Одно из самых ужасных мгновений моей жизни. А потом ярость на ее лице сменилась испугом и растерянностью, Алиска спрятала руки с коготками (их пришлось состригать кусачками, ибо втягиваться назад в пальцы они не хотели) за спину и заревела. Она уже не была совсем неразумным малышом и узнала меня, даже без артефакта, по запаху, внешнему виду, звуку, походке — по всему сразу. Узнала и расплакалась, потому как испугалась, на долю секунды она приняла меня за чужака, за врага — и в дело вступили инстинкты.
Через десять минут Алиса смеялась, сидя у меня на руках, носик, щечки, шейка и пузико были зацелованы, а сережки находились на своем месте, в ушах, а внутри все подрагивало от страха. Ночью, когда дочка давно спала, а я лежала, прижавшись к мужу, он попросил об одной вещи. Я выполнила его просьбу. Я дала обещание никогда больше не снимать его подарок. Удивления осведомленность Кирилла уже не вызывала, он всегда знал, что бы я или Алиса ни натворили. Еще одна черта нашего брака, о которой мы предпочитали не говорить.
Сейчас я понимала, что у этих девчонок без артефактов нет ни единого шанса. Вернуть украденное или отобрать законно приобретенное — разные вещи, не так ли? Неприятные, но разные. Если даже четырехлетняя дочь узнала меня не сразу, то чего ждать от грудных младенцев.
И уйти я уже не могла. А жаль.
Я села на покрывало. Веник закатил глаза и прислонился к березовому стволу. Он не был убежден, но соглашался выслушать их, а это уже шанс.
— Рассказывайте, — скомандовала я. — Кто такая Вера?
— Посредник, — Катя бросила салфетку на траву, и падальщик проследил за ее полетом, — она нашла ведьмака, договорилась о сделке, доставила кровь для заклинания, передала деньги и привезла медальоны.
— Хорошо, — я кивнула, — давайте начнем сначала. Где вы с ней познакомились?
— На форуме «Я беременна от дьявола. ru», — Мила покраснела.
— Мечтайте, — хмыкнул Веник.
— Звучит хуже, чем есть на самом деле, — Катя развела руками. — Мне надо было хоть с кем-нибудь поговорить, иначе я сошла бы с ума.
— Вера сама нашла вас?
— Не знаю, — Мила переглянулась с подругой, — знаете, там полно всяких, — девушка сморщила нос. — Они даже беременными никогда не были.
— Да, таких сразу видно, начинаешь переписываться и понимаешь, они не знают, о чем пишут.
— А Вера знала?
Девушки взглядами искали друг у друга поддержки.
— Про беременность она ничего не писала, — ответила Катя.
— Зато знала о детях. О кисточках, о клыках, господи, они такие острые, что прокалывают кожу, как бумагу, — по щекам Милы опять потекли слезы.
— Как-то само собой получилось, что мы стали болтать вчетвером, в привате. — Катя обняла подругу. — Мой ник cat, — гробокопатель хрюкнул. — У Милки — святая, — тут уж я не могла не улыбнуться, — Ирка представилась как doctor, — вот и обладательница кольца, — а Вера сказала, что она вестник и приносит только хорошие вести. Тогда мы друг друга по именам еще не знали.
Настала наша очередь с падальщиком переглядываться. Не хватало еще скупщику душ дорогу перейти. Правда, все это — обман ведьмака, увечье настоящего посредника, присвоение денег не его профиль, так сказать.
— Она рассказала про артефакты, — продолжала рассказывать Катя, — предложила встретиться в реальности.
— И вы поверили? В сказку о волшебном медальоне?
— Шутите? Нет, конечно, но потом… — Женщина посмотрела на подругу.
— У меня тогда совсем все плохо стало. — Мила вытирала слезы, а они катились и катились. — Игорь совсем не спал, кусался, пил кровь вместо молока. Я пробовала давать питание, но он не ел, все время кричал. Я так устала. Я… Мне за месяц двадцать стежков наложили, я не знала, что врать в травмпункте, — она поднялась, заглянула в коляску, что-то там поправила, простые и понятные действия успокаивали. — Знаете, я бы согласилась на что угодно, на магический амулет, на волшебные бобы, на изгнание бесов.
— Где вы встречались?
— В сквере за Волковским [6] театром, на третьей лавочке. — Катя вздохнула. — Я не пошла. У меня-то хоть мама есть, пусть она мне весь мозг вынесла, но с внучкой помогает без вопросов, а Милка одна, вот и пошла, хоть я и отговаривала.
— Кто предложил место встречи?
— Вера, — женщина пожала плечами, — она нас так уговаривала.
— То есть она была уверена, что вы из Ярославля? Или вы это выяснили заранее?
— Нет, вроде бы, — Катерина задумалась, — меня она точно не спрашивала.
— Меня тоже. — Мила попыталась улыбнуться.
— Но ты пошла? — Я посмотрела на девушку.
— Я была готова на все. Вам не понять.
Я не видела смысла вступать в спор и разубеждать ее в чем-либо. Она действительно была одна. А со мной с первого до последнего дня был Кирилл, к худу ли, к добру ли, но был. Об одиночестве страхов и сомнений ей рассказывать не стоит, я это уже пережила, и мой путь наполовину пройден, ее же только начинается.
— Дальше, — вышло резковато.
— А что дальше? Когда я пришла, они уже были там.
— Кто «они»?
— Вера и Ира. Вера ходила по аллее. Потом сказала, что переживала, вдруг никто не придет. Ира сидела на скамейке, оно и понятно, на последнем месяце не сильно-то поскачешь. — Мила в очередной раз заглянула в коляску и со вздохом села обратно.
— А потом она достала волшебную палочку, взмахнула, на тебя полилась благодать, снизошло святое откровение или ты узрела пришествие мессии? — Веник скрестил руки на груди и уставился на Милу своим фирменным зачарованным взглядом.
— Нет, — на этот раз девушка не стушевалась, — нет, она всего лишь показала своего ребенка.
— Ребенка? — сказать, что мы с падальщиком удивились, значит, ничего не сказать.
Дети не средство убеждения твердолобых людей, не аргумент для заключения сделки. Дети — это будущее, им не рискуют, не тащат в сквер, чтобы продемонстрировать смертным.
— Да, — Мила вздернула голову, предлагая поспорить, зря, Веник знал, что она говорит правду или как минимум верит в свои слова, будь это иначе, он бы и слушать не стал. — Мальчик, почти подросток, лет двенадцать, может, тринадцать. Кисточек на ушах у него не было, зубов вроде тоже, но… — она замялась, — я знала, что он такой же, как Игорь. У мальчика были черные ногти. Не грязные, не покрытые лаком. Я могу отличить хороший маникюр от полупрозрачной черной ногтевой пластины, я в салоне красоты работала. — Она вздохнула, стараясь успокоиться, и тише, нехотя добавила: — У моего Игоря такие же. И еще он так двигался, будто у него нет костей, он перетекал из одной позы в другую. Это особенно заметно, когда рядом другие дети, — она бросила тоскливый взгляд на коляску. — Вера — обычная женщина, если смогла она, смогу и я.