– Как же мы туда попадем? – спросила Юлька, глядя на кейест, висящий где-то в полуметре над зем… раем.
Барбоза снисходительно взглянул на нее и свистнул. Шар опустился ниже и завис, едва касаясь дном высоких головок каких-то лиловых цветов.
– Такая высота устроит? Да? Так что стоим? Где багаж?
Автоматически выгруженный багаж аккуратной кучей лежал возле астрокара, а вот грузить его в кейест пришлось вручную. И я в который раз порадовалась предусмотрительности Маши, не набивавшей в сумки синтекамни. Потому что Юлька со своими не справлялась. Двинятин был занят на погрузке оборудования, все ребята – тоже, и я подошла к Клаусу.
– Вы не поможете девушке?
– Не помогу, – ответил он, разглядывая меня в упор. – Девушка должна была понимать, что никто не станет таскать за ней баулы с бесполезным барахлом.
Юлька вспыхнула и зашипела:
– У меня там книги! А не бесполезное барахло!
– Здесь твои книги как раз и есть… – ответил он и вдруг протянул с улыбочкой: – Юля-я-а? Какая встреча-а! Ну, так и быть… Помогу исключительно по знакомству.
Ни за что не поверю, что он сразу ее не узнал. Правда, сама Юлька никак не могла его вспомнить.
– Ты кто? – спросила она без стеснения.
Даже не подумала, что он только что представлялся.
– Это Клаус Барбоза, – прошептала я громко, – советник по…
– Да помню я, – сказала она. – Откуда он меня знает?
– А кто тебе документы на мьенге пересылал – помнишь? – язвительно хмыкнул местный секретчик, одной рукой закидывая в кейест неподъемные сумки переводчицы.
– Птица Зун? Это, правда, ты?!
Юлька смотрела на Клауса круглыми глазами, и во мне возникло нормальное женское любопытство.
– Я, – скромно сказал секретчик. – Можешь даже сделать то, что тогда обещала.
Юлька похлопала глазами и стала неудержимо краснеть. С ума сойти!
– Это было давно, – ответила она, – и нельзя требовать от почти замужней женщины…
Почти замужней?!
– Да успокойся, – хохотнул секретчик, – сдалась мне твоя благодарность. Думаешь, я не знаю, что все вы только языком трепать горазды?
– Посторонись! – крикнул Климов, тащивший что-то длинное на пару с Милешиным.
Нас отодвинули в сторону, и первая партия груза наконец-то попала в кейест. Юлька как-то мигом исчезла, оставив меня наедине с секретчиком.
– А ты, стал быть, Маша. Ну, что скажешь, краса наша?
Что ненавижу секретчиков.
– А… вы, наверное, знакомы с папой? Я думала, что он нас встретит…
– Деточка, по официальной версии твой папа застрял на втором континенте. Знаешь, где это?
– Далеко? – спросила я со специфическим наивом Машеньки.
– Даже слишком, – ответил Клаус. – И…
– Найдите его, умоляю, – я вспомнила – по-моему, к месту – как Машка упрашивала о том же меня. – Я так беспокоюсь… Давно он… там?
– Да уж давненько, – протянул Клаус. – Делаю все возможное. Вот, надеялся, кто-то из ваших подсобит…
– Кто? – я похлопала ресницами.
Клаус окинул меня оценивающим взглядом и покачал головой. В его глазах читалось «явно не ты».
Больше я с ним не разговаривала. Видеть – тоже не видела, хотя его комнаты в гьере (местном доме шаровидной формы) были прямо напротив комнат Петрова, которые сейчас занимала я. И хотя я сама появлялась там лишь ближе к ночи, он там и не ночевал.
От Чи я знала, что секретчик постоянно находится в лесу, окружавшем Ри-ен – местность, где размещались посольство-представительство Земли и те самые бескрайние рисовые поля. То есть, он точно знал, что Петров не покидал первый континент, а возможно, и пределы поселка.
Поэтому я, полностью согласная с ним в оценке тела Маши, решила, что поиски буду вести тут. Ведь в лесу толку от меня – ноль. На Мьенге было настолько непривычно – тихо, кругом зелень, воздух с повышенным содержанием кислорода, от которого поначалу кружилась голова, что лес даже начал казаться мне почти безопасным.
Сам по себе поселок представлял собой несколько довольно далеко разбросанных друг от друга гьеров. Насколько я поняла, это выращенные мьенгами гигантские плоды местных растений. Тут любили все круглое, а также белое. Дома, как и одежда, были с одинаковой шелковистой поверхностью и ослепительно-белого цвета как снаружи, так и внутри. Они очень ярко выделялись на фоне окружающей зелени. Размеры у гьеров были разные, окон не было вообще, но свет будто исходил от белоснежных стен. Где-то на задворках, ближе к лесу, стояли большие приземистые сараи, сплетенные из каких-то веток – кажется, лиан, как говорил Комаровски. Впрочем, возможно и они были специально выращенными, утверждать не берусь.
За сараями, в которых, вроде бы, хранилось зерно, начинался оросительный канал. Вода на Мьенге была насыщенного зеленого цвета. Так что бирюзовый оттенок неба уже не удивлял. Канал возникал буквально на ровном месте, вливаясь затем в окрестные рисовые поля. Точнее, в рукотворные болота, в которых росло то, что потом, как уверил меня наш посол-представитель, станет рисом.
А поскольку мы прибыли на планету в сезон, соответствующий земному лету, всех наших аграрных гениев тут же загнали на прополку этих болот. Даже Двинятин участвовал. Даже Комаровски с переломом челюсти.
– Рис – очень хрупкое растение, – объяснял нам ведущий рисовод, – без прополки пропадет!
Видела я это хрупкое растение. Мощные пучки травы выше пояса. Да он сам забьет любой сорняк! Зато гении были при деле, им же после прополки надо было вести свои исследования, так что ребятам иной раз было некогда даже помыться.
Не могу сказать, что это особенно облегчало мне задачу. Но, с другой стороны, время для поисков освобождалось – и в приличном объеме. Еще, разумеется, я нацепила на каждого – и каждую – свой собственный, контрабандно провезенный источник радиосигнала. Раз уж биолокация тут запрещена, а я должна обеспечивать охрану этого детсада, все средства хороши.
Тем более это, примитивное. Детская игрушка, если на то пошло. Абсолютно безвредная для окружающей среды. Так называемый радиорадар. Представляет собой набор из двадцати фишек, экрана с магнитом и, собственно, радара, позволяющего определять местонахождение каждой фишки. Детям глазомер и логику развивает, мы с Андерсеном дарили такую штуку первенцу Бени…
Ну а я, чуть-чуть поковырявшись в настройках, могла теперь определить, где находятся фишки с первой (Двинятин) по шестнадцатую (Юлька). И пока шла прополка, мне даже радиуса действия хватало.
Слегка поколебавшись, я решила затолкать фишки в странные штуки, которые выдали каждому из нас. Обязав носить на шее, не снимая ни днем, ни ночью. Больше всего это напоминало идентификационный номер солдат наших спецвойск, только выглядел мьенговский аналог как мягкий мешочек с какими-то символами, завязанный веревочкой.