Не знаю, что каждому из них сообщило начальство, но скрыть неприязнь к моей несравненной особе оба даже не пытались. Зато секретариат посольства – двенадцать прекрасных дам в возрасте от двадцати пяти до шестидесяти – сразу приняли мою сторону, потому как договориться о сопровождении в походах по модным центрам Ластранцы – столицы Амодикеи – со мной было не в пример легче, чем со службой безопасности.
Так что вскоре им удалось перетянуть на мою сторону и своих мужчин – половину юридической службы и большую часть торгового отдела.
Родители Юльки… Те и вовсе отнеслись ко мне почти по-родственному, даже пригласили смотреть свадьбу единственной дочери в режиме реального времени. За новую семью я порадовалась, но еще больше – за Машку. Она выглядела ничуть не хуже невесты, то есть, теперь – молодой жены. Кир тоже несколько раз мелькал на мониторе, правда, быть рядом с Машенькой постоянно – не мог. Мальчишек позвали играть – и они играли. И пели.
Первый танец молодожены танцевали под ту, столь памятную мне композицию, запись которой ребята сделали кустарным способом еще на Мьенге. Машеньку пригласил друг Двинятина, но очень скоро его, ничуть не стесняясь, отстранил Ингвар, а Дегри уже стоял на очереди. Все было так же… только без Клауса. Я почувствовала, как под ресницами скопилась влага. Юлькина мать, украдкой от мужа смахивая слезу, тоже заметила это. Вскоре мы рыдали, обнявшись – она от умиления, а я… Сама не знаю от чего. Видимо, тело Маши все-таки оказало влияние на мою психоматрицу…
Впрочем, это влияние было обоюдным. Иначе я никак не могу объяснить решительное заявление Машеньки: «Кир – мой парень. Ты первая, кто об этом узнал». Не знаю, как отреагировал папа Петров, а я – просто с удовлетворением выдохнула. Зная Кира, могу сказать, что свадьба состоится. Правда, не раньше, чем он закончит свою Академию. Да, я все еще верю в разум. А до тех пор… У меня будет время скопить денег на самый шикарный свадебный подарок – ничуть не хуже того колье из даймакса, что мы выбрали Юльке.
Юлькин отец посмотрел на нас с Майей – его супругой – и махнул рукой. Откуда-то возник поднос с высокой бутылкой и тремя бокалами, наполняя которые, забулькала жидкость – темно-янтарного цвета.
– За молодых! – провозгласил первый советник. – До дна!
Я сделала глоток и едва не закашлялась – такого я еще не пробовала.
– Натуральный коньяк, – просветил меня счастливый отец. – Из личных дипломатических запасов.
Ого! Тут, на Амодикее, посольские явно не бедствуют…
Хотя я тоже успела почувствовать весомость новой зарплаты. По давнему Юлькиному совету прикупила себе несколько комплектов белья от «Рейтрей», шикарное вечернее платье – на этом настоял посол – и два дорогущих офисных костюма. К ним, разумеется, несколько блузок, две пары туфель по индивидуальному заказу, сумку и перчатки. И еще у меня остались деньги на оплату квартиры.
Разумеется, у меня была квартира в посольском комплексе, но… Я хорошо помнила фразу Клауса про паранойю. И не собиралась первую встречу с мужем – еще неизвестно, чем она закончится! – делать достоянием всех местных сплетников и секретчиков.
Экипаж Кейста снова вернули на регулярный рейс «Луна-5» – «Амодикея-1». Но космопорт «Амодикея-1» находился очень далеко от Ластранцы и нашего посольства. Стайпы строили его рядом с каким-то из полюсов своей главной планеты. Только не спрашивайте, с каким именно. Словом, чтобы встретиться с Андерсеном, мне нужно было либо лететь на этот полюс, либо, связавшись с ним, ждать в Ластранце.
Я выбрала полюс. Рядом с космопортом находился вполне приличный по здешним меркам город с процветающим гостиничным бизнесом. И привычную для нас квартиру там тоже снять не сложно. Поэтому я сообщила послу, что жду особый груз с Земли, встречать его поеду сама и, возможно, некоторое время задержусь в Силантане.
Посол, который, мне кажется, так до сих пор и не понял, зачем ему навязали нового сотрудника, пожал плечами и отпустил, приказав постоянно быть на связи.
И вот я стояла в зале ожидания космопорта, окруженная чужой разумной жизнью, и периодически отмахивалась от местных рабочих машин с возгласом «цанг!», что у стайпов повсеместно означает «нет». Посадку уже объявили, и мне нужно было переждать поток пассажиров. Конечно, шансы, что среди них окажется кто-то знакомый, стремились к нулю, но… Корпорация «Кампа» открывала первый торговый дом на Демидоре, и кто-то из сотрудников должен был лететь именно этим рейсом.
Ну конечно! Какая прелесть! Анабель Батрышкина со своим освобожденным супругом! Сэсиль решила обойтись малой кровью, и заведомо провальным предприятием отправила руководить ненаглядную дочурку. Пока что та руководила лишь подавленным Павлом, но это выходило у нее филигранно. Может быть, зря мы считали, что отсутствие интеллекта столь сильно ей вредит?
Я так увлеклась зрелищем чужого семейного счастья, что едва не пропустила свое. Андрей шел навстречу в рабочей космофлотовской форме, рассеянно поводя взглядом то в одну, то в другую сторону. Создавалось полное ощущение, что скучающий космолетчик вышел прогуляться на чужую планету без какой-либо определенной цели. Ну, Мария, твой выход.
Я одним нажатием отправила на его коммуникатор давно заготовленные координаты квартиры – в пределах космопорта земная связь работала превосходно, плюс отследить сообщение можно было лишь по горячим следам. И пошла наперерез. Сердце стучало, как после норматива по тхи-тао, но я безмятежно улыбалась. Мне надо было всего лишь гарантированно попасть в его поле зрения…
Вишневый взгляд скользнул по мне с полным безразличием. Я двигалась чуть впереди и сбоку, и постоянно напоминала себе, что не должна ускорять шаг. Автоматически твердила «цанг» всем стайпам и их рабочим машинам. Думая только об одном – что я ему скажу.
Покинув космопорт, я вскочила на бегущую дорожку местного тротуара, которая понесла меня прямо к нужному дому. Я постаралась найти квартиру как можно ближе, но сейчас… Даже пожалела об этом. Я все еще не знала, что сказать мужу. То есть… вдовцу, то есть… капдва Афонасьеву. Вот еще в Ластранце – знала, а теперь…
Двери квартиры открылись и закрылись, повинуясь платежному коду, и я прислонилась к стене, замерев в ожидании. Ей-ё, может, ничего не говорить вообще?! Вдруг он… не так меня поймет?! Эта паника – наследство Маши?! Или, может быть, я сама боюсь серьезных отношений?
Но глубоко закопаться в себя мне не позволили двери, которые щелкнули, впуская мужчину в космофлотовской форме, и мягко закрылись. Мысли куда-то исчезли, и я сделала шаг вперед. Все остальное сделал он.
Плохо помню, что именно. Первый же поцелуй лишил тело связи с мозгом. Кажется, у меня подогнулись ноги, и, ей-ё, при всем желании я бы не смогла выговорить ни слова. Я только держалась изо всех сил за плечи мужа и не могла оторваться от его губ. Как мы попали в комнату – не знаю. Как оказались в постели – представления не имею. Помню только, что случайно открыв глаза, увидела потемневший черешневый взгляд и расширенные зрачки. Он выдохнул мое имя «Ма… ша», и… все.