Глубоко в сознании что-то шевельнулось. Хм, Фист просыпается. Пришел сигнал индикатора: перезагрузка базового сознания паяца начнется через час с небольшим. Лучше уж поспать до того. Будем надеяться, дети не предадут. Изнеможение накатило черной волной, и Джек позволил ей захлестнуть себя.
Ему снова приснилось, что он – Корасон. Убийцы бежали за ним сквозь кошмар. Иногда одна Ямата стреляла в него через глазок. Иногда за Джеком гналось множество Ямат, упорно дышащих ему в затылок, не настигающих, но и не отстающих. А однажды он обнаружил себя посреди пустынной, залитой лунным светом площади. Вокруг повсюду был камень, белый словно кость. Площадь была безлюдной, но Форстер бежал и не смел остановиться.
Проснулся он усталым и разбитым. В комнате было тихо. Лисса сидела за столом и играла с зайцем. Фред стоял у дальней стены, набрасывая маркером эскиз нового пейзажа Дома. Ни кто из них не заметил, что Джек проснулся. Ато не было видно.
Джек закрыл глаза и устроился поудобнее на матрасе. Снаружи осмотрелись – теперь заглянем внутрь. Тут же представились вспыхивающие одна за другой пиктограммы сообщений о том, как идет ремонт Фиста. Основные его системы восстановились успешно. Разум, память и личность были готовы активироваться. Но Джек должен был присутствовать при этом процессе и направлять его. На мгновение он заколебался. Без Фиста одиноко – но и спокойно. Побыть наедине с собой впервые за семь лет – это немало.
Однако со времени их возвращения на Станцию очень многое изменилось. Хозяин и его кукла помогали друг другу. Джек учил Фиста понимать, как люди ведут себя и почему. А Фист учил Джека управлению виртуальным миром, досконально известным маленькому паяцу. Ведь если подумать, когда Заря предложила Форстеру уничтожить личность Фиста, все придуманные логичные причины отказа богине были просто отговорками. Паяц давно уже стал не просто надоедливым грузом, а разумным, растущим и меняющимся существом, глубоко небезразличным Джеку.
В мыслях Форстера вспыхнули и замерцали ожидающие запуска команды. Фист приготовился к перезапуску.
Сосредоточившись, уйдя в себя, Джек спокойно наблюдал за тем, как оживал его ребенок.
Прошли часы. Джек казался спящим, но на самом деле он увлеченно общался с паяцем.
«Хвала богам, я снова здесь! – пропищал Фист. – Ты ж без меня не можешь. Подумать только, тебя спасли дети!»
«Это очень способные дети. Они уже долго прячутся от Внуба».
Фист помолчал пару мгновений.
«Так, кое-что понял, – сообщил он затем. – Эта комната – клетка Тьюринга. Никаких взаимодействий с сетью для тех, кто внутри. А на малышке – мощные защитные программы. Она невидима в сети. Но это, похоже, не все».
«Они говорили – львы, медведи и тигры их тоже не видят. Значит, дети невидимы и для охранных программ».
«Да. Но не навсегда. Их защита пропадет, когда они станут подростками. Тогда сетевое присутствие Лиссы полностью активируется и отключит защиту».
«А что с мальчиком?» – спросил Джек.
«Похоже, его защита отключилась несколько месяцев назад. Но он с тех пор не выходил в сеть. Наверное, прятался здесь все время».
«А это возможно?»
«Почему нет? Конечно, если его здесь кормят».
«Фист, я не то имел в виду».
«Я понимаю. Бедный парень».
Сочувствие в голосе паяца удивило Джека. Он захотел сказать об этом Фисту, но передумал, боясь обидеть того и все испортить.
«Клетку и защиту они не могли получить от родителей, – равнодушно заметил Джек вместо того. – Чересчур сложно».
«Их старики наверняка были не только террористами, но и хакерами. Хм, интересненько… Я пороюсь в коде, посмотрю, как там и что».
«Нам нужно покопаться не только в коде. Пора разобраться, что именно случилось в „Трушилде“».
«Там я мог убить бога, но мне не позволил это сделать Джек „Совесть“ Форстер, и наши шкуры малость подпалили. Вот и все».
«Кстати, а ведь из всех паяцев убить бога способен только ты, – заметил Джек. – Остальных вырастили на разумах военных, специалистов по Тотальности, не представляющих устройства Пантеона. Эти куклы запутались бы в охранных программах богов».
«Да, паяц плюс бухгалтер равно способности затрахать бога, – самодовольно подтвердил Фист. – Джеки-приятель, оно было как два пальца обоссать. Безопасность Пантеона – полное дерьмо. Они там нос задрали и ни черта не видят».
«Ну не-е-ет… – протянул Джек благоговейно. – Иногда, работая поблизости от Пантеона, я слышал вдали рык его охраны. Однажды я разбирался с пятилетним планом и увидел файрвол Близнецов на горизонте – недостижимый и непостижимый. Он пылал невыносимо ярким пламенем. Я не мог на него смотреть дольше нескольких секунд. Даже не представляю, как описать его».
«А для меня все выглядело не так. Маленькая дверца. Я просто пнул ногой – и бац! – все нараспашку. Но я всегда знал, что я особенный. Эх, если бы другие паяцы видели! Посмотрел бы я на физиономии этих военпродуктов, когда б они увидели, что я умею».
«Ты более чем особенный, – заверил паяца Джек. – Фист, ты – богобойная пушка Пантеона. Скажи, ты и в самом деле мог бы убить Королевство?»
«Я мог сделать что угодно: напакостить в его корпоративных структурах, обвалить его фирмы, стереть его личность, скопировать наши на ее место… Постой-ка…»
Фист умолк на мгновение, а потом завопил, дрожа от возбуждения:
«Да я мог бы записать нас на место Королевства! Мы бы стали им! Джек, мы могли бы стать богами! Я мог бы стать богом! Давай вернемся и сделаем это!»
Ликование паяца напугало Джека.
«Ты не подумал о последствиях. – Он постарался, чтобы голос звучал как можно более спокойно и твердо. – Не забывай: у нас нет доказательств, обличающих именно Королевство. Если убить бога, погибнет много людей. А другие боги убьют нас. Мы продержимся самое большее несколько мгновений».
«НО КАКИЕ ЭТО БУДУТ МГНОВЕНИЯ!»
«Вспомни гнев Зари, – посоветовал Джек добродушно. – Представь, как за тебя возьмутся одиннадцать таких, как она».
«Да я разнесу их всех к чертям!»
«Несмотря на свои нынешние повреждения?»
«Да брось, Джек! Ямата лишь чуток задела меня. Ба, мелочи!»
«В самом деле?»
«Я в порядке! Хотя… Э-э, конечно, есть пара синяков… Но ведь пустяки же!»
«А ну-ка покажи мне».
«Да мне и думать про них неохота, – отмахнулся паяц. – Брось, давай за дело! Я – богобойная пушка Пантеона! Может, мне и не хватает пары снарядов, но я готов стрелять!»
Но теперь в его голосе звучало чуть меньше глумливого ликования – и чуть больше тревоги. Любопытно, насколько же тяжелы эти его «синяки»?