Девушка замолчала, но Дана этого не заметила, потому что в ушах гудел шум мыслей. Внутри всё кипело. Первым желанием было просто толкнуть Наоко в грязную лужу и бить ногами до тех пор, пока лицо полностью не погрузится в грязь.
– Какие же вы сво… – начала было Дана, но Мару удержал её за плечо.
Немного придя в себя, она задала волнующий её вопрос:
– А почему Аска терпела эти издевательства? Она что, не могла сказать маме, что вы над ней издеваетесь?
– Аска очень любила свою маму. Мама воспитывала её одна, была очень горда, что смогла устроить Аску в нашу школу. Она бы сильно расстроилась, если бы Аска сообщила ей, что хочет перейти в какую-то другую школу. Ведь наша школа считается лучшей в городе, – пояснила Наоко.
– Ты или Джунко знали, что Аска прекрасно рисует? – снова обратилась с вопросом Дана.
– Рисует? Нет, конечно, нет. Нас вообще не интересовало, есть у неё душа или нет. Она была для нас рабом, Уродством. А её внутренний мир не интересовал нас, – честно призналась Наоко, потупив голову.
– И ты теперь ходишь на могилу к Аске и просишь у неё прощения?
– Да. Я не знаю, что я могу ещё сделать. Может быть, ты мне подскажешь, – совсем потерянно проговорила Наоко.
Дане очень хотелось посоветовать ей пойти и повеситься на первом суке, но в интересах общего дела эмоции надо было держать в руках. Помолчав немного, Дана собралась с мыслями:
– Во-первых, тебе надо обязательно дать показания в полиции. Ты должна рассказать всё, о чём знаешь. Во-вторых, тебе обязательно надо пройти курс лечения у психиатра, потому что тебе теперь надо научиться жить с воспоминаниями о том, как ты издевалась над живым человеком, которого уже нет на свете, может быть, по твоей вине, а значит, ты – ничтожество. И третье, тебе надо всю оставшуюся жизнь посвятить борьбе с издевательствами в школе. Только так, мне кажется, ты сможешь оправдать себя в собственных глазах, – чётко вынесла она свой приговор.
Её трясло и страшно хотелось всё-таки избить девушку в джинсовой куртке.
– Большое спасибо за откровенность. Мне кажется, тебе должно стать немного легче скоро, потому что теперь это не только твоя тайна, – спокойно и тихо сказал Мару. – Ты дашь показания в полиции?
Наоко кивнула головой.
– Хорошо, тогда я передам, чтобы с тобой связались.
Они проводили девушку до дома и сели в машину. Первым заговорил Мару:
– Ты думаешь о том же, о чём и я?
– Да, – медленно закивала Дана, – теперь всё сходится. Вот о ком писала Аска в записке по телефону. Она узнала, что Джунко в городе и очень боялась встречи с ней.
– Да, но Джунко сама пришла к ней и показала себя снова во всей своей свирепости, – продолжил её мысль Мару. – Это было самоубийство, но почему тогда так странно брызнула кровь и почему на ноже отпечатки пальцев Масахиро?
– Она испугалась и решила покончить жизнь самоубийством. Пошла в аудиторию, чтобы никто не услышал, как она плачет и, может быть, чтобы никто не услышал крика от боли. Она позвонила Масахиро, но не для того, чтобы позвать его, а чтобы попрощаться. А потом она воткнула нож себе в горло. Она не знала, что надо вытащить нож, чтобы умереть. Время шло, а смерть не наступала. В это время приехал испуганный Масахиро и нашёл её в таком состоянии. Понял, что она жива, пока нож торчит у неё в горле. Везти ее в больницу смысла не было, и сил вытащить нож самой у Аски тоже не было. Поэтому Масахиро пришлось самому, своей рукой вытащить нож и дать ей умереть, тем самым облегчив её страдания. Поэтому натёкшая кровь хлынула большим и уже тёмным потоком на Масахиро, и поэтому на рукоятке ножа остались его отпечатки.
– Да, всё сходится.
– Единственное, что мне теперь непонятно: почему Масахиро тоже покончил жизнь самоубийством? – тихо спросила Дана.
– Мы, кстати, недалеко от того места, где он повесился, может быть, съездим туда? Вдруг что-то прояснится? – предложил Мару.
– Давай.
Ехали молча. Мару припарковал машину около телефонной будки, и они вышли на улицу. Через дорогу начиналась небольшая рощица на холме. На крайнем дереве, у обрыва, несколько месяцев назад прервалась жизнь любимца всего университета. Дана и Мару перешли дорогу и подошли к дереву. Они надеялись, что на месте трагедии будет что-то, чего не заметили полицейские. Может быть, замок с сердечком или вырезанные буквы на стволе. Но, к сожалению, они ничего не нашли. Стояло обыкновенное, ничем не примечательное дерево, и его ветки гнулись под февральским ветром.
– Ничего не понимаю. Чем замечательно именно это дерево? – почесал затылок Мару. – И зачем надо было себя убивать?
Дана промолчала. Они постояли ещё немного и молча направились к машине. Тут кто-то позвонил Мару, и он отошёл, чтобы поговорить, а Дана встала у телефонной будки и снова посмотрела на роковое дерево. Ей показалось, что когда-то она уже видела это дерево именно с этого ракурса. Но что-то в этом пейзаже было не так, что-то мешало вспомнить, когда именно она видела этот ухоженный кусочек, похожий на мини-парк. Может быть, было темно или шёл дождь? И тут её как током ударило. В голове всё сложилось и встало на места. Вспомнился злополучный вечер, когда ей пришлось шлёпать по тёмным улицам под дождём, чтобы звонить Димочке, но его не оказалось дома, и как завидно было смотреть на целующуюся и фотографирующуюся пару. Лиц она не видела, но заметила яркие брюки молодого человека и на следующий день в университете увидела их на Масахиро. «Теперь всё встало на свои места!» – подумала Дана и грустно улыбнулась.
Когда Мару поговорил и подошёл к машине, Дана тихо произнесла:
– Он пошёл за ней.
– Что? – переспросил Мару.
– Масахиро. Он пошёл вслед за Аской.
– Это с чего ты так решила? – недоверчиво спросил Мару.
– Помнишь фотографию, которую мы нашли рядом с батарейкой в телефоне Масахиро?
– Помню.
– Она была сделана именно у этого дерева, на котором его нашли. Это место их встреч или, может быть, даже первого поцелуя. Место, очень важное для обоих. Поэтому он приехал сюда, чтобы уйти за своей любимой.
– Так как Джунко грозилась всю оставшуюся жизнь преследовать Аску, она и решила покончить с этим кошмаром, не находя другого выхода. А Масахиро решил, что раз они не смогли быть вместе в этой жизни, то в следующей обязательно должны соединиться. Очень по-японски, – медленно кивая, подвел черту Мару. – А как ты догадалась?
– Я видела, как они фотографировались здесь. Тогда я не знала, что это они. А сейчас поняла, что видела именно их в тот вечер. Невероятно, но меня как будто что-то заставляло в жуткую непогоду упрямо карабкаться на этот холм, к этой телефонной будке.
– Да, невероятно, ведь так и бились бы мы бесконечно над вопросами без ответов. Я предлагаю перенести сегодняшнюю вечеринку. Совсем нет настроения пить и радоваться.