– А ты не хочешь выступать вместе с нами? – спросил Роман. – Будешь иметь сумасшедший успех!
– Нет, друзья, спасибо, – поблагодарила их. – Я ведь здесь проездом, а живу вообще за границей. Если снова приеду в ваши края, увидимся, обещаю! – мы обменялись телефонами и адресами электронной почты.
Переодевшись, вышла из комнаты, и вдруг кто-то крепко сжал меня в объятиях, а потом подхватил на руки, и я очутилась лицом к лицу с моим дорогим Ефимом Григорьевичем. Он понес меня в глубь здания, куда-то очень далеко. Перед глазами в просвете его расстегнутой рубашки на груди на толстой золотой цепочке висел дорогой массивный кулон «Звезда Давида» – значит, в нем текла и еврейская кровь. Об этом я догадывалась, просто не решалась спросить. В еврейской среде я проживаю около пятнадцати лет. Мои еврейские фамилия и отчество не служат доказательством моей принадлежности к этой своеобразной уникальной национальности, потому что первая досталась мне от мужа-иудея, а второе – от отца-мусульманина, который непонятно почему обладал древнееврейским именем.
Я прижалась к Фиминой груди, нежно обхватив его руками за шею. Наконец, в самом конце бесконечного коридора наш путь закончился. Он открыл дверь, и мы очутились в чудесной спальне с зеркальным потолком и такими же стенами. Посередине стояла роскошная кровать-сексодром. Видимо, это специальная опочивальня для интимных утех с возлюбленными. Ефим бережно уложил меня на поле сексуальной битвы и прошептал:
– Я больше не в силах терпеть! – уже ничего не соображая от сумасшедшего желания.
В этот раз не было прелюдий и предварительных ласк ни с его стороны, ни с моей, поскольку мы находились почти на финишной прямой к достижению оргазма. Фима ворвался в меня с такой силой, что я невольно вскрикнула.
– Прости меня, прости, – шептал он, продолжая ритмично двигаться во мне, а я отвечала ему умопомрачительными поцелуями…
Сомнений не осталось: я люблю этого человека и хочу всю жизнь принадлежать только ему. Нас окружали несколько пар Ефимов и Оль, которые вместе с нами так же страстно занимались любовью. Зеркальное оформление комнаты производило потрясающее впечатление, приводя душу и тело в состояние невероятного возбуждения! Еще немного – и первая любовная битва закончилась. Он крепко сжал меня в своих горячих объятиях, а я крепко обхватила его ногами и руками, не в силах даже на мгновение отпустить от себя. Фима гладил мое лицо, волосы и повторял лишь одно:
– Ты моя – навсегда, на всю жизнь…
От таких его слов по всему телу разлилось тепло. Он еще находился во мне и не собирался меня покидать. Заканчивал процесс всегда уверенно, вероятно, еще и потому, что все-таки хотел от меня ребенка.
– Своим выступлением ты меня ошеломила! – промолвил он с нежностью. – Ты – чудо, бесценная моя женщина…
Никогда Алешка не говорил мне таких слов, не был столь нежен со мной, как Ефим!
– Сейчас у нас нет времени, моя хорошая, – озабоченно произнес Фима, – а то гости нас потеряют, но вот сегодня ночью я сделаю так, что ты окажешься на седьмом небе.
Я знала, как он умеет это делать.
– А повыше нельзя? – съязвила с недовольной гримаской.
– Ну конечно, моя родная, куда захочешь, хоть в космос!
Признаться, я ненавижу «телячьи нежности»: дорогая, родной, любимая, милый и так далее, но к этим словам меня приучил Алешка, и на его обращение «родная моя» мой язык не поворачивался ответить: «мой Алексей Викторович» или «товарищ Фролов», поэтому пришлось перестраивать свое сознание. Однако слышать их из уст Фимы очень приятно, наверное еще и потому, что за ними скрывается наша нежданная Любовь!
– А хочешь, – его захватила какая-то идея, – хочешь, я при всех скажу, что мы собираемся пожениться?!
– Только не это, прошу тебя! – испугалась я. – Да и зачем ставить Ларису в неловкое положение?
– Ну хорошо, – с досадой согласился он и спросил меня: – Когда же ты наконец станешь моей женой?!
– Фимочка, я и сейчас твоя, а оформление отношений – это лишь вопрос времени. Если только сам не передумаешь.
– А если передумаешь ты, – ответил он жестко, – все равно никогда не дам тебе возможности уйти от меня! Я так тебя люблю, как не любил ни разу в жизни!
Мы одногодки и на одной волне, но на свой возраст себя не чувствуем, кажется, что нам лет на двадцать меньше, и это здорово!
Ефим ушел первым. Я привела себя в порядок и, путаясь в многочисленных коридорах, пошла искать дорогу в банкетный зал. Как и предсказала Валентина, я произвела фурор. Почти вся мужская половина гостей хотела со мной пообщаться. Меня беспрестанно приглашали на танец, высказывая робкие просьбы о встрече, и незаметно вкладывали в руку свои визитные карточки. Фима внимательно наблюдал за мной. За все время танцевал, наверное, раза три, и один со своей женой. Я видела, что ему приятен мой успех, он гордился тем, что его женщина нравится другим мужчинам. Не знаю, бушевала ли в его сердце ревность, но если и имела место, то он весьма умело ее скрывал. Наконец, я очутилась в Алешкиных руках.
– Где ты была и с кем? Я искал тебя, – ревниво спросил он.
– Отдыхала. Я же не девочка-первоклассница, возраст дает о себе знать, – миролюбиво ответила я.
– Это у тебя-то возраст? – с иронией покачал он головой. – Ты летала сегодня, как девчонка, и я сразу же вспомнил свой день рождения в первом классе. Танцуешь, как всегда, здорово! По-моему, даже сами цыгане от твоего выступления обалдели!
– Спасибо за комплимент. Это останется со мной до смерти, я и в сто лет буду так танцевать. А как ты? Понравился кто-нибудь? – сменила я тему разговора.
– Зачем ты так? Ты же знаешь, кроме тебя, мне никто не нужен!
Свежо предание, да верится с трудом, усмехнувшись про себя, подумала я с хорошей долей злобы в душе.
– Хочу провести с тобой эту ночь, – шепнул он.
– Ничего не могу тебе обещать, от таких вечеринок я очень устаю.
Танец закончился, и рядом с нами материализовалась его новая подружка Даша:
– Лешенька, – сказала она нежно, глядя на меня, как на пустое место, – ты обещал мне танец, не забыл? – и кокетливо посмотрела на него.
– Нет, не забыл. Познакомьтесь, это Даша, – обратился ко мне Лешка, – а это Оля, моя давняя знакомая, – представил меня ей.
Слово «знакомая» резануло слух. О женщине, с которой он имел почти полувековую историю, близкие интимные отношения, клялся ей в любви и которая когда-то ждала от него ребенка, говорил «знакомая» – не подруга, не любимая, не невеста, а безликая «знакомая»! Спасибо, Лешенька, за определение. Теперь буду знать свое место в твоей жизни. Вот твое истинное ко мне отношение!
Я кивнула и оставила их вдвоем. После унизительной словесной оплеухи, которую отвесил мне мой одноклассник и возлюбленный, необходимо было выпить. Чего угодно, да хоть бы и водки! И еще раз я подумала: «Какое счастье, что встретила на своем жизненном пути Ефима».