сутулый Дима стоял на пороге, и я, на минуту, пожалела его. Он же не виноват, что успел влюбиться в нашу Ирку. Может, ему никто не предлагал уже лет пять, заняться горячим и нежным сексом. А Ирка с городских предместий, взяла его в оборот.
Из комнаты дохнуло перегаром и сигаретным дымом. Наш сисадмин небрит и лысоват, под глазами черные круги, наверняка у нашего деклассированного элемента запой. Я уже упоминала про десантные ботинки в сорокаградусную жару и камуфляжные брюки на человеке, не служившем в армии? С годами Дима начал доказывать свой «мачизм» наличием мотоцикла. Лично я считаю, что став владельцем байка, мужчина деградирует в десять раз быстрее. Если уж в его планы вообще входило деградировать, то «моцык» – то, что нужно. Парню теперь некогда вкладывать свою душу в отношения, думать, где купить розы нужного оттенка – ревущий друг вашего мужчины съедает все силы, ресурсы и денежные средства.
– Привет. Мне можно войти?
– Зачем?
Самый хороший выбор – говорить правду, ничего, кроме нее.
– Я ищу убийцу Иры Харченко. Если я не найду его до понедельника, то меня и посадят. Я этого не хочу. Мне нужна помощь.
Дима хмуро смотрит на меня и приглашает пройти в дом. И на том спасибо.
– Ты-то тут причем?
– Алиби нет. У тебя есть? (Я нажимаю в кармане кнопку диктофона).
Дымыч трет ладонями лицо, и я понимаю, как он устал. Он уже старый, на лице много складок и морщин, когда он так его сжимает. Видно, что ему очень тяжело. На самом деле сисадмину всего тридцать лет, он младше меня.
– Зря Ирка все это затеяла. Ей хотелось сразу и всего, и чтобы это было наверняка. Плюс считала себя самой умной.
– Что, Дим? – спрашиваю. На самом деле уже примерно представляю себе, о чем пойдет речь.