Доминик привык к ярлыкам, которые на него навешивали, и не обращал на них внимания, но обидные слова, произнесенные этой женщиной, задели его.
– Разумеется, считаете. Так же, как и все те люди, которые понятия не имеют, что я делаю пожертвования анонимно.
Совместное предприятие с Бертоном нужно ему в том числе для того, чтобы он смог вложить больше средств в свой крупный благотворительный проект в Брисбене.
– Простите, – произнесла Энди. Судя по выражению ее лица, ей было стыдно.
Неожиданно ему захотелось доказать этой женщине, что он вовсе не такой, каким его считают, и остатки сомнений относительно ее новой идеи вмиг улетучились.
– Будем надеяться, что после этого благотворительного обеда поток критики в мой адрес ослабеет.
Энди предостерегающе подняла указательный палец:
– Всех сразу расположить к себе нельзя. Этих циничных журналистов так легко не возьмешь.
Доминик нахмурился:
– Я понимаю, что понравиться всем невозможно.
Но он обнаружил, что хочет понравиться ей.
– Если после этого вы продолжите открыто заниматься благотворительностью, это пойдет на пользу вашей репутации. Пресса увидит…
Внезапно Энди нахмурилась и замолчала. Доминик немного подождал, но продолжения не последовало.
– Увидит что? – спросил он.
Она покачала головой, словно его вопрос вернул ее к реальности:
– Простите. Когда я глубоко погружена в творческий процесс, мои мысли намного опережают слова.
– Понятно.
– Я имела в виду, что критики сжалятся над вами, если поймут, что ваш широкий жест был искренним.
Доминик нахмурился:
– Он будет искренним.
– Вы это знаете, я это знаю, но пресса может решить, что это обычный коммерческий трюк. – Она снова замолчала и мгновение спустя произнесла: – Что, если вы не будете привлекать внимание общественности к этому событию? Никаких приглашений и пресс-релизов. Пусть информация просачивается в прессу по крупицам. Пусть охотники за сенсацией мучаются, собирая ее.
– Для дизайнера вы слишком много знаете о связях с общественностью.
Энди пожала плечами:
– Я долго работала в журнале. Уверена, у ваших специалистов будут другие идеи.
– Я обсужу с ними вашу.
– До Рождества осталось всего шесть недель. За эти полтора месяца нужно столько всего сделать, так что времени для дискуссий у нас не так много.
– Я знаю. Но это очень важно.
Лично для него это гораздо важнее, чем она думает.
– Вы уверены, что вас устраивает мое новое предложение? – спросила Энди.
– Да, полностью.
Обед для малообеспеченных семей намного лучше, чем шикарная вечеринка с разодетыми в пух и прах знаменитостями.
Энди хлопнула в ладоши:
– Я так рада. Мы сможем сотворить настоящее чудо для ваших гостей.
– Вам и вашим партнершам придется работать в Рождество. Что вы на это скажете?
– Лично я согласна работать в Рождество. Я поговорю с Джеммой и Элизой. Думаю, они тоже согласятся.
– Как насчет поставщиков провизии?
– Они работают триста шестьдесят пять дней в году, так что с этим проблем не возникнет. В сфере услуг работает множество представителей культур, для которых Рождество не является праздником, так что обслуживающий персонал мы тоже с легкостью найдем. Вам не о чем беспокоиться. Это наша работа.
– А как мы будем выбирать гостей?
Он мог бы поговорить с людьми, работающими в Брисбене над его проектом, целью которого является оказание помощи бездомным, но это было слишком тесно связано с его прошлым. Точнее, с той его частью, о которой он не хотел никому рассказывать.
– Я знаю человека, который может нам в этом помочь. Моя старшая сестра Анна социальный работник. Она знает, в какие организации следует обращаться в подобных случаях. Думаю, она с радостью поучаствует вместе с нами в подготовке к мероприятию.
– Вы можете устроить мне встречу с вашей сестрой?
– У меня есть идея получше. – Она тряхнула головой, и ее крупные серьги закачались. – Каждую среду мы обычно все вместе ужинаем в родительском доме. Иногда к нам присоединяются дяди, тети и кузены. Анна сегодня собирается туда пойти. Я тоже. Почему бы вам не пойти вместе со мной?
– На ваш семейный ужин?
Его первой мыслью было сказать «нет». Знакомства с чужими семьями пугали его, и он всячески их избегал.
– Семья для Ньюменов понятие растяжимое. Мы всегда рады видеть за нашим столом друзей, беспризорников и сирот.
К какой категории ему следует себя причислить? Воспоминания о тех днях, когда он был беспризорником, были ужасными. Может ли он назвать себя другом Энди? При других обстоятельствах он, возможно, захотел бы стать для нее больше, чем другом.
Он посмотрел на часы. Ему пора возвращаться в офис.
– Я с радостью познакомлюсь с вашей сестрой сегодня вечером.
Энди широко улыбнулась:
– В таком случае я позвоню матери и скажу ей, что у нас будет гость. Давайте я заеду за вами около шести.
Доминик подумал о своей четырехчасовой встрече.
– Не рановато ли для ужина?
– Нет, если на нем присутствуют дети.
– Дети?
– У меня есть племянница и два племянника. Один из них сын Анны. – Поднявшись, Энди поправила свои белые брюки. – Позвольте мне заранее извиниться за мою машину.
Доминик нахмурился:
– Зачем вам извиняться?
– Вчера я видела ваш дорогой спортивный автомобиль. По сравнению с ним мой подержанный хэтчбек может показаться вам развалюхой.
Он еще больше нахмурился:
– Я не всегда мог себе позволить дорогой спортивный автомобиль, так что я ничего не имею против подержанных хэтчбеков.
Он хочет, чтобы эта женщина узнала, что он не такой, каким его представляет пресса. Но он вряд ли сможет убедить ее в этом, не раскрыв ей мрачных секретов, которые он предпочитает прятать в дальних закоулках своей памяти.
Несколько раз в жизни Доминик испытывал сильный страх, но ему никогда не было так страшно, как перед встречей с большой семьей Энди.
Когда Энди припарковалась перед домом своих родителей, он почувствовал, как у него на лбу проступил пот. Как он, черт побери, на это согласился?
Заглушив мотор, она отстегнула ремень безопасности, но вместо того, чтобы выбраться из машины, повернулась лицом к Доминику: