«По мне, так законченный психопат», – вставил Фист.
– Такого не ожидаешь услышать от жены, – заметил Джек, игнорируя паяца.
– Мы с Гарри помогаем друг другу. Но ты должен понимать: мы больше не пара.
На мгновение Джека захлестнула жгучая радость, но сразу вспомнилось: Андреа, которую он знал, мертва. Он попытался скрыть замешательство: встал, отвернулся, потянувшись за плащом.
– Я пойду с тобой.
– Нет. – Андреа покачала головой. – Нельзя, чтобы нас видели вместе.
– Безопасности ради?
– Не только. Еще из-за этого. – Она указала на капюшон. – У развлекательных заведений есть особая лицензия. Людям не всегда нравится напоминание о том, что они слушают мертвеца. Потому кости прячут. А на улице лицензии нет. Все видно.
– Но мне это безразлично!
– Зато мне небезразлично. Ты идешь позади меня! Все время. И не пытаешься посмотреть на меня, пока я не дома и не снова с обычным своим лицом.
– Я могу отвернуться.
– Жди две минуты, потом выходи, – приказала Андреа. – Я уже переключила разрешения, так что ты сможешь увидеть меня снаружи. Жду тебя в конце улицы. Пойду не оглядываясь. Если попытаешься нагнать меня, уйду на Гробовые Драйвы. Я постараюсь, чтобы Гарри встретился с тобой, но ты больше не увидишь меня. Никогда.
Поздним вечером улица опустела. Смеркалось, и от гаснущих ламп Хребта тянулись через дорогу длинные тени. Андреа ожидала вдалеке, не глядя на Джека. Капюшон был откинут, и ее череп, казалось, в темноте светится бледным белесым светом, словно луна.
«А ну давай посмотрим, как она теперь выглядит! – подначил Фист. – Ну же, скорее, раз-два-три!»
Джек стоял у входа в клуб и ожидал. Мгновение спустя Андреа скрылась за углом. Тогда Форстер двинулся следом.
«Беги же, Джек, беги!» Любопытный паяц все не мог успокоиться.
Окончился Прайер-Хейтс, начался Канжи-Дистрикт, стало оживленнее. Некоторое время Форстер шел по главной улице. Вокруг кишели ночные гуляки в поисках развлечений по вкусу: от почти невинных до полноценно порочных. Андреа мелькала впереди и казалась чужой среди толпы. А Джек вспомнил, как Андреа затянула его в Док. Она помогла Джеку избавиться от того, что теперь, по прошествии лет, казалось обыкновенным снобизмом, и научила радоваться своей родине.
Интересно, открыт ли еще любимый бар Андреа, «Вистаклаб»? Он всегда был заведением на любителя. Построили его глубоко в недрах метеоритной воронки, давшей имя району – Рана. Из бара открывался завораживающий вид на далекую разрушенную Землю. Джек с Андреа провели в «Виста-клабе» немало чудесных вечеров.
Он провел там и немало одиноких часов, глядя на то, как бури раздирают облака на мертвой планете, и размышляя о прошлом и будущем. Частенько Джек думал о военных машинах, до сих пор беснующихся на Земле. Иногда под облаками ярко вспыхивало. Наверное, происходил решающий бой очередного ничего не решающего сражения между машинами. Иногда вспыхивало выше, почти уже в космосе. Это спутники Розы пресекали очередную попытку машин выбраться с Земли. Заря тут же разносила победную новость по сети, большинство посетителей увеселительных заведений аплодировали, затем снова возвращались к напиткам и негромким разговорам.
Мысли Джека переключились с истерзанной Земли на проблемы здешние, куда более изощренные, чем земные. Встреча с Гарри не представлялась неприятной. Андреа отвергла Джека, их любовное приключение закончилось. То есть можно считать, что он не отнял ничего существенного у Девлина. Совесть почти успокоилась. И в самом деле, разве Джек виноват перед Гарри? Затем Форстер подумал о смерти Андреа. Странно, но ведь он почти и не горевал по ней. И совесть оттого вовсе не шевелилась, не колола укоризненно. Спала.
Джек посмотрел на идущую вперед женщину. Она существует лишь как фетч – но при этом такая живая… Просто невозможно всерьез горевать о ней.
На улицах стало тише и просторнее. Джек расслабился немного, хотя полностью тревога не отпускала. В Канжи-Дистрикте здания вырезали из кусков астероида, делая узкие проходы между острых обломков. Когда-то здешние дома казались Форстеру приятно весомыми, крепкими, плотными, а улицы – уютными. Теперь высокие темные стены давили, стесняли душу. Каждый осколок испещряли окна. Джеку все они казались пустыми, но ведь, наверное же, в сети на нижних этажах играла музыка, горели ярко огни. Подле них собирались кучки зевак, глазеющих в темную пустоту.
«Если бы не клетка, я мог бы заставить эти окна показывать то, чего хочется мне, – заметил Фист. – Интересно, скольких бы я заставил вопить? А скольких – рыгать?»
Джек не отреагировал на его болтовню. Но паяц не унимался:
«Знаешь, я клетку просто ненавижу! Ничего делать не дает. Это как работать на тебя, только хуже. В конце концов, нам с тобой удалось стереть несколько разумов, перед тем как ты отправил нас в тюрьму».
Паяц умолк. Но его не хватило надолго.
«Надо же, столько людей у этого окна! Там наверняка трахаются, не иначе. – Фист причмокнул. – А как еще такую огромную толпу соберешь? Хе-хе, я б взломал витрину этого кафешантана и заменил бы трах на… В общем, на трупы! Да, точно! Пусть бы трахались два мертвяка! Хотя они, наверное, смотрели бы так же, разинув рты. Знаешь, старина, не стоит недооценивать массы. Да, я и забыл, что мы сами собираемся навестить мертвецов. Да уж, интересный у тебя круг общения – в друзьях остались лишь покойники».
Наконец обломки астероида остались позади, сменившись тихим кварталом многоэтажных жилых домов. Они были компактными и тесными, сделанными из прямоугольных топливных контейнеров, казалось хаотично нагроможденных. Звук ветра странно усиливался среди них, превращаясь в низкий заунывный стон. Один контейнер был расписан яркими геометрическими узорами. Андреа остановилась подле него, прижала ладонь к двери. Джек тоже остановился, не желая подходить слишком близко. Он заметил, как под пальцами девушки вспыхивали прямоугольнички. Поблескивание прекратилось – и Андреа исчезла.
«Ах, возлюбленной снова нет!» – хихикнул Фист.
Джек пошел к дому. За дверью оказалась темнота. А из нее навстречу шагнули мертвые.
Проем неярко осветился. Мерцание текло, искрилось, и постепенно стало вырисовываться что-то человекоподобное. Джеку представились гудящие где-то жесткие диски, процессор, прочесывающий накопленные за жизнь архивы, заботливо подобранные фотографии, семейные съемки, записи с камер наблюдения. Машина выбирала, что именно показать гостю. Появилась пара великолепно начищенных туфель, потом низ брюк с отворотами. Джек узнал туфли: ручная работа, строго индивидуальный дизайн, псевдокоровья кожа, выращенная на спутнике-ферме, обращающемся по низкой орбите вокруг Станции. Гарри однажды похвастался тем, что пятилетняя лицензия на них стоила полугодовой зарплаты.
«Возьми их в Дом и покажи своим шикарным приятелям, – посоветовал он как-то Джеку. – Пусть увидят, что такое настоящее качество».