Вздохнув, я подозвал резвящегося в траве змея и запустил его в рукав. А затем взгромоздил на спину тяжелый мешок и мелкой рысцой потрусил к Мшистым Холмам.
Дорога до околицы заняла не больше четверти часа. Еще столько же я с опаской пробирался по мирным и сонным деревенским улочкам, подолгу замирая на месте и взглядом выискивая опасность. Пышные цветочные кусты обходил стороной, старался держаться подальше от заборов, из-за которых так легко прыгнуть на спину и вонзить кинжал. Ну или пустить прицельную стрелу. Кстати, насчет стрелы… надо разобрать вещички Сквика и взглянуть на миниатюрный арбалет. Да и странный меч попристальней изучить не помешает.
В сельскую гостиницу, расположенную на втором этаже трактира, я буквально залетел, перепугав сидящую за небольшим столиком дородную женщину.
– Простите, – вежливо извинился я, переходя на вальяжный шаг.
Здесь мне опасность точно не грозит.
– Ничего страшного, добрый господин, – отозвалась «местная», возвращая на лицо лучезарную улыбку. – Желаю хорошо отдохнуть.
– Ага, спасибо, – кивнул я, и на мгновение остановившись у изумрудной двери, поинтересовался: – А через сколько дней начнется полнолуние?
– Через три дня, – незамедлительно ответила женщина.
Еще раз кивнув, я ввалился в свою комнату.
Сбросил мешок на пол, уселся рядом и, прислонившись к стене, вжал «выход».
Вспышка…
Выход
Реальный мир встретил меня неласково. Задеревеневшие мышцы не желали гнуться и отзывались на каждое усилие тупой ноющей болью. А в спине, казалось, поселился тот самый единоглаз, сладострастно тыкающий меня тупыми иглами при каждом движении. Особенно под правую лопатку и в основание шеи.
Охая, я с трудом выполз из кокона и в буквальном смысле рухнул на пол подобно бескостному сгустку слизи. В очнувшихся от сна мускулах не было силы. Впечатление, будто я не молодой мужик, которому и тридцати нет, а восьмидесятилетний старец со всем набором сопутствующих такому возрасту болезней. Зато благодаря кокону я бросил курить… ага, помру здоровым… и молодым.
Прихватило меня…
С трудом поднявшись и дотащившись до коридора, я понял, что так дело не пойдет. Надо срочно привести себя хотя бы в относительный порядок. И горячий душ тут уже не поможет. Мускулам надо дать нагрузку.
С кряхтением подхватив собранный в мешки мусор, я вышел на подъездную площадку, заботливо прикрыв за собой дверь. Горестно посмотрел на кажущиеся слишком крутыми ступени и, придерживаясь за стену, начал медленно спускаться, волоча мусор за собой. Не успел сделать и шага, как противоположная от моей дверь распахнулась и в проеме показалось сухонькое лицо старушки соседки. Варвара Павловна, почетная пенсионерка, которую боялся даже наш участковый полицейский. За язвительный язык, неуемное любопытство и слоновью память. И за болтливость. Стоит забыть застегнуть ширинку, на следующий день об этом будут знать все подряд.
– Ростичка, а что это ты, милый, за стеночку придерживаешься-то? – сразу перешла к атаке старушка, забыв поздороваться. И не спится же старой…
– Здравствуйте, Варвара Павловна, – проскрипел я пересохшим горлом.
Черт, надо было сначала водички попить, а уж потом в подъезд соваться.
– И тебе не хворать, родненький. Так что за стенку хватаешься? Никак лишнего перепил? – участливо спросила пенсионерка, любопытно поблескивая глазами из-за толстых линз очков.
– Да что вы, что вы, сударыня, – выдал я неожиданную для самого себя фразу. – Спину прихватило, вот и маюсь, шагу ступить не могу. А как ваши дела, любезная соседка? Нет ли хворей каких? Не беспокоит ли подагра, не замучил ли ревматизм?
Соседке понадобилась целая минута, чтобы переварить мой почти что древнерусский ответ, а затем еще минута, чтобы решить, говорю я серьезно или же потешаюсь над старой. За это время я успел спуститься еще на четыре ступеньки, с трудом удерживая равновесие на дрожащих ногах.
Так и не придя ни к какому выводу, старушка подалась чуть вперед, явив мне старый домашний халатик невероятно пестрой расцветки, и ласково прожурчала:
– Вижу, что не пил. Но вид нездоровый. Может, нюхнул чего? Или кольнулся гадостью какой? Может, «скорую» вы-звать?
– Не дождетесь! – не выдержав, рявкнул я. – Варвара Павловна, у вас что, других дел нет, кроме как за соседями шпионить и в чужие дела нос совать? У вас там очередной сериал не начался еще? Или спать идите!
Ишь, старая! Бесплатных развлечений жаждет. Как говорится – хлеба и зрелищ. И побольше крови. Радостно вызовет «скорую», а заодно и полицию. А потом будет причитать, что молодежь сплошь наркоманы да алкоголики, и что Сталина на нас нет.
– Ты как со старшими разговариваешь! – обрадованно заголосила соседка на весь подъезд.
Не желая продолжать боевые действия на невыгодных для себя условиях, я ускорился и, как беременная черепаха, заковылял вниз по лестнице, инстинктивно втянув голову в плечи.
– Понаехали тут! Я в этом доме всю жизнь прожила! – продолжала самозабвенно разоряться старушка божий одуванчик. – Честным трудом на жизнь зарабатывала!
А это-то тут при чем?
– Будут мне еще всякие бездельники что делать указывать! Безработный!
«И про это уже знает», – обреченно подумал я, протащившись через лестничный пролет.
– Паразит! Наркоман! – Звонкое эхо отлетало от бетонных стен и многократно отдавалось во всем подъезде. Скоро повылазят остальные соседи. Время-то уже к вечеру, многие вернулись с работы.
– Бабуля! – не выдержал я таки и подал голос.
– Какая я тебе бабуля! Да не дай Господь такого внучка заиметь! По миру пустит!
– Да у вас вообще внуков нет! – рыкнул я, преодолев еще несколько ступеней. – И детей!
И тут же пожалел об этом своем выкрике. Ударил одинокую старушку в самое больное место. У нее единственный сын погиб в каком-то вооруженном конфликте, не оставив после себя продолжения рода… Да достала просто уже! Я же ее не трогал!
– Ах ты… да лучше и вовсе детей не иметь, чем таких, как ты!
– Вы и не имеете! – буркнул я себе под нос, но, несмотря на почтенный возраст, соседка мое бурчание великолепно расслышала.
– Да как ты смеешь! Мой сын геройской смертью погиб! За Родину! Орден дали посмертно! А ты… а ты… – неожиданно соседка всхлипнула, и в этот момент я почувствовал себя последним гадом. Надо было держать свой дурной рот на замке.
Раздался легкий скрип отворяемой двери. «Вдруг как в сказке скрипнула дверь, все мне ясно стало теперь…» Еще кто-то вылез на шум…
– Варвара Павловна, случилось что? – обеспокоенно пробасили откуда-то сверху. По голосу я узнал Николая, сорокалетнего женатика, слесаря пятого разряда, которого любил и привечал весь дом. Еще бы – жене не изменяет, в рот ни капли не берет, да еще и всегда готов прийти на помощь, если что починить надо.