По обе стороны дороги высились заброшенные корпуса. Тоже ведь своего рода роскошь – оставить нетронутым этот апофеоз разрухи! Почти в любом другом месте Солнечной системы такое пренебрежение полезным объемом считалось бы попросту неприличным. Но не в Доме. Любопытно, какой же прелестной картинкой прикрыли в сети мертвый квартал? Ближайшую станцию те, кто не жил в ее окрестностях, насмешливо называли «Сонным царством». Но издевка правдиво описывала здешние места. Джек хохотнул презрительно, идя через то, что было самым точным выражением самой сути Дома.
Однако руины подсказали ему, где искать убежище. Хотя улицы вокруг прикрыты виртуальной пеленой иллюзий, по ним тем не менее ходят люди. Но выжженные места, запретные для погруженных в сеть, полностью изолированы. Идеальное укрытие! Без Фиста Джек был полностью закрыт для сети, а значит, невидим для сторожевых программ. Вряд ли на развалинах держат реальную охрану. Сеть позаботилась о том, чтобы никому не хотелось лезть в места гибели и запустения.
Пейзаж вокруг изменился. Руины фабрик остались позади, дальше тянулись жилые заселенные и ухоженные дома и школы. Дождь утих, накрапывал лишь слегка. Как же тихо ночью! И Фиста не хватает…
Ага, вот и выжженное место: на заросшем холме высился полусгоревший семиэтажный жилой дом. В свете ночных фонарей фасад казался бледно-оранжевым. Пустые окна зияли мертвыми глазницами над распахнутой, разбитой двустворчатой дверью. Над дверным проемом свисали остатки полотняного навеса. Вокруг развалин высилось металлическое ограждение. Джек долго шел вдоль него, пока не обнаружил дерево, раскинувшее ветви за ограду. Высмотрев сук пониже, он подпрыгнул, подтянулся и перевалился внутрь, в сад.
Джек подумал о живших здесь террористах. Трудно поверить, что все без исключения здешние жители перешли на сторону врага. Но разве только что он сам не видел, как Ямата, обычная бандитка, превратилась в нечто, похожее на коллективный разум Тотальности? Разница между людьми и не-людьми теперь куда меньше, чем раньше.
Джек направился к жилому блоку по тускло поблескивавшей в лунном свете дорожке. Надо зайти через разбитые двери, которые он заметил с улицы, найти место поуютнее, отдохнуть и проследить за начальными стадиями реанимации паяца. А когда процесс войдет в рабочий режим, можно будет поспать – и увидеть во сне возрождение Фиста. Интересно, что именно просочится в спящий разум от лихорадочной перестройки покалеченных структур? А что останется в памяти поутру?
Ветки нависали над дорожкой, заслоняя серебристый ночной свет. Под деревьями густо разрослись кусты. Форстер шел быстро. Вдруг что-то громко хрустнуло под ногой. Он инстинктивно пригнулся, шагнул в тень, испугавшись, что треск могут услышать, и боясь наступить на что-нибудь снова. Но ведь преследователи наверняка остались далеко позади! Джек присмотрелся к дорожке. На ней лежали рядами сложной формы фигурки. Джек в темноте раздавил несколько штук. Он протянул руку и поднял уцелевшую – гексагональную пирамидку из обтесанных палочек, связанных грубой бечевой. «Вот же черт!» – выругался он в сердцах.
За спиной зашелестела листва. Дождь? Он уже кончился. Ветер? Сейчас полный штиль. Зашуршало снова. Джек обвел взглядом окрестности. Сумрак, тишина и дорожка с фигурками, выложенными в череду одинаковых узоров. Хм, напоминает творение маньяка с навязчивой идеей. Ага, так и есть: между фигурками валяются пустые стеклянные флакончики.
Он забрел в логово потогонов.
Джека пробрала дрожь. «Пот» – наркотик пролетариев, сделанный для того, чтобы люди смогли вынести четырнадцатичасовую смену шесть дней в неделю. Он давал силы, отуплял, помогал сосредоточиться на одних и тех же действиях, чтобы человек мог повторять их часами без устали и потери внимания.
Большинство аккуратно дозировало «пот», чтобы не вызвать привыкания. Те же, кто не умел соблюсти меру, оказывались без работы и без дома, бродяжничали и побирались, пока наркотик не пожирал их. Приняв дозу, они в лихорадочном возбуждении собирали одни и те же бессмысленные сложные объекты. И пока «пот» действовал, наркоманы крайне агрессивно относились к любой попытке помешать «работе» либо испортить ее результат.
