– Что встали? Дмитрий Васильевич ждет вас.
– А… – Аслан съежился под яростным взглядом ведьмака, но все-таки задал вопрос, мучавший сейчас каждого из братьев. – Что с ней? Это опасно?
– Ожог и отравление. Мы едва успели. – Скупо ответил мужчина и, развернувшись, зашагал вперед по пустынному коридору гостиничного комплекса.
– Поздравляю с отличным началом стажировки, братцы, – скривив губы в подобии улыбки, тихо сказал Борей и степенно двинулся следом за их провожатым.
Из всех оттенков зеленого самый отвратительный, на мой скромный взгляд, тот, что используют в больницах. Мертвый, склизкий, унылый. Даже думать о нем противно, не то, что видеть каждый день! А мне, по настоянию врачей, придется терпеть эту гадкую зелень еще неделю! Как тут не начать беситься? Вот и я считаю, что никак.
– Гаточка, к тебе пришли! – радостно оскалилась в дверном проеме Анна Сергеевна, местная разновидность надсмотрщика и садиста в одном лице. Очень уж болючие уколы ставила, зараза, да с таким блеском в глазах нездоровым…
Пришлось вставать и, натянув резиновые тапки на шерстяной носок (холодно тут – жуть!), шлепать пешочком на первый этаж, к посетителям. И плевать, что папа с Сашкой устроили меня в платную палату – одноместную и с чайником электрическим на подоконнике, если в переводе на человеческий язык. Попытки родных прорваться ко мне Анна Сергеевна категорично пресекала зычным окриком «Не положено». Эхо потом по коридорам гуляло, пугая соседок по отделению…
– Гатка! Ты как, малыш? – златокудрый смерч в лице моего брата подхватил, закружил. Так и дотащил до скамейки на руках под умиленными взглядами персонала и завистливыми – других пациенток.
– Сань, отпусти, – я зашипела, пытаясь сползти на соседнее с ним место. Ну где это видано! Я уже не мелюзга, чтобы у старшего братика на коленках сидеть по поводу и без! Поймут еще не так, потом сплетни поползут… Народ у нас любит языком почесать.
Неохотно, но отпустил. Так-то лучше, а то устроил тут спектакль со мной в главной роли! Недовольно поднимаю взгляд на брата и… Раздражение сдувается, как дырявый воздушный шарик. Смотрит, бедняга, как пес побитый, под глазами черные круги, весь осунулся, щетиной зарос, кудри нечесанные, футболка – из той партии, что какая-то из бывших ему подарила. Значит, все чистые уже извел, дома не ночевал. Неужели тут дежурил?!
– Сашка… Ты когда спал нормально последний раз?
– На том свете отосплюсь, – шутит неловко, улыбается. – Ты как, мелкая? Ну и напугала ты меня…
– Если бы только тебя, – я невольно вспоминаю события недельной давности и тяжело вздыхаю. Я страдала, что мне коварно всучили трех шаманят сроком на целый месяц? Дурой была. Уж лучше с ними нянчиться, чем еще семь дней тут торчать.
– Я тебе гостинец принес, – вдруг подмигивает Сашка и….Да! Сбылась мечта голодного обитателя больницы! Вожделенный запах пробивается даже сквозь якобы вакуумную упаковку, намекая на райское наслаждение. – Марк расстарался, всех поваров в Шантарэли загонял.
– Спасибо! – Перов-младший расцелован в обе небритые щеки с наказом половину благодарности передать Марку. От последнего заявления братца слегка перекосило, чем я и решаюсь воспользоваться, дабы вытянуть хоть какие-то крохи информации. – Что там с моим делом? Какой псих так топорно работает?
– Любопытная какая, – Сашка усмехнулся и щелкнул меня по лбу. – Выпишут – тогда расскажу.
– Ну Сашка-а-а-а-а! Я с ума здесь сойду еще семь дней торчать! Уважь желание узника!
– Как семь дней? – Братец обеспокоенно хмурится и еще раз осматривает меня с ног до головы. – Тебе что, хуже стало?
– Нет, нормально со мной все. Даже шрамов не осталось. Просто зав. отделением – жадная крыса! Для профилактики он меня подержать решил, видите ли.
Еще бы, кому охота расставаться с таким источником дохода, как дочка самого председателя АВЕЙР? Ведьмаки болеют крайне редко, а лечить нас – дело сложное. Анализы в обычную лабораторию не сдашь, стандартные схемы лечения не действуют, абы с кем в палату не положишь, потому как больной ведьмак – пациент вредный во всех смыслах. Силы в бессознательном состоянии (во сне в том числе) на себя тянет отовсюду, в том числе и из несчастных с соседних коек. Так что папочке, решившему в кои-то веки сбагрить меня лечиться в стационарном режиме, пришлось изрядно потратиться. Палата, частная биохимическая лаборатория, ежедневная оплата подзарядки защитного экрана, отделяющего мои «покои» от других больных…
– Хм. В палате что-нибудь ценное осталось? – Сашка смотрит, хитро щурясь.
– Н-нет. – Жгучая волна ликования зарождается где-то внутри, грозясь совершенно неприлично выдать наши с братцем планы окружающим.
– Тогда пошли, прогуляемся. Тепло на улице, ты вроде не на постельном режиме… – И под неодобрительным взглядом дежурной брат повел меня гулять. А что? Он родственник, я практически здорова… Само собой, обратно в недружелюбное заведение с мерзкими стенами меня не вернули, беззастенчиво закинув мое восторженно вопящее тельце на заднее сиденье родного Гетца. И контейнер с медовыми гостинцами от Марка любезный брат тоже не забыл туда подбросить. Чтобы не скучала, наверное, пока будем ехать в его берлогу. Не домой же к родителям!
* * *
Перов-младший поглядывал в зеркало и криво усмехался. Мелкая с такой жадностью накинулась на медовые пряники, что возникал вопрос, а кормили ли ее вообще в больнице? Внешний облик Агаты вселял серьезные сомнения по этому поводу. Сестрица здорово похудела, посерела как-то даже. Воробей воробьем, ни следа от яркой и наглой ведьмачки, которая при желании парой фраз доводила окружающих до бешенства. Даже не верится, что спасти ее удалось лишь чудом. И имя ему – Едигар, Верховный шаман.
Агата зашуршала пакетом, выискивая в его недрах еще один пряник, а перед глазами Сашки словно в замедленной съемке мелькали события того злополучного дня. Вот трех недовольных и растерянных братцев-СФОшников выставляют из комнаты под благовидным предлогом – парни, очевидно, все еще не понимают, что произошло с их куратором. Вот Ренат споро раскладывает свой чемодан – прямо на полу, не чинясь, смешивает в глиняной чаше травы, шепчет особый наговор, не обращая внимания на свидетелей. Кто-то – взгляд не останавливается на вошедшем – приносит только что вскипевший, исходящий паром чайник. Плещется о стенки чаши вода, с тихим шелестом обнимая травяную пыль.
Едигар, закрыв глаза, водит руками над Агатой, что-то напевая вполголоса. Слетают теплые, солоноватые капли, росой оседая на девичьей коже – это Ренат, закончив приготовления, разбрызгивает получившийся отвар специальной кистью. Сашка не понимает, что за состав тот использует – ему в этот момент нет дела ни до профессиональной гордости, ни до банального любопытства. Перов-младший сидит впритирку к сестре и с нарастающим отчаянием ощущает лишь угасающий под его пальцами пульс. Смотрит, не отрываясь, на калейдоскоп пятен, стремительно разрастающихся в стороны по грудной клетке и животу молодой ведьмачки. И время, чертов мучитель, ползет со скоростью улитки, секунды превращая в часы.