– Императрица Ласиин. Малазанская империя.
И как ты могла это понять? Я ведь не в армейской форме…
Незнакомка улыбнулась.
– Верно.
– Я – Ток Младший, а т’лан имасса зовут Тлен.
– Очень подходит. Ах, тут очень жарко, тебе не кажется? Давайте укроемся в яггутской башне. Гарат, хватит обнюхивать т’лан имасса, разбуди слуг.
Ток смотрел, как дюжий пёс трусит к башне. Малазанец только теперь заметил, что вход открывался через балкон, вероятно, второго этажа – ещё одно подтверждение глубины слоя вулканического стекла.
– Судя по виду, жить тут не очень удобно, – заметил он.
– Внешность обманчива, – пробормотала она и снова сверкнула улыбка, от которой у Тока чуть сердце не остановилось.
– Как же вас зовут? – поинтересовался Ток, когда они зашагали к башне.
– Это госпожа Зависть, – откликнулся Тлен. – Дочь Драконуса, того, который выковал меч Драгнипур и был сражён этим самым клинком – его теперешним владельцем, Аномандром Рейком, владыкой Лунного Семени. Говорят, у Драконуса было две дочери, которых он назвал Зависть и Злоба…
– Худов дух, ты шутишь, – пробормотал Ток.
– Его такие имена тоже наверняка позабавили, – невозмутимо продолжил т’лан имасс.
– Ну вот, – вздохнула госпожа Зависть, – взял и испортил мне всё веселье. Мы прежде встречались?
– Нет. Но тем не менее, я знаю тебя.
– Похоже на то! Должна признать, с моей стороны было неоправданно скромно надеяться, что меня не узнают. В конце концов, я не раз сталкивалась с т’лан имассами. То есть раза два, не меньше.
Тлен смотрел на неё своим бездонным взглядом.
– Зная, кто ты, я всё равно не имею ответа на загадку твоего теперешнего появления в Морне, госпожа, если тебе будет угодно разыгрывать скромность. Я желаю знать, что ты ищешь в этом месте.
– Что же ты этим имеешь в виду? – насмешливо спросила госпожа Зависть.
Когда они подошли ко входу в башню, в проёме появилась фигура в маске и кожаных доспехах. Ток замер.
– Это же сегулех! – Он резко обернулся к госпоже Зависти: – Твой слуга – сегулех!
– Так они называются? – Она наморщила лобик. – Знакомое слово, хотя подробностей не могу припомнить. Ну и ладно. Я вызнала их личные имена, но ничего более. Они оказались рядом и заметили меня – вот этот, которого зовут Сену, и ещё двое. Решили, что их путешествие будет менее однообразным, если убьют меня. – Зависть вздохнула. – Увы, теперь они служат мне. – Она обратилась к сегулеху. – Сену, твои братья уже проснулись?
Низкий, проворный мужчина склонил голову, глаза в прорезях маски ничего не выражали.
– Я так поняла, – сообщила Зависть Току, – что этот жест означает согласие. Они не слишком-то разговорчивые, как выяснилось.
Ток покачал головой, не сводя глаз с парных широких мечей, висевших на боках под руками Сену.
– Только он один из всех троих прямо взаимодействует с тобой, госпожа?
– Кстати, да. Не обращала на это внимания… Это важно?
– Это означает, что он на самой низкой ступени в их иерархии. Двое других выше того, чтобы говорить с несегулехами.
– Какое высокомерие!
Разведчик ухмыльнулся.
– Я ни одного прежде не видел, но слышал много. Они живут на острове к югу отсюда, говорят, народ замкнутый, к странствиям не склонный. Но наслышаны о них на севере до самого Натилога.
И Худ меня бери, как наслышаны!
– Хм-м, я почувствовала в них некоторое очаровательное высокомерие. Проводи нас внутрь, милый Сену.
Сегулех не шевельнулся. Он увидел Тлена и теперь неотрывно смотрел на т’лан имасса.
Шерсть на загривке айя встала дыбом, волчица вышла вперёд и замерла между двумя фигурами.
– Сену? – вкрадчиво протянула госпожа Зависть.
– Я думаю, – прошептал Ток, – он бросает Тлену вызов.
– Какая нелепость! Зачем ему это делать?
– Для сегулехов ранг означает всё. Если сомневаешься в иерархии, испытывай её. Времени зря они не тратят.
Госпожа Зависть нахмурилась, глядя на Сену.
– Веди себя прилично, юноша! – Она взмахнула рукой и указала на комнату внутри башни.
Сену при этом жесте вздрогнул.
Невыносимый зуд вдруг охватил шрам Тока. Он принялся яростно его почёсывать и тихонько выругался.
Сегулех отступил в маленькую комнатку, затем ещё миг помешкал, прежде чем повести остальных к двери напротив. Изогнутый коридор привёл их в центральный зал, посреди которого уходила вверх винтовая лестница. Стены зала были сложены из грубой, шлифованной пемзы. В дальнем конце зала стояли три известняковых саркофага, крышки ровным рядом прислонились к стене напротив. Рядом сидел пёс, которого послала вперёд госпожа Зависть. Рядом со входом расположился круглый деревянный столик, на котором лежали свежие фрукты, мясо, сыр и хлеб, а также стояли запотевший глиняный кувшин и несколько чаш.
У стола застыли два спутника Сену, словно стражи, готовые отдать жизнь за это богатство. Оба походили на Сену сложением и ростом и были вооружены так же; различались они только своими масками. Если у Сену эмалированную поверхность покрывали тёмные узоры, то у остальных двоих украшений было меньше. Одна маска была разрисована лишь немного менее обильно, чем у Сену, зато у третьего на щеках виднелись лишь две чёрные полосы – по одной под каждым глазом. Из прорезей этой маски смотрели глаза чёрные и твёрдые, как обсидиан.
Увидев т’лан имасса, этот сегулех сначала замер, затем сделал шаг вперёд.
– Да что ж такое! – прошипела госпожа Зависть. – Вызовы запрещены! Ещё одна такая выходка, и я потеряю терпение…
Все сегулехи отступили на шаг назад.
– Ну вот, – проговорила женщина, – так намного лучше. – Она обратилась к Току: – Утоли голод и жажду, юноша. В кувшине сольтанское белое вино, должным образом охлаждённое.
Ток никак не мог отвести взгляд от сегулеха в белой маске с двумя метками.
– Если прямой взгляд означает вызов, – тихо проговорила госпожа Зависть, – я бы посоветовала – ради мира и покоя, не говоря уж о твоей жизни – воздержаться от того, что ты сейчас делаешь, Ток Младший.
Малазанец крякнул от неожиданности и тут же отвёл взгляд от сегулеха.
– Это мудро, госпожа. Просто я никогда не слышал о… ладно, не важно. – Он подошёл к столу и потянулся к кувшину.
За спиной у Тока вспыхнуло быстрое движение, затем раздался глухой звук и через всю комнату пролетело тело, ударившись о противоположную стену. Ток резко развернулся и увидел Тлена: т’лан имасс стоял с мечом в руках и смотрел на двух оставшихся сегулехов. Сену неподвижно лежал в десяти шагах от них – мёртвый или без сознания. Оба его меча успели покинуть ножны лишь наполовину.