Джек опасливо оглянулся, надеясь, что выложивший на дорожку свои творения потогон уже далеко, и пошел, пригнувшись, по самому краешку, стараясь не наступать на деревянные поделки. Еще минута – и он окажется внутри здания, а там можно будет отыскать комнату и забаррикадироваться. Темнота давила, пробуждая древние исконные страхи. Ничего, паниковать нет нужды, скоро все будет нормально.
И тут из кустов выскочил потогон и вогнал в бок что-то твердое, острое. Джек вскрикнул и бросился наутек. Но напавший прыгнул ему на спину и вцепился мертвой хваткой. Он был сухой и легкий, словно те поделки из палочек на дорожке, которые сейчас Джек безжалостно давил на бегу. Из тьмы раздались причитания еще одного потогона. Дорожка вывела из-под деревьев на широкий газон. Беззубый, с шершавыми деснами рот потогона скреб шею, пытаясь впиться. Ребра полыхали болью – наркоман тыкал чем-то острым снова и снова. Джек закинул руку за спину, стараясь ухватить голову потогона, но не смог. Тогда он упал на бок и покатился. Хрустнули кости, и потогон разжал руки.
Форстер вскочил и помчался дальше. Дорожка шла вдоль стены к фасаду жилого корпуса. Джек рискнул оглянуться: позади маячили две темные тени. Он подбежал к парадной двери, надеясь укрыться в здании, но теперь она была закрыта. Джек ударил в нее плечом. В боку вспыхнула боль. Дверь не поддалась: изнутри через ее ручки продели метлу.
На мгновение он застыл в недоумении – ведь точно видел с улицы открытую дверь! Из-за угла показались потогоны. Один ткнул трехпалой рукой в сторону Джека, забубнил угрожающе. В руке он держал камень. Другой – одноглазый, ошалевший от ярости, с изуродованным лицом – бежал, потрясая в воздухе жуткого вида ножом.
Джек ухватил свисавший с полотняного навеса клок, выдрал полосу и помчался к густой заросли кустов. Забравшись в самую гущу, он упал на колени и нашарил правой рукой камень. Бегущий первым наркоман притормозил и завертел нерешительно головой, пытаясь углядеть врага. А Джека вдруг замутило. Он обвязал ткань вокруг камня. Потогон потрусил мимо. Нож блестел в лунном свете.
Бесшумно поднявшись, Джек шагнул из кустов, замахнулся, ударил – и камень врезался в руку наркомана. Форстер надеялся лишь выбить нож и, возможно, ошеломить врага, но того «пот» уже превратил в развалину. Камень перешиб руку и сделал глубокую темную вмятину в боку. Несчастный рухнул, жалобно скуля.
«Вот мать твою!..» – выдохнул Джек, подступая ближе.
Потогон был уже не жилец. Кровь хлынула, будто песок из прорванного мешка. Глядя на умирающего, Форстер совсем забыл о другом потогоне. И вспомнил лишь тогда, когда тот грохнул камнем в плечо. Зашатавшись, Джек чуть не упал. Наркоман завыл, нагнулся, зашарил по земле в поисках ножа. Всякое желание бить несчастного урода пропало. Стараясь не выдать вскриком свою боль, Джек помчался к двери. Подбежав, он подпрыгнул, ухватился за край навеса. Тот подался, отрываясь от фасада. Но Джек успел качнуться, размахиваясь, и ударить обеими ногами в дверь. Раздался треск, дверь дрогнула – и распахнулась настежь, когда метла сломалась пополам. Он полетел ногами вперед, тяжко шлепнулся на пол, перекатился, оглянулся. Навес частично оторвался и загородил вход. Уцелевший потогон лез сквозь дыру с ножом в одной руке и камнем в другой. Навес оторвался окончательно и рухнул наркоману на плечи, заставляя отпрянуть назад. Потогон повалился на пол. Джек встал, не зная, нужно ли еще драться или уже все кончено. Голова кружилась. Но противник поднялся и двинулся на него. По его лицу струилась кровь – упавший навес выдрал ему лоскут кожи на голове. Джек осмотрелся. Прятаться негде, хвататься не за что. Да и драться не хотелось, противно было и тошно. Но ведь если сильно пострадаешь или потеряешь сознание, Королевство с легкостью отыщет обидчика. Последний враг побрел к нему, шатаясь.