– В прошлом люди даже ели бумагу, чтоб такие записки уничтожить, – вещал он. – Да я пошел к контейнеру, вытряхнул оттуда все клочки, собрал их… А если б это был не я?!
– Но… клочки были такие мелкие…
– О, смотрю, день был для тебя слишком тяжелый. Давай-ка ложись.
– Но я не хочу спать!
– А я не хочу слушать твою белиберду. Спать, безопасница.
Я помню, что пыталась еще что-то сказать… Но Клаус, не особо заботясь о моем удобстве, мягко толкнул на не разобранную постель. Засыпала я уже в полете, и последней мыслью было – что-то не так с посадочной конфетой…
Зато проснулась вовремя, ночью кошмары не мучили, а отдохнуть не помешало даже то, что спала я одетой. Клауса в гьере не было, и я решила потихоньку пробраться на половину Петрова за своей одеждой, полотенцем и… что уж там – парой упаковок смеси номер два.
Возвращаясь после вылазки (биолог еще крепко спал), у входа столкнулась с Барбозой и испытала эстетический шок. Мой напарник счастливо улыбался, всклокоченные волосы торчали в разные стороны, на смуглой коже плеч и груди сверкали капли воды, да и все, что ниже пояса, рельефно обрисовывали мокрые плавки. Еще он был босой, и, передвигаясь, оставлял за собой влажные следы.
– О, Петрова, молодец – пожрать принесла, – эти слова он умудрился промурлыкать на мотив популярного хита.
– Доброе утро, – отмерла я. – А… где ты был?
– Купался, водичка в канале чудесная!
Я автоматически развела смесь – ему и себе, поставила на стол, а сама размышляла – почему мне ни разу не пришла в голову мысль искупаться в канале? Ведь это же так просто… И, судя по довольному Клаусу, чрезвычайно приятно!
Видимо, виной всему стереотипы. На Земле искупаться в открытом водоеме – не важно, с соленой водой или с пресной – мог лишь человек, решивший свести счеты с жизнью. Плавали мы в закрытых бассейнах, причем цены на абонемент были заоблачными даже для сотрудников УВБЗ. Единственным местом, где люди без опаски купались, загорали и валялись на песке, был Ксилон…
А здесь… Надо обязательно попробовать!
– Вот-вот, Петрова, попробуй, – согласно кивнул уже одевшийся и сухой Барбоза. – Иначе потом всю жизнь будешь жалеть. Возили меня на ваш Ксилон. Куда ему до Барилоче… В мое время, – поправился он.
Потому как я уже открыла рот, чтобы рассказать, какую свалку сотворили наши сограждане в области Барилоче во времени настоящем… Сразу возник другой вопрос:
– Ты там жил?
– Я же говорил, что жил в деревне. А Сан-Карлос-де-Барилоче и в те времена был большим курортным городом. Озера, водопады… много-много воды… Горы… Шоколад… Но да, все это было Аргентиной, и я там жил.
Сейчас область Барилоче потихоньку очищают от шлаков и выбросов урановых рудников, Правительство выделило огромные средства на несколько опреснительных установок… Кажется, я начинаю понимать, почему…
– Шоколад?
– Да, настоящий шоколад… Не этот ваш, синтетический… До сих пор помню его вкус… Эх, неудачно я про шоколад начал, – заметил он, скосив глаза на контейнер с белковой смесью.
Тут и я кое-что вспомнила:
– А что за конфету ты вчера дал?
– Да ладно, не обижайся, это тебе персональное лекарство сделали – чтоб спала хорошо и восстанавливалась поскорее.
А-а… Ну да, Маша ведь должна быть во всех медицинских базах – и в академической, и в секретной, и в космофлотовской. Поэтому Юджину и не составило особого труда прямо на борту изготовить индивидуальный препарат конкретно под ДНК тела, в котором сейчас находилась я.
– И какие еще свойства у этой конфетки?
– Петрова, спроси чего полегче. Говорил же – не медик я.
Действительно. Спрошу вечером у Юджина.
– Что это ты меня Петровой стал звать?
– Ну… Безопасницей теперь тебя звать… неправильно. Умерла, так умерла.
Влез в нашу базу?!
– Да и при живом-то отце… Как иначе? Машутка? Или, может, Марри? – он голосом выделил грассирующее «р». – Нет. Петрова ты. Привыкай.
Та-ак. А это интересно. Бьорг тоже, помнится, предлагал мне оставить эту фамилию.
– Общался со своим начальством?
– С начальством? Не порть настроение в такое славное утро, – возмутился Клаус. – Так, пошуршал по-тихому…
– Ну? И что нашуршал?
Кажется, я начала понимать и даже говорить, как он…
– Состряпали тебе новую биографию, новую внешность, новое имя. Приказ о зачислении капитана Петровой Марии Александровны в Особый отдел УВБЗ готов, но не подписан… Так же, как и приказ о твоем зачислении в Отдел инопланетных разработок Секретной службы.
Ей-ё… Значит, я была права, на самом деле заказчик моего «убийства» не представляет собой никакой угрозы…
– Ну-ну, не куксись. Тебя там немножечко подрихтовали, честно, без радикальных изменений.
Уже?! Даже не поставив меня в известность?! То есть, пока я тут… мое тело там… преобразовали в версию 2.0?!!
– Я не давала согласия!
– Да кто ж тебя спросит-то? Радуйся, что хоть не блондинкой сделали.
Так на самом деле мне не показывали мое тело, чтобы я раньше времени не узнала о его коррекции?! Гады!!!
Настроение испортилось. Как и всегда, когда я не могла повлиять на ход событий. Да еще и узнала про эти события постфактум… Ненавижу секретчиков!!!
Хорошо, что в этот момент на половину Клауса заглянул проснувшийся Петров. Иначе… Боюсь, напарнику бы досталось. Нет, я понимала, что он-то совершенно не причем. Но держать под контролем проявления своих эмоций в теле Маши становилось все труднее, слияние, так его и разэдак…
– Маша, – с неловкостью обратился ко мне Петров, – мы должны сходить к послу…
– Саша, тебя все поймут, к тебе прилетела дочь, вы вполне можете хоть сутки не выходить из гьера, – вмешался Клаус.
– Ты не понимаешь… Мне нужно работать, я и так упустил целых три недели! Посол… должен принять меры, чтобы подобное больше не повторялось ни с кем и никогда.
– А вы хорошо себя чувствуете? – поинтересовалась я. – Медики разрешили приступать к работе?
– Да, конечно.
– Не «да, конечно», а только после осмотра Тойса, – возразил Клаус. – Что вчера сказала Е-ло? Чтобы ты не напрягался, но побольше гулял. Так что завтрак мы с Марией принесем, а гулять пойдешь с Е-ло. Как объявится.
Петров, видимо, хорошо знал секретчика, потому что даже не попытался возразить. Мне было велено изображать радость, а не скалиться сквозь зубы, иначе…
Я старалась. Правда, я очень старалась, но… Держать лицо удавалось с большим трудом. Хорошо, что большинство студентов уже закончили завтракать. Зато Юлька… Я в который раз пообещала себе сделать ей подарок – достойный той новости, которую она сообщила.