Ну, понятно, секретчики и закон – понятия несовместимые.
– Я из УВБЗ. И всем советую относиться к Конституции с уважением.
– Ну, понятно… – протянул Барбоза, – своих-то сюда не пошлют. Взяли на горячем?
– Не твое дело. Давай звать посла.
– Слышь, безопасница, при после девчонка отопрется от всего, а он потом запретит нам разговаривать с ней вообще. Этого хочешь?
– Да с чего ты взял? Посол и его жена – оба вменяемые люди…
– Если дело не касается их драгоценной дочурки. Мы теряем время.
Вот тут я была вынуждена согласиться. Время утекало, как песок сквозь пальцы. Ладно, ситуация экстренная. К тому же сама Лера, перестав рыдать, внятно сказала:
– Не надо звать… папу. Я порезала Сашин ассей. Я не хотела, чтобы он уходил, я думала, он останется, а он… уше-ооол, – она всхлипнула.
– Ты это слышала? – спросил Барбоза. – Да как ей такое в башку-то пришло!
– Ты сам сказал, – насупившись, ответила ему Лера. – Я ваш разговор подслушала. И что без ассея – никуда. Я думала, он останется… А он…
– Ушел, – подытожила я. – А когда это было? Вспомни точно, это важно.
Лера назвала дату – в местных днях – и Барбоза перевел для меня:
– Семнадцать стандартных дней назад. Но меня больше интересует другое – зачем ей было нужно, чтобы Петров остался?
Я с жалостью посмотрела на секретчика. Какая разница – зачем? Главное, что Петров действительно покинул Ри-ен в поврежденной одежде семнадцать дней назад.
– А куда он собирался, ты не знаешь? Только не надо повторять сказку про второй континент, – задала я более актуальный вопрос.
Лера помотала головой.
– Ну ладно. Иди, умойся. И ляг в постель, чтобы родители ничего не заметили, – сказала я.
– Вы же найдете его? – с надеждой спросила она.
– Конечно, – по-прежнему зло сказал секретчик. – Вот только в каком виде?
– Тихо-тихо, – я попыталась предотвратить повторное слезоизвержение. – Клаус говорит это в воспитательных целях, чтобы ты поняла, как плохо поступила, и больше так не делала. Мы обязательно найдем Петрова. Все будет хорошо.
– Правда? И ты… не сердишься на меня?
Если мои гении были из детсада, эта по развитию не тянула даже на ясельную группу.
– Не сержусь. Жаль только, что ты раньше не рассказала о том, как все было, и мы потратили много времени на всякую ерунду. Иди, Лера, концерт скоро закончится.
Она послушно встала. Теперь была моя очередь хватать секретчика за руку и тащить на выход, чтобы он еще чего не брякнул.
– Молчи, – прошипела я, пока мы шли по улице до нашего общего гьера. – Скажешь все мне и потом. Или есть желание объясняться с семейством Чи?
– Это они… – начал Барбоза, но потом благоразумие возобладало, и он умолк.
Правда, в гьере – на нашей с Петровым половине – бурчанье с рычаньем возобновилось.
– Не понимаю! Как?! Как она могла? Что она себе вообразила?! – рухнув в кресло-грушу, восклицал секретчик.
– Что влюблена в Петрова, – пояснила я.
– Чего-о? Лерка влюблена? Все вы, бабы, одну любовь кругом видите. Не может она влюбиться, – убежденно возразил Барбоза.
За нас всех стало обидно, и я сказала:
– Но влюбилась же!
– Чушь. Кроме себя эта деваха не любит никого. Просто придумала очередную игру, а ты и повелась.
– Ну, тебе-то, конечно, лучше знать, – смиренно согласилась я. – Раз такой умный, что же не пресек-то вовремя?!
– А… дьявол его знает, – устало ответил он. – Предположить не мог, что эта… что все зайдет настолько далеко. И ведь под самым же носом! – он с досадой запустил пятерню в свою блондинистую шевелюру.
– Ладно, теперь давай конструктивно. Далеко смог бы уйти Петров в рваном ассее? Есть какие-то данные на сей счет?
– Тут все сложно, – секретчик быстро прекратил самобичеваться и переключился в нужное мне русло. – Экспериментов, сама понимаешь, никто не ставил.
– Да, и этот момент меня тоже интересует. Ведь инструкция есть, значит, откуда-то известно, что людям нельзя быть донорами для Мьенга? А между тем я не знаю о случаях гибели наших на этой гостеприимной планете.
– Соображаешь, безопасница. Никто не погиб. Потому что догадался снять рванье раньше, чем мьессс из всех щелей полез.
– И этот никто сидит сейчас передо мной? – спросила я.
– Ну да, – без стеснения ответил он. – Потом сам и инструкцию составил. Е-ло помогла, конечно, проверила там что-то по-своему, ну, и выяснилось, что процесс вреден обоюдно – как для нас, так и для них.
– Она говорила, что белок – вред. Но тогда… прости, конечно, я не биолог…
– Я тоже, – перебил он меня.
– Так вот, я хочу сказать, получается – мьенги отличаются от нас принципиально?
– Получается, – согласился Барбоза. – Я в той биологии вообще ж не секу. Вроде, у них там что-то на фотосинтезе работает, короче, они к растениям ближе, чем к нам.
– Ну… допустим, – с сомнением протянула я. – Но на вид – типичные гуманоиды.
– Ты тоже с виду – типичная безмозглая курица, – не остался в долгу он.
Курицу я расценила, как комплимент, и вернулась к первоначальной теме:
– Так все же, далеко ли мог уйти Петров?
– Вокруг поселка я все обшарил, да и мьессс тут не растет.
– Кстати, что вообще известно про эту белую пакость?
– Да не ботаник я! – вспылил Барбоза.
– Я знаю. Но ты единственный, кто сталкивался с ней – заметь, без последствий для себя! Сосредоточься, вспомни, как это было. Вот ты порвал ассей. Обо что-то зацепился? Что почувствовал?
– Сначала даже не понял. Гладко так порвалось. Будто порезал кто. Потом… Ну… Устал я, присел там у дерева, к стволу спиной прислонился. Сижу. А отдыхать не получается, наоборот. Устаю еще сильней.
Слабость, Барбоза. Это называется слабость, вот только в твоем лексиконе это слово явно отсутствует.
– Ну и решил на рванье свое взглянуть. Снял тряпку – а тут кругом мьессс ползет.
– Окружает?
– Да! Со всех сторон. И усики так противно шевелятся, словно собака принюхивается. Ну я, не будь дурак, тряпку в них бросил, а сам – на то дерево.
– А они?
– Не поверишь, как звери в тряпку вцепились, я пока на вершину заполз, смотрю – внизу уж маленький клочок остался, да и тот на моих глазах дожрали, – он тоскливо вздохнул и продолжил совсем другим тоном: – А у тебя никакой еды нет?
Я покачала головой. Ну, если только посмотреть запасы Петрова… На счастье секретчика, у биолога оказалась таки питательная смесь номер два. Спустя пару минут я вручила ему контейнер и трубочку, и на некоторое время наше общение прервалось.