— Вах-вах, опять полиция! — цокал языком мужчина, сооружая гостеприимную улыбку. — Командир, что-то не так? — выспрашивал он у Любавина, с которым, похоже, водил шапочное знакомство. — Вы уже приезжали. И тебя помню — хороший ты человек. Не нашли еще убийц? Ей-богу, командир, мои бездельники тут ни при чем, Христом-богом клянусь, Аллахом клянусь, кем угодно клянусь… — Похоже, появление большой компании всерьез его озаботило.
— Успокойся, Алексей, мы просто знакомимся с районом, — улыбался Любавин. — Это мои коллеги-оперативники из Мигулинского района, попросили провести по нашим достопримечательностям, так сказать, ознакомиться с районом…
Жутаров нервничал, но как-то не был похож на главаря террористической группы. Он что-то бормотал, заискивающе поглядывал в глаза оперативникам. Ну, какая он, право слово, достопримечательность! Рядовой сельский труженик, вкалывающий день и ночь на своем участке, в захолустном ресторане, который практически не приносит прибыли, а приносит только головную боль! Уж сколько раз ему говорила Лариса — продай этот ресторан, от него все равно нет пользы! Но нет, нельзя, детишки растут — одному шесть, другому восемь, как они жить будут в этом сложном мире? И то, что строительство затеял, — вовсе не от хорошей жизни и не оттого, что перед соседями выпендриться надо. Тесно в доме, очень тесно, не развернуться! То гости приезжают, приходится в холле на раскладушке стелить, то детям с играми негде развернуться. Да и супруге потребовалась новая спальня, не хочет больше ютиться в тесной каморке, где ноги вытянуть негде… Может быть, гостям стол накрыть? Посидели бы, выпили, нет? Хотите пообщаться со строителями? Да общайтесь, только с похмелья они сегодня и вообще какие-то буки. Но если очень надо…
Олежка Любавин усердно подмигивал — не обращайте внимания на шута, он всегда такой. Корчит из себя социально незащищенную персону, а у самого «бабок» куры не клюют, один «джипарь» за четыре «ляма» чего стоит! «Оперативники» отказались от угощения (но пообещали подумать), разбрелись по участку, зевая во все рты.
Строительство шло своим чередом. Бригада состояла из четырех мужчин средних лет славянской наружности. Обычные, не очень чистоплотные мужики, не брезгующие в общении табуированной лексикой. Они угрюмо посматривали на пришельцев, от работы не отвлекались. Переносной китайский приемник на лесах изрыгал заезженный шансон. Динамики сели, хрипели, да еще и исполнитель хрипел так, словно его душили. Работающая бензопила звучала бы музыкальнее. Но людям нравилось. Бригадиром оказался лысоватый мужчина лет сорока пяти. Он с сожалением воткнул в раствор кельму, спустился вниз. Проверка документов много времени не отняла. Белобрысый парень — самый молодой в компании — потащился в вагончик, принес стопку замызганных паспортов. Подходили, бросая лопаты, строители. Они вели себя сдержанно, в общении с сотрудниками правоохранительных органов старались не материться. Держали руки в карманах, поплевывали. Белобрысый наматывал на палец цепочку с пошлым сердечком из поделочного камня.
Вадим, поджав губы, изучал паспорта. Двое из Воронежа, третий из Калмыкии, бригадир Курочкин — с регистрацией в городе Пятигорске. Двое разведены, белобрысый Никитин женат, у хмурого сорокалетнего мужика по фамилии Бауэрс вообще никаких «компрометирующих» отметок в паспорте. Вольная шараш-монтаж-компания, сезонные шабашники. У крепко сбитого лопоухого типа по фамилии Тарасенко на плече блестела татуировка — разлапистый витиеватый дракон, разевающий кровожадную пасть.
— Что скажете, мужики? — поинтересовался Вадим.
— А что спросишь, командир? — исподлобья поглядывал на него бригадир Курочкин.
— Работаете? Много еще осталось?
— Да хрен его знает, — пожал плечами обладатель фамилии Бауэрс. — Сами смотрите. Недели за две управимся. Отделывать пристройку не будем — не наш профиль. Мы — каменщики, штукатурщики. Сделаем работу — и по домам. Жутаров по шестьдесят «штук» каждому обещал, если за три недели управимся.
— Да жмот он, — фыркнул белобрысый Никитин. — По двенадцать часов горбатимся, реально по сотке на нос выходит, а не по шестьдесят…
— Да ладно, договорились, чего уж права качать, — буркнул бригадир Курочкин. — В принципе тут не пыльно, командир. Природа охрененная, жарко только… А чего хотите-то, господа полицейские? Мы люди приличные, закон не нарушаем. Ну, повздорили пару дней назад с алкашом из Ершовки, так он сам виноват — не понравилось ему, видите ли, что моемся после работы в Донке. Бросаться начал, какие-то «бабки» требовал, кричал, что у него брат в полиции… И не били мы его почти. Претензий товарищ не высказывал, инцидент исчерпан…
— Сидели? — перебил Вадим.
— Чего? — не понял Курочкин.
— А что, братва, в слове «сидеть» есть что-то непонятное? — хмыкнул Балабанюк.
— Ну, было по молодости, — смутился Бауэрс. — У меня и Курочкина. Но это дело прошлое, ничего серьезного — мелкая хулиганка, присвоение чужого имущества… Можете проверить по своим базам. Мы не нарушаем закон, граждане начальники. Хоть у Жутарова спросите, хоть у кого. Вышли мы уже из этого возраста.
— Откуда знаете друг друга? — спросил Амбарцумян.
— Тю! — протянул Никитин. — Да мы уж столько всего понастроили. Раньше все были воронежские. Работали в одной «пимокатне» — ДРСУ-16 называлась. Сейчас судьба разбросала, кто где, но все равно шабашим вместе. А что, граждане командиры, нельзя?
Курочкина вдруг осенило — да их подозревают в этих клятых убийствах на трассе! Только о том и твердят всю неделю!
— Ну, уж хрен, товарищи полиционеры, не докажете, вы что, того? — Он не сдержался, покрутил пальцем у виска.
— Того не того, а работу работаем, — с нажимом объяснил Вадим. — И попрошу не оскорблять работников при исполнении. До окончания следствия из района не выезжать. А как закончите работу, обязательно известите руководство районной полиции.
— Ну, попали… — расстроенно бросил бригадир им в спину, когда пришельцы засобирались восвояси.
— Это они, — решительно изрек Балабанюк, сидя уже в салоне. — Гадом буду, командир, это они. Крепкие, здоровые, себе на уме. Шарят под строителей, а на самом деле террористы. Скажи, Любавин, ты хорошо знаешь Жутарова?
— Его тут все знают. Прощелыга, коммерсант себе на уме, но вроде безвредный. Жена у него симпатичная, дети нормальные растут. Это еще цветочки, мужики. У нас и не такие мутные кадры имеются…
Санаторий «Золотые росы» напоминал американский Белый дом в миниатюре. Он стоял на пригорке, весь в лужайках, к реке спускались террасы, засаженные декоративным кустарником. Администратором оказался молодой парень лет двадцати пяти. Узнав, что в гости пожаловала полиция, он сделал большие глаза и стал походить на надувшийся воздушный шарик. Что случилось? В санатории все в порядке, никаких нарушений законности. Сюда нельзя приезжать без основательных на то причин, поскольку всем известно, что данное заведение принадлежит господину Барыгину — главе Бабаевской администрации… Пришлось поговорить с парнем беспристрастно и принципиально. Он же не хочет реальных неприятностей? А ремарку про господина Барыгина почему бы ему не засунуть в одно место? Воздушный шарик быстро спустился. Да, сейчас высокий сезон, но постояльцев в санатории мало, и медицинский персонал практически не работает. Те люди, что в данный момент отдыхают в санатории, меньше всего похожи на больных. Свежеиспеченные муж с женой, пожилой мужчина, одинокий тип средних лет — уверяет, что писатель. И еще одна парочка… Администратор замялся, потом по секрету сообщил, что это мужчина по фамилии Журавлев с любовницей по фамилии Логинова. У обоих семьи, вот вырвались на несколько дней… Все понятно, все взрослые люди. Что он может сказать о постояльцах? Часто ли они покидают санаторий? Да постоянно, и по ночам тоже. Правилами распорядка это не возбраняется. Приезжают довольные, веселые. Один раз в Ростов ездили на какое-то увеселительное мероприятие, потом к друзьям в соседний район — там заведение, аналогичное «Золотым росам»… Сегодня ночью отлучались? — Сегодня, кажется, нет. А вчера? — Вчера, кажется, да… Имеются копии паспортов? — Да, вот, пожалуйста, это жители Ставрополья и Краснодарского края, иностранцев нет, все граждане России. Часто случается, что отдыхают вместе — даже пенсионера уговаривают, а также одинокого литератора Бруневича, который постоянно ходит с ноутбуком под мышкой… Пожалуйста, заберите эти копии, мы не возражаем…