— Успокойтесь, Олег Борисович, — мягко сказал Вадим, — с вами все в порядке, опасность миновала, здесь повсюду полиция. Вы помните, что с вами произошло?
— Да! — внезапно взвизгнул пострадавший, вскинул голову и в изнеможении уронил ее обратно. Снова затрясся, слезы брызнули из глаз: — Что с Марго, где она?
— Ваша спутница погибла, — не стал скрывать шокирующую правду Вадим, — а вы остались живы. Маргарита Карпенко ведь не ваша супруга, верно? — Он покосился на штамп о заключении брака. Супругу звали Ирина Валерьевна.
— Это не ваше дело! — фальцетом выкрикнул пострадавший. И снова затрясся, залопотал жалобным голосом, вращая глазами: — Пожалуйста, я вас умоляю, не рассказывайте моей жене, что я здесь… Это будет конец, меня уволят, она оставит меня без квартиры, без средств к существованию… Это Марго во всем виновата, она потащила меня к морю, я не хотел, а оказалось, что завтра Ирочка раньше срока возвращается из Вены с симпозиума… Она уничтожит меня, если узнает… Пожалуйста, я вас очень прошу, не говорите Ирине…
Вадим поморщился. Достойные гибнут, а такие, как этот кекс… Тьфу! Нет, нельзя так думать, одернул он себя, каждая жизнь чего-то стоит. Остальные тоже презрительно отворачивались. Пострадавшего обступили, чтобы вытянуть полезные сведения. Заволновался врач «Скорой помощи», собрался что-то сказать в защиту больного, но Вадим украдкой показал ему кулак, и тот отступил.
— Вы должны вспомнить все, что с вами произошло, Олег Борисович. Все до мельчайших подробностей. Кто на вас напал, как они выглядели. Если не вспомните, мы не сможем вас защитить от гнева вашей разъяренной супруги.
— Ага, можно подумать, так сможем, — буркнул, отворачиваясь, Жилин. — Да пусть она его хоть на телеграфном столбе вздернет…
Научный сотрудник биотехнопарка «Луч» лез из кожи, чтобы что-то вспомнить. Ехали по трассе с Марго, он спешил к жене, по которой очень соскучился! Марго переживала, хотела быстрее проскочить этот участок, потому что начиталась в СМИ всякой чепухи. Вдруг что-то случилось, он даже не понял. Машина завиляла, перевернулась, покатилась — хорошо, что он был пристегнут! Потом куда-то ухнула. Он с трудом отстегнулся, выпал. За ним бежали страшные люди без лиц, непонятно во что одетые… Он удирал от них, как олимпиец! По нему стреляли! Он вбежал за деревья, пробился через кусты, потом споткнулся и упал в узкую канаву. Хотел подняться, но придавили тяжелые ветки. Там было много травы, листьев, какой-то хворост, коряги. Он нагребал это на себя, не понимая, что делает. Как выяснилось позднее, он все сделал правильно. Убийцы ходили рядом, светили фонариками, один едва не наступил ему на голову! Но его все же не заметили, стали искать в другом месте. Сколько их было? Двое, точно двое. Он разглядел их лица? Это мужчины? Да, точно мужчины, женщины так не дышат. Он не смотрел в их лица, у них и не было никаких лиц, сплошные маски. Разговаривали ли они между собой? Нет… вернее, может, и говорили, но очень тихо, он пару раз различил глухое бормотание. Возможно, переговорное устройство или что-то в этом роде. Он даже не понял, на каком языке были сказаны слова. И не до этого ему было, выжить хотелось, дикий страх подавил все чувства! После того как они обменялись парой невнятных реплик, оба бросились из леса, и вскоре он перестал слышать их шаги. Нет, он больше ничего не может добавить. Его опять затрясло, он начинал бредить. Вадим выразительно глянул на специалиста в белом халате и отвернулся. Этот ничтожный тип уже был не интересен…
Он лихорадочно систематизировал скудную информацию. Снова двое? И в прошлый раз их было двое. Где остальные? Заболели? Уехали к чертовой матери? Второе — и это уже серьезнее — из сбивчивых объяснений господина Шершеня явствовало, что убийцы, потеряв в лесу его след, не стали терять время, а припустили к выходу из леса в восточном направлении. Он вынимал из закоулков памяти карту, раскладывал ее. Убийство произошло на полосах трассы северного направления. За спиной Каланчак, впереди Ершовка. Если в теме фигуранты из коттеджного поселка «Приволье» или санатория «Золотые росы», то им напрямую через поле бежать минут двадцать. В санаторий чуть дальше, но не принципиально. Машина не нужна, да и опасно стало ездить на машине, учитывая переизбыток патрулей на квадратный метр площади. Всем остальным фигурантам бежать в эту сторону незачем, если за дальним лесом их, конечно, не поджидает транспорт. Но это глупо, лишь потеря времени. Круг подозреваемых сужается? Нет, чушь! Убийцами могут оказаться даже незнакомые личности — это раз. Обитателей санатория и коттеджного поселка могут банально подставлять, чтобы перевести на них стрелки — это два. И люди Любавина, уже уставшие ночевать в засадах, не отметили перемещений — ни до, ни после. Но тоже не железный аргумент — если к акции готовились, то продумали и потайные ходы.
Вадим злился. В голове все перепуталось, ни одна из версий не превалировала. Осталось лишь отдавать команды: мужчину отвезти в больницу, охранять (вдруг еще что-нибудь вспомнит); скрупулезно прочесать местность, искать следы, улики, что угодно! Операм Любавина смотреть во все глаза!
Все это было глупо, тщетно, он явно что-то упускал, не хватало мозгов выудить из головы правильную мысль. Всегда же хватало! Единственная мысль вылезла из этого гадюшника, окончательно ввергнув в ступор: террористы провели уже шесть акций. А если это ВСЁ? Ведь не могут они пакостить до бесконечности, тогда их точно отловят. Привлекут дополнительные силы полиции, спецназа — и отловят. Хорошего, как говорится, помаленьку. И если это действительно ВСЁ, их уже не поймать — растворятся на бескрайних просторах. Спохватившись, он отдал Любавину строгий приказ: контролировать всех фигурантов, усилить посты, чтобы никто не выскочил.
— Командир, может, арестуем их всех? — высказал интересное предложение Амбарцумян. — Вообще всех. Имеем право. У нас полномочия. Посадим за решетку и будем колоть, пока не расколются. В крайнем случае задержим до выяснения. Если не они, то извинимся. Если убийства прекратятся, значит, кто-то из них.
— Наивный ты, Гриша, — покачал головой Вадим. — Сто процентов, в деле есть «стукач». Либо мент, либо человек, близкий к ментам. Он сливает убийцам информацию. Если убийства прекратятся, то это в первую очередь означает лишь то, что нам услужливо подставляют непричастных.
— М-да, задачка… — задумчиво почесал затылок Амбарцумян.
— Эх, командир, разваливаются наши карточные домики, — посетовал Рудницкий. — Ты не думал изобрести что-нибудь необычное? Зайти, так сказать, с другого конца?
Им легко говорить! Они всего лишь исполнители, а головой обязан думать он, будучи старшим. Не было в этом деле «другого конца». Арестовать всех — есть слабый шанс предотвратить дальнейшие преступления, но тогда реальные убийцы уйдут от ответственности. Перекрыть трассу на две или три ночи? Он бы смог — и московское начальство помогло бы. Но смешно. Во-первых, транспортный коллапс. Во-вторых, убийцы от души повеселились бы. А потом поехали бы убивать в другое место.
Снова были истерики в Интернете, крупные разборы в районном управлении внутренних дел. К обеду у здания бабаевской полиции остановились два джипа, вышли несколько хмурых людей в форме и скрылись в здании. Сотрудники перешептывались: прибыли крупные чины из Ростовского управления.