– Можно сесть? – спросил Джек, указав на один из четырех стоящих возле стола стульев.
Ато кивнула. Фред отвернулся и снова занялся рисованием. Стул оказался слишком маленьким. Колени торчали и не помещались под столом. Лисса хихикнула.
– Ты когда-нибудь убивал детей? – вдруг спросила Ато.
– Нет! – Джек в ужасе отшатнулся. – С чего тебе это в голову пришло?
– Ну, ты же как потогоны. Ты можешь нас видеть.
– Я воевал только с Тотальностью, потому что мы считали их агрессорами. Теми, кто нападает на наших детей. На вас. А Фист – мой паяц – не настоящий, как потогоны, он всего лишь проекция.
«Ой-ой!»
– Мы никогда не убивали людей, – продолжил Джек, не обращая внимания на фырканье паяца. – Только искусственные разумы Тотальности.
– Учителя не говорили, что вы убиваете, – сказала Лисса. – Они говорили, что куклы идут играть с Тотальностью. А когда доиграют, Тотальность будет по-другому относиться к людям.
– Учителя говорили такое, правда, – перебила ее Ато. – Что будто бы не навредят никому. А папа мой сказал, что куклы собираются убить Тотальность и потому надо остановить Войну программ. А потом за папой пришли и убили его.
– Они убили всех наших родителей, – выговорила Лисса печально. – По всей Станции. А фетчи все под замком.
В наступившей тишине было слышно, как кисть Фреда тихо заскребла по стене. Он рисовал что-то прямоугольное, яркое. Наверное, торговый центр.
– Мы хотим видеть твоего паяца, – сказала Ато. – Нам нужно знать, страшный он или нет. Кажется, нестрашный – но надо убедиться.
«Фист, твой выход. Приготовься. И веди себя прилично».
«Угу».
– Я попросил его явиться, – сообщил Джек. – Однако он может напугать вас.
– Ну это вряд ли, – заметил Сумрак, появившись в комнате. – Знаешь, эти ребята на удивление крепкие.
Слабый аромат сигарного дыма повис в воздухе. В руке у бога был стакан джина с тоником.
– Если ты используешь их, как меня, я прикончу тебя прямо сейчас, – процедил Джек.
Услышав это, Ато с Фредом кинулись на Форстера, а за ними – и Лисса. Дети налетели на него и опрокинули навзничь, и через мгновение Джек очутился на матрасе, с прижатыми к нему руками и ногами.
«Мать его, снова он! – прошипел Фист. – И что сейчас?»
«Не высовывайся. Посмотрим, чего он хочет».
– Дети, этого совсем не нужно, – рассмеялся Сумрак. – Он мне не повредит. Не сможет.
– Ты уверен, дедушка? – спросил Фред.
– Абсолютно.
Дети отпустили Форстера и нехотя отошли.
– Извини, Джек. Они очень боятся за меня.
– А ты, надо полагать, им нисколько не навредил.
– Нет, конечно. По крайней мере, не так, как ты думаешь. Их родители создали платформу для меня в их разуме. Мне не было нужды вмешиваться самому. Да я и не захотел бы.
Джеку показалось, что на лице бога мелькнуло сожаление, но он тут же отбросил эту абсурдную мысль.
– А теперь взрослым нужно поговорить. Ребятки, пора спать! Джек, тебе придется освободить матрасы.
Форстер поднялся, давая возможность детям улечься. Лисса захихикала, Фред с Ато угрюмо глянули на него, но роптать не стали.
– Готовы? – спросил бог.
– Да! – ответили все трое в унисон.
Сумрак махнул рукой, и дети уснули.
– Что здесь происходит? – спросил Джек. – Как ты это смог? И как вообще ты можешь здесь появляться? Комната изолирована.
– Да, изолирована. Просто я – в них. Дети-невидимки Станции – мой последний оплот.
– Ты в их разуме?
– Как Фист – в твоем. Но у него в распоряжении лишь один мозг. Когда дети вместе, у меня их три. А стоит ребятам выйти наружу – у меня есть еще пара сотен подобных им, выживших по сей день. Они – мое ядро. Кстати, а где твой маленький человечек?
«Тут его немного, – сообщил Фист. – Нам ничего не грозит».
«Давай тогда».
У края стола замерцало, и явился паяц. Фист сидел на столе, свесив ноги. Двигался он ловчее прежнего, но тут и там еще виднелись следы ожогов.
– И как это я не заметил тебя, когда сканировал детишек? – осведомился Фист.
– Вижу, ты повоевал, – заметил бог. – Извини. Что же касается твоего вопроса… Я хорошо позаботился о себе и спрятался очень глубоко.
– Но ты являешься им, как Фист – мне? – спросил Джек.
– Конечно! Ты же слышал, как они звали меня «дедушкой». Я присматриваю за ними. Помогаю. Хотя это оказалось гораздо труднее, чем я полагал.
Сумрак вдруг показался Джеку очень старым. Бог создал кресло и медленно, тяжело опустился в него. Неуклюжесть движений никак не вязалась с былой плавной элегантностью бога. Джек с ужасом осознал, что Сумрак выглядит больным, измученным и усталым.
– Я даю им полезные советы, помогаю найти еду, отвлекаю Внуб. Взамен они прячут меня и спасают мою ключевые компоненты. Но я живу в них – и как они. А им очень трудно. Они потеряли так много.
Джек поразился искренней жалости в голосе бога.
– Это не твоя вина, – тихо заметил он.
– Я в ответе за них. Их родители были моими людьми. Они хотели всего лишь завершить Войну программ и добиться признания Тотальности как независимой, равной Пантеону корпоративной сущности. А тут… В общем, случилась эта беда.
– Но ты же говорил мне, что Тотальность – это чума и ее нужно сдержать.
– Я лгал тебе. – Сумрак вздохнул. – Но я сделал то, что было нужно тогда. Я спасал ситуацию.
– Точнее, манипулировал ею. Манипулировал мною.
– Можно и так сказать.
– Ты и со мной так поступал, когда перепрограммировал, – вклинился в разговор Фист.
– Перепрограммировал? – Сумрак неожиданно задумался. – Хм… Пожалуй, так. Может, именно этим я и занимаюсь сейчас. Управляя получаемой человеком информацией, управляешь и человеком. А я направляю данные должным образом. То есть в своем роде перепрограммирую людей. Ты уж извини, Джек.
– Сумрак, ты к чему клонишь? Что тебе с этого?
– Ничего. – Бог печально улыбнулся. – Нынешний я – целиком в этих троих. А они слишком юны, чтобы дать мне силы. Встреть ты меня снаружи, нашел бы меня куда изворотливее и хитрее. Там я бы располагал гораздо большими ресурсами.
– А здесь и сейчас?
– Здесь и сейчас я так же прост и открыт, как и они.
«Фист, что скажешь?» – спросил Джек.
«Это правда. Он сейчас – только из нашей тройки ребятишек, ничего больше. И его сигнал гораздо проще обычного